Служить бы рад… А не прислуживать

Сюжет из жизни: два молодых солдатика едут в маршрутном автобусе и щедро сдабривают свой разговор матом. Один из пассажиров не выдерживает, оборачивается к ним: «Молодые люди, разве так можно?» Солдаты, как по команде, отвечают: «Вы еще не слышали, как с нами офицеры разговаривают!» Накануне очередного призыва количество звонков на телефон доверия военной прокуратуры увеличивается кратно. Звонят не новобранцы, а их родители, чаще матери. Уточняют, положена ли их сыну отсрочка. Может, пусть еще побудет дома? Куда же его в армию: такого еще юного, неокрепшего, неопытного… Да его же там совсем загнобят – те же офицеры. – Чего больше всего боятся родители призывников? – спрашиваю я у военного прокурора Тюменского гарнизона Олега Абдуллина. – Как и во все времена – дедовщины. Родители переживают, что их детей будут обижать старослужащие солдаты или офицеры. – Опасения оправданы? Сейчас в средствах массовой информации часто говорят об открытости армии, о том, что дедовщина – пережиток прошлого… – Все к тому и идет. Срок обязательной службы в армии сократился до года, поэтому для дедовщины почвы практически не стало. – То есть, солдаты предыдущего призыва не успевают заматереть к тому времени, когда в часть приезжают новенькие? – Да, разница между ними и новобранцами не очень велика, поэтому и конфликтов меньше. За последнее время число солдат, самовольно покинувших воинскую часть, заметно сократилось. Это значит, что у них меньше поводов сбегать из армии. – И все-таки… «Дедов» среди солдат, может быть, и стало меньше. А как с офицерами? Наверняка, находятся те, кто пытается «научить салаг жизни». – Да, такое понятие, как офицерская преступность, имеет место. И если раньше за неподобающее поведение мог наказать командир воинской части, отправив провинившегося на гауптвахту, то теперь решение о дисциплинарном наказании решает исключительно суд. – Это хуже или лучше? – Это нормально. Потому что суд в любом случае примет взвешенное решение и назначит соответствующее наказание. Единственное, что следствие, а затем и судебный процесс, занимают теперь больше времени. Поэтому не все военнослужащие осознают неотвратимость и реальность наказания. А зря! Не так давно Екатеринбургский гарнизонный военный суд вынес приговор лейтенанту, который нес службу в воинской части, что в поселке Лесном города Тюмени. Лейтенант явился в часть пьяным. Солдат, который дежурил на КПП, отказался его пропустить – в таком-то виде. И лейтенант солдата избил. Об этом стало известно нам. Прокуратура провела проверку, направила материалы дела в военный следственный отдел Тюменского гарнизона, где возбудили уголовное дело… – Действительно, процесс не быстрый. Пока шло следствие, солдат оставался с офицером в одной части? – Нет. Обычно в таких случаях следователи ходатайствуют о переводе пострадавшего в расположение другой части. До решения суда подозреваемый, если он не изолируется от общества, а находится под подпиской о невыезде и надлежащем поведении, продолжает нести службу на прежнем месте. Но если суд признал его виновным, и приговор вступил в законную силу, вряд ли кто-то оставит этого офицера на службе и дальше. Этого лейтенанта, например, суд лишил звания и назначил ему три года условно – за превышение должностных полномочий с применением насилия. Сейчас в части решается вопрос о его досрочном увольнении. Среди офицеров не должно быть судимых – тем более за насилие над подчиненными. – А как вы узнаете о преступлениях, совершенных на территории воинских частей? Сами пострадавшие обращаются? – Напрямую, практически, никогда не обращаются. Боятся. Чаще рассказывают об этом своим родителям, знакомым, а те уже приходят с заявлением. Либо звонят по телефону доверия. В прошлом году как раз был случай, когда о нарушении дисциплины сообщили по телефону. Пожаловались на капитана ишимской воинской части, который в течение некоторого времени избивал пятерых солдат. По результатам прокурорской проверки также было возбуждено уголовное дело. Но расследование осложнилось круговой порукой – офицеры не хотели выдавать своего, а рядовые боялись сказать правду. Но, несмотря на это, капитана привлекли к ответственности – осудили на три года и два месяца условно. И на два года лишили возможности занимать командную должность. Капитан, кстати, до последнего не признавал своей вины. Чтобы он не мог запугивать потерпевших, их тоже перевели на службу в другое место. – А ведь пятеро человек, наверняка, здоровые лбы… Что им мешало дать отпор зарвавшемуся капитану? Думали, что их привлекут к ответственности? – Вряд ли думали об этом. Боялись старших по званию – того, что те ополчатся на них еще больше. – Но есть же телефоны? Кажется, сейчас каждому солдату положен сотовый, да и в казарме наверняка стационарный телефон… Почему не позвонить, куда следует? – В том-то и проблема. На сборном пункте для всех новобранцев проводят инструктаж, называют номера телефонов доверия… Кстати, если можно, укажите его – 64-76-24. Это телефон военной прокуратуры, здесь принимают обращения круглосуточно – как от самих солдат, так и от их родственников. Кроме того, мы выезжаем в воинские части, проводим приемы, беседуем с личным составом. Да и памятки есть во всех казармах. Но, увы, окончательно изжить страх рядовых перед теми, кто старше по званию, еще не удалось. – А вы считаете, что такого страха быть не должно? А как же дисциплина? – Это совсем другое. Солдат обязан жить по уставу, выполнять приказы командиров – это да! Совсем другое дело, когда отношения между старшим по званию и его подчиненным становятся неуставными. В таком случае молчать нельзя. – Это ваш совет новобранцам? – Да, конечно.