Абатское: из века в век незыблемые традиции Сибири

Абатский острог – младший брат Тобольска

Освоение русскими приишимских степей уходит во времена Сибири изначальной, когда после похода Ермака Сибирь была присоединена к Русскому царству. Мало-помалу за Уральским Камнем закипела русская жизнь, одно за другим стали возникать первые поселения, но до замирения края было еще далеко. Городки и слободы постоянно подвергались опустошительным набегам остатков войск Кучума, изгнанных в ишимские и барабинские степи. «Бысть же оружие бряцание и конский топот», - горько сокрушался летописец Савва Есипов о тех временах. «Утвердившись мужеством», поселяне давали решительный отпор, но из-за внезапности нападавшие успевали «многих христиан мечу предаша», а иных «живых в плен ведоша». В Тобольске порешили: для охраны новых земель послать сотню стрельцов Ульяна Ремезова. Осмотревшись на месте, сотник стал строить вдоль всей границы с неспокойной казахской степью «крепостицы».

Так возникла укрепленная линия, которую назвали Ишимской: начиналась она Тархановским острожком у впадения речки Тархановки в Тобол, далее шла вверх по Тоболу через Ялуторовскую слободу на Исеть и вверх по Исети к Шадринской слободе, Далматову монастырю и до Катайска.

Для наблюдения за передвижением «кучумовых внучат» в 1680 году был основан форпост № 868, устройством его руководил сын Ульяна Ремезова Семен. Строили «крепостицу» служилые люди: драгуны, казаки, потомки которых до сих пор живут на Абатской земле: Коротковы, Орловы, Косяковы, Черепановы, Москвичевы, Казанцевы, Новиковы.

После замирения края у острога № 868 в 1695 году появилось имя: Абацкая слобода. О том, почему его так назвали, единого мнения нет. Одни считают, что произошло оно от имени татарского князя Абака, владения которого находились как раз на территории нынешнего Абатского района. По другой версии - названо в честь погибшего стрельца Абацкова, защищавшего данную крепость. Как бы там ни было, укрепленный острог навсегда «поменял» свою военную, оборонительную профессию. Все же испокон века крестьянская доля - на широком поле, а не по степи скакать.

А Семену Ремезову, гениальному сибирскому зодчему, велено было вернуться в стольный Тобольск, «бысть в детех сибирских боярских» и начать каменное строительство. Сегодня, глядя на дивный Тобольский кремль, восхищаясь его красотой, абатчане могут гордиться - в их краях сибирский самородок Семен Ремезов набирался опыта, оттачивал свой талант зодчего, здесь рождались у него гениальные замыслы белокаменного чуда...

Все промелькнули перед нами, все побывали тут

Для закрепления и освоения в новых малозаселенных землях требовались дороги. При Екатерине II с 1733 года начали «тянуть» печально знаменитую Владимирку - кандальный тракт до Иркутска. Долгое время на Сибирь смотрели как на место ссылки. С 1873 года только за 10 лет по нему прошло более 190 тысяч каторжников и ссыльных. Длинные вереницы несчастных странников шли пешком, с громом. Сначала тракт от Тюмени до Омска пролегал через Ялуторовск, Викулово и Тару, но скоро нашли более короткий, на целых 150 км, путь через Абатское. От Тобольска до Омска была еще одна дорога, через нынешнюю деревню Малахово, село Челноково до пересечения с Сибирским трактом у слободы Абатской. Такое расположение на перекрестке двух главных сибирских трактов позволило Абатскому «стать самим собой» - сытым, торговым, купеческим селом. Кандальный путь не был особой дорогой для ссыльных. По нему мчались и тройки с грозными начальниками, тянулись обозы с разной снедью.

В1890 году в мае, в весеннее половодье, проехал по абатской земле возок с необычным путником. Антон Павлович Чехов спешил на остров Сахалин. Не повезло ему с погодой, поэтому такие нерадостные воспоминания оставил он нам от разлившихся рек, озер, весеннего похолодания с пролетающим снежком. А если бы недельки две спустя, когда изумрудно-зеленое дымчатое покрывало опускается на страну березового ситца... Но не пришлось увидеть красоту этой земли поежившемуся от холода классику.

Но то, что абатчане трудолюбивый, радушный народ, Антон Павлович отметил. Бабы домовиты, во всем порядочность, чистота, довольство. И ни одного случая воровства по всему тракту. Вот тебе и кандальная дорога, страна ссылки!

В Тобольской губернии больше оседало административно-ссыльных и поселенцев, каторжан ссылали дальше, в Восточную Сибирь. В конце XIX века, когда размещение ссыльных в Тобольской губернии было запрещено (для это существовал «специальный» остров Сахалин), ссыльных у нас насчитывалось не больше 15 процентов. Сибиряки относились к «наскочившим на грех» с сочувствием и, чем только могли, помогали им. Ремесло - золотой кормилец

Во время Столыпинской реформы Сибирь была уже землей обетованной. Одних в эти края гнала мечта о вольной жизни, других - жажда наживы. В надежде на лучшую долю тянулись обозы с оробевшими, растерянными переселенцами. В приишимских степях, краю хлебном, с тех пор пустили свои корни «сибирские» украинцы. Прижились.

Сибиряк без дела сидеть не привык, хоть и кормился в основном от сохи, зимой в обязательном порядке - охота, летом - рыбный промысел.

Бабы пряли лён, шерсть, пеньку, ткали сукно, вязали чулки, носки. Одним веретешком одевали всю семью, телешом не ходили. Абатчанки даже уверяют, что ишимские мастерицы заимствовали узоры для своих знаменитых ковров у их бабушек. Развивались промыслы, связанные с обслуживанием тракта.

В селе возвышались два храма, в честь Богоявления Господня и апостолов Петра и Павла, поэтому проходили две престольные ярмарки, зимняя Крещенская и летняя Петровская. Старики долго вспоминали, что и товар на ярмарках был хорош, и цена веселая, поэтому приезжали гости издалека: купцы из Твери, Нижнего Новгорода, Москвы. Привозили промышленные товары, а забирали хлеб, мясо, сало, пушнину. Из Оренбурга привозили пуховые шали, из Тобольска на Крещенскую ярмарку везли дичь, рыбу, клюкву, бруснику. Викуловские купцы поставляли мочало, деготь, смолу. В 1896 году на ярмарки поступило товаров на сумму 3 689 тыс. рублей. Обычно на ярмарках продавали лошадей, в цене были пилы и топоры.

Красная купчиха

В начале XX века в селе имелось 20 торговых заведений с общим годовым оборотом 200 тысяч рублей. Особо своим богатством выделялась Надежда Павловна Новикова. Ежегодно она скупала десятки тысяч шкур телят, пух, перо, тысячи пудов пшеницы, овса. Только в Петровскую ярмарку Надежда Павловна скупала до 700 пудов сливочного масла, которое отправляла в Иран и Турцию через Баку, торговала и с Варшавой, и с Ригой. Так бы и шла налаженная жизнь в сибирской глубинке, но солдаты, возвращавшиеся с Первой мировой, принесли весть: «Царя скинули!» Большинство не поверили. Революционно настроенные солдаты стали собираться в доме учителя Андрея Лимахина, так в Абатском возникла большевистская ячейка. В 1919 году, зимой, из Ишима в село прибыл отряд карателей колчаковской армии. Офицер на ночлег остановился в доме купчихи Новиковой. Подпоив гостей, ночью Надежда Павловна вытащила из кармана офицерского френча список, в котором оказалось 72 фамилии односельчан. Комнатную девушку Дуняшу, Евдокию Григорьевну Склюеву, она послала к соседям, чтобы те предупредили односельчан о предстоящем аресте.

При советской власти Надежду Павловну из большого шестикомнатного дома выселили, два каменных склада реквизировали. Но в благодарность за то, что она спасла коммунистов, жизнь сохранили. Жила «красная» купчиха Новикова долго, до начала 70-х годов прошлого столетия. Абатчане запомнили ее всегда одетой в широкую «купеческую» юбку, до полу, с карманами, в которых погромыхивали связки ключей. И пила, говорят, старушка от безысходности много. Когда становилось совсем невмоготу, шла на могилку сына, на старинное кладбище.

И где тут сословная ненависть, из-за которой якобы и случилась революция? Или у нас в Сибири были какие-то «неправильные» кулаки и бедняки? Как челноковские мужики всю Сибирь вздыбили

Сибиряки себя на работе не жалели. Даже в середине 20-х годов, к началу коллективизации, на одно хозяйство в крае приходилось в среднем две рабочие лошади, около трех коров, больше пяти овец, да еще куры, гуси. В реках полным-полно рыбы, в лесах всевозможное зверье, дичь - зажиточно жили, справно. А пока мужики воевали на гражданской, поля зарастали бурьяном, сеять хлеб было некому, в молодой стране Советов начался голод. По всей стране ввели продразверстку, у крестьян все из закромов выгребали «под метелку», «за здорово живешь».

У сибирских мужиков, разумных, толковых, было обостренное чувство собственного достоинства. Они отлично знали хозяйство, умели его вести и получать доход, заботясь при этом, чтобы собственный достаток помогал жить не только их семье, но и тем, кто рядом и нуждается. Попросили бы по-хорошему - сдали бы крестьяне излишки и такой резни, конечно, не случилось. Но все же видели, что скот падает от бескормицы и недогляда, хлеб горит. Работящих мужиков, которые все нажили своим трудом, это допекло. Куражиться над собой они никому не позволяли, а тем более таким лодырям и бестолковщине, которых оказалось полно в продотрядах. Вместо того, чтобы спокойно объяснить, кому и зачем нужна продразверстка, осудить поведение зарвавшихся, райкомы и губкомы знай себе строчили бумажки с резолюциями: выявить, пресечь, карать беспощадно... Кровавого столкновения, казалось, не избежать.

Абатчане уверяют, что восстание, которое потрясло всю Сибирь, да и Россию качнуло, началось в их селе Челноково. Произошло все стихийно. 31 января 1921 года челноковцы подговорили баб, дескать, с вами связываться не станут, большевики, чай, из таких же мужиков, что и мы. Бабы двинулись срывать замки с амбаров, где хранился отнятый силой хлеб, деревня ринулась разбирать зерно по домам. Мигом об этом прознали в соседних деревнях. Некоторые крестьянские коммуны полностью, до последнего ребенка были вырезаны.

За несколько недель из ишимских степей братоубийственная война пламенем охватила всю Тюменскую губернию, 10 февраля восставшие захватили деревню Ожогино, в четырех километрах от Тюмени. На три недели оказались перерезанными железные дороги Омск - Тюмень и Омск - Челябинск. В жестокости и беспощадной свирепости восставшие крестьяне и большевики друг другу не уступали. По документам, убито три тысячи коммунистов и комсомольцев. А сколько десятков тысяч душ мужиков в деревнях загублено? Кто считал... Над ними только бабы с ребятишками повыли...

Большевики кровавый урок усвоили: продналог заменили продразверсткой, по которой сдавали только излишки продуктов. Нет у сибиряков родовой вражды и наследственной злобы, Сибирь потихоньку утихомирилась, боль угасла. Но не забылась. Европейская слава сибирского масла

Разноцветное душистое луговое разнотравье в этом краю такое, что косить - не выкосить. Приволье. Поэтому и славилось Абатское качественными молочными продуктами, и не только в области. На Всероссийской выставке «Золотая осень» в Москве сливочное масло удостоено серебряной медали, не зря вся страна от Москвы до Хабаровска местное маслице на хлебушек намазывает да чай попивает. Сухое молоко из села в сибирской глубинке внесено в перечень «Сто лучших товаров России».

А началось все с указа императора Николая I в марте 1847 года «По дороге, проложенной на восток, едущий люд должен пополнять съестные припасы, а по сем надобно в течение года построить маслодельни да сыроварни, обучить крестьян этому ремеслу». Через два года из Сибири доложили, что «обществами построены маслодельные заводы в Коркинской слободе, форпосте № 868 Абатском и Камышенской слободе». В августе 1849 года появилось первое абатское масло.

В конце XIX столетия масло стало поступать на экспорт в шесть (!) стран Европы, больше всего в Германию и Данию.

Итак, каким же должно быть сливочное масло, чтобы оно пошло на стол английской королевы? Внешний вид: совершенно однородный. Содержащийся в масле рассол при разрезе куска должен выступать в виде прозрачных мелких капелек, «слезок». Консистенция: воскообразная. Масло не должно быть очень мягким, но и не сухим, жестким и переработанным. Вкус: совершенно чистый, приятно кисловатый, без всяких посторонних привкусов. В масле не должно встречаться нерастворенных крупинок соли. Запах: как и вкус, должен быть чистым, свежим, со своеобразным ароматом, получающимся при сквашивании сливок. Борис Мастуненко, директор ОАО «Абатскмолпром», советовал: «Прежде чем купить масло, посмотрите, где оно выработано».

Абатские сибиряки

XX век для России оказался веком невиданного разрушения и самоотверженного созидания. Вместе со всеми абатчане пережили потрясение коллективизации, цепенели от страха во время репрессий. Перед самой войной в приишимские степи сослали 1400 поволжских немцев. Людей сорвали с родных мест только за то, что оказались «подозрительной» национальности, а кому подозрительной, поди дознайся. Общая беда сплачивает, поэтому в войну про все национальности забыли. Кормила мать своих полуголодных ребятишек несколькими лепешками - разламывала их на всех, кто в это время погодился в ее доме и голодными глазенками впивался в такое лакомство - хлеб. Никому и в голову прийти не могло, чтобы отказать в куске хлеба ребенку. А замешан военный «хлебушек» пополам с мякиной на материнских слезах, потому и спасал от голодной смерти всех, кто им питался. В то суровое время переселенцы ощутили, назвали сибирскую землю родной. Пережив вместе столько горя и бед, русские, украинцы и немцы стали как одна дружная семья - сибиряки из Абатского.

Браво! Бис!

Абатский район находится на границе с Омской областью, от Тюмени 360 километров, но сказать, что это «медвежий угол», никак нельзя. Абатчане, например, заядлые театралы. Ежегодно труппа радует земляков премьерой, в 2009 году режиссер Марина Плашинова сотоварищи порадовала земляков «Ханумой». А почетных званий у местного театра - каких только нет, от всесоюзных до всероссийских. В 1969 году Абатский театр стал «народным». Гастроли, съемки на телевидении, ежегодные премьеры - театральный район, любой скажет. Влюбленные в искусство абатчане играют много и с великим удовольствием.

А еще Абатское слывет палеонтологической столицей области. И не зря. В связи с глобальным потеплением в научном мире случился целый ажиотаж вокруг этого старинного сибирского села. С нетерпением все ждали вестей от ребят из археологического кружка «Непоседы», которым руководила директор историко-краеведческого музея Екатерина Рюмина, но обо всем по порядку.

Вместе с научным сотрудником Тюменского областного музея Павлом Ситниковым много лет подряд ребята в августе месяце бродят до посинения по перекатам мелеющего в конце лета Ишима. Каких только «коряг» они не выуживают с его илистого дна! А «коряги» на поверку оказываются костями мамонта, бизона, шерстистого носорога и двугорбого верблюда, пещерного льва и гигантского оленя...

Ученые подсчитают, каких дои-сторических животных было больше, а каких меньше в определенное тысячелетие до новой эры, теплолюбивых или холодостойких, а значит, и какой климат в это время преобладал. На основе полученных данных современная наука реконструирует изменения климата, и мы точно узнаем, чего нам ждать: оледенения или, наоборот, потепления.

Отличительная особенность людей на селе - живое, приветливое выражение лица. Хоть к кому подойди - и запросто завяжется беседа. По дороге разговорились со старушкой: «Отмаялись, теперь никуда ехать не надо, все болести дома проверям. Не нарадуемся такой больнице, нам, старым, большое облегчение, да и всем-то. Врачи наши в основном абатские.

Внимательные, безотказные. Грипп вот напал на народ, которые поздно уж обратились, до реанимации даже дело дошло, вот до чего дотянули. Дак что затеяли медички-то, пошли ведь по дворам! А иначе с нами, безголовыми такими, никак не справиться. Заходит в белом халатике: «Здравствуйте, бабушка». «Здравствуй, - говорю, - миленькая». Спрашивает про самочувствие, не кашляю ли, насморк есть-нет, температуру смерила, у меня вот давление, дак еще и его не отказалась - проверила. Посоветовала показаться врачу, вот и ползу. Охота посмотреть, уж больно всегда наряжают к праздникам там. Кругом цветы, телевизоры в коридоре с утра включают, чтобы мы посмотрели, пока своей очереди к врачу дожидаемся». Вот не успела я записать, как бабушку зовут, такая незадача!

Подкатил лихой «жигуленок» с шашечками, есть в Абатском и такси, усадил мою бабуленьку с ребятишками на заднее сидение, лихо развернулся и - покатил в обратную сторону. Как я поняла из радостных причитаний, у внучат в школе в Ишиме отменили занятия из-за эпидемии гриппа, вот они и пожаловали в гости. Любимые внуки быстро обо всех болезнях помогают забыть.

А в местной больнице, о которой рассказывала бабушка, я побывала, да не раз! От обшарпанной, унылой районки с вечно расстроенным рентгеном и следа не осталось! Об уровне оснащенности и квалификации врачей Абатской ЦРБ можно сказать иначе: Юрий Лагунов, эндокринолог, готовится к защите диссертации. И почти все исследования он провел у себя в больнице. Поживем - увидим, будет ли с легкой руки Юрия Александровича положено начало медицинскому научному центру на селе.

Вот таким мне открылся Абатский район, по которому проходит великая дорога из края в край – Сибирский тракт. Провинция в хорошем, тёплом смысле этого слова. Люди преданно любят свой край, знают до тонкостей его историю, восхищаются красотой, хранят память о минувшем. Т. Тепышева