А дорога серою лентою вьется!

В один из дней позвонил председатель районного совета ветеранов В.А. Шестернев. - Слушай, - начал он разговор, - никогда и нигде мы не упоминали о нашем земляке Анатолии Сорокине. Как будто и не было на свете человека. Напишем о нем. Ты хорошо знаешь их семью. Написать? Это легко сказать. Это прежде всего нужны архивы Минобороны. Товарищи в Подольске у меня есть. Вот с ними и пришлось созваниваться. Чем они могли – помогли. И получился очерк, в котором отражен жизненный путь человека не простого, с виду сурового, но готового рисковать ради других даже самым дорогим – жизнью.

Право на память

Детство и юношеские годы Толи Сорокина и его сестры Зои прошли в Абатском.

Не помню, чтоб когда – нибудь кто-то из сверстников упрекнул их тем, что родители были довольно зажиточными и их коснулась репрессия.

Отца сослали и мать родственники тайно вывезли за Абатск, ночью она добралась до г. Ишима. В Свердловске, куда она приехала, устроилась в ресторан. В начале мыла полы, посуду, а потом стала шефповаром.

Дети остались у т. Лизы - сестры отца. Она их и воспитывала.

Почетный профессор, доктор наук Московского университета Леонид Макарович Крупчанов в своей книге «Слово рядового XX-го столетия» вспоминает: «В классе со мной учились Ваня Беспятов, Коля Курнаков, Толя Сорокин, Оля Терпугова, но они не закончили школу. После окончания 9-го класса пошли работать. Особенно мне запомнился Толя. Я часто бывал у него дома, ранней весной в ледоход и летом. Домик стоял на берегу реки. Около него были складены огромные бревна, а перед окнами большой цветущий сад. На этих бревнах мы всегда и сидели.

К Толе в классе относились все с особой теплотой, знали, он лишен родительской ласки. Паренек увлекался техникой, мечтал стать шофером, а в армии танкистом. Приходил он и к нам. Мой отец работал на легковой машине водителем, и Толя с удовольствием наблюдал, как он что-то ремонтировал. А потом мы просили прокатить нас.

В первые дни Великой Отечественной все ребята из нашего класса добровольно ушли на фронт. Из писем сестры я запомнил, что и те, кто не закончил 10 классов, были отправлены на войну. Анатолий в конце 1941 или даже в начале 1942…»

Да, действительно, Анатолий Георгиевич Сорокин ушел на фронт 25 декабря 1941 года. До этого он работал шофером на грузовой машине и от «Заготзерно» возил хлеб в г. Ишим.

По брони работали только те, без кого нельзя было обойтись на уборке урожая.

А радио приносило одну весть печальнее другой: в блокаде Ленинград, фашисты захватили Молдавию, Украину, Белоруссию и огромную часть территории России.

Полученной повестке на фронт парень был рад.

4 месяца в г. Новосибирске он постигал новую профессию – радиста. И 1 мая 1942 г. получил направление в г. Керчь в первый западный стрелковый полк резерва фронта.

В каменной ловушке

Как и везде, в том районе шли ожесточенные бои за Крым. Сорокина и его товарищей включили на третий день своего приезда в состав десанта, который должен был высадиться в районе Аджимушкайских каменоломней. Они были расположены у одноименного поселка в черте г. Керчи. Там добывали строительный материал, известняк-ракушечник. Каменоломни занимали обширное пространство. В ноябре 1941 г. немцы загнали туда партизанский отряд Н.И. Бантиша и С.И. Черкеза.

Там же оказался военный госпиталь и часть местного населения.

На помощь узникам и был послан десант, в нем и оказался радист Сорокин. Может быть, кто выдал врагу время высадки десанта или фашисты были на чеку, но почти все десантники, кто не погиб, попали в плен. Это произошло 20 мая 1942 г. В схватке Анатолию удалось уничтожить рацию.

К ночи бой прекратился. Фашисты предлагали десантникам сдаться, но поздним вечером руководители десанта, морских пехотинцев 276 стрелкового полка, 95 погранотряда собрались на короткое совещание: кроме представителей названных родвойск, в каменоломнях были курсанты Ярославского и Воронежского технических училищ. Задача перед ними поставлена одна: перекрыть отступление многочисленного крымского фронта. В центральных каменоломнях обороной руководили полковник П.М. Ягунов и батальонный комиссар И.Л. Парахин. Они выполнили этот приказ, но от 10 тысяч бойцов осталось менее трех тысяч. Фашисты загнали безоружных бойцов, у них же были использованы все боеприпасы.

В неимоверно тяжелых условиях, при нехватке воды, пищи, боеприпасов сопротивлялся гарнизон, добывая оружие у убитого врага, совершая вылазки и нанося удар по фашистам оружием, добытым в бою. Командовал подполковник Ермаков.

Гитлер блокировал каменоломни, окружив их рядами проволочных заграждений. Фашисты взрывали и заваливали выходы, пускали внутрь газы, люди умирали в страшных муках.

Об этих преступлениях врага говорят надписи на стенах каменоломен и дневники младшего лейтенанта А.Т. Трофименко и старшины 2-й статьи моряка Лаврецкого.

Они не просили пощады (из дневника А.И. Трофименко)

«24 мая 1942 г. фашистские изверги дошли до крайности! Они начали давить людей газами. Среди защитников земли русской были женщины и дети, которые при приближении немцев к Керчи решили, что каменоломни – самое безопасное место.

Люди звали на помощь, а у многочисленных входов стояли фашисты с автоматами, наблюдали, как медленно погибали люди. Но никто не просил пощады, никто не встал на колени перед бандитами». А вот еще строки, написанные моряком Лаврецким:

«Мы со дня на день ждали подмогу. В каменоломни просочилась весть, что будет высажен десант, который поможет нам расправиться с фашистами, но большинство десантников оказалось в фашистском плену. Немцев интересовала рация, но радистов никто не выдал.

Численность населения каменного мешка вновь выросла. Люди умирали от голода и отсутствия воды…». В архиве минобороны РФ сохранились воспоминания переживших то далекое, тяжелое время: «Воды не давали вообще, думали - люди погибнут, но бойцы тайно искали воду, разгребая ракушечник. И 3 июля 1942 года они все-таки нашли заброшенный колодец. Боец Трубилин, как крот, двигался по подземному входу. Через двое суток увидел свет, осторожно выглянул, а у входа был колодец. Немцы забросали его досками, колесами с повозок, а сверху привалили камнями и песком. В глубине же колодец был свободен и можно было добраться до воды. Воентехник 1-го ранга Трубилин был счастлив. Он тихонько набрал немного воды и принес ее в штаб. Рискуя жизнью, думая, что вода отравлена, он первым выпил кружку воды.

За ночь было доставлено в каменоломни 130 ведер воды, она спасла жизнь до трех тысяч людей. Брать воду было нетрудно. А вот по подземному входу надо было добираться на четвереньках.

Побег

6 марта 1942 г. из штаба каменоломен (кстати там была строжайшая дисциплина) передали два ключа. Недалеко от главного входа на ночь обычно ставилась грузовая автомашина, кузов был покрыт темным тентом. Человек в разорванной гимнастерке, передавший ключи Сорокину, сказал: «Приказано без команды никакой самодеятельности! Немцы на субботу уезжают кто куда, остается только охрана. Когда спецотряд справится со своей задачей, полностью уничтожит охрану и разблокирует выход на дорогу, ввод вооруженных военнопленных быстро сядет в кузов машины, это на случай, если фашисты начнут погоню, ты поедешь не раньше, чем через полчаса после того, как выбежит за территорию лагеря последний наш солдат. С дороги сворачивать нельзя, кругом мины. Тебя остановит человек в штатском, это связной партизанского отряда. С ним поедешь дальше. Все понял?».

Да, он понял и то, что операция тщательно была спланирована штабом. Анатолий крепко сжал в руке заветные ключи. Он все время думал только об одном: сумеет ли завести вражескую машину. Побег удался. Фашисты долгое время думали, что охрану перебили десантники и ломали голову, как и куда угнали машину. Но откуда и как они проникли в каменоломни, никто не знал.

А там в каменоломнях, как и более года назад, шла жизнь своим чередом. Было еще много военнопленных и местного населения, фашисты усилили охрану.

Шел уже 1944 год. Наши войска одерживали одну победу за другой. Вскоре освободили и Керчь. Медленно выбирались люди на свет. Они были измождены, но глаза их сияли радостью.

Партизанскими тропами

Все они, кто бежал, оказались в партизанском соединении, которым командовал Д.Н. Медведев. Боевой путь отряда, в котором был А. Сорокин, лежал через Карпаты. Впереди шли танки 1-й гвардейской армии генерала Катукова. А за ними – пехота и партизаны.

Партизаны взрывали мосты, железнодорожные пути, минируя дороги, отрезая путь фашистам к отступлению. Война есть война. В боях с врагом гибли товарищи, с которыми Анатолий Георгиевич прошел плен в каменоломнях. Все они чувствовали, что победа близка, и поэтому потеря фронтовых друзей отражалась по-особому в сердце каждого.

Об одном из таких случаев наш земляк рассказывал своей дочери Вере.

«Партизаны приблизились к Карпатам. Необходимо было послать разведчиков в одно из селений. Ушла пятерка на задание, но не вернулась. Послали вторую группу, и тоже никаких известий. Тогда во главе со мной была послана 3-я группа. У опушки леса рядом с селом мы увидели кузницу. Я приказал оставаться у леса, сам потихоньку пополз к лесной избушке. И то, что увидел, заставило вздрогнуть.

Фашист, натянув на себя фартук кузнеца, бил огромным молотом по наковальне, на которой один за другим умирали разведчики. Я плохо помнил как приполз к своим товарищам, и рассказал обо всем. Партизаны уничтожили оставшихся в живых фашистов – палачей, выполнили задание командования и вернулись в свою часть»…

Продвигаясь по Карпатам, они видели брошенные врагом оружия, на обочинах дорог разбитые машины, по придорожным холмам тянулись траншеи, пехота и партизаны выбивали из них немцев. О нахождении Анатолия Георгиевича в партизанском отряде хорошо знал и рассказывал Н.Н. Курнаков, который недавно умер в г. Тюмени.

Проходя по лесам и горам, партизанам приходилось чаще всего встречаться и вести бои с ОУН- организацией украинских националистов. Особенно это чувствовалось с приближением города Львова, где базировался штаб «Галиции». В основном в ее составе была молодежь, одурманенная фашистами. В своих листовках они грозились повесить на столбах всех комиссаров и партизан. Но вместо этого им пришлось бежать в закарпатские леса, и перед бегством они безжалостно уничтожали культурные ценности городов.

Еще грохочут у вокзала

Удары танковых атак.

Но сломлен враг, и плещет алый

Над ратушею Львова флаг!

В это время командование 1-го Украинского фронта под руководством маршала СССР И.С. Конева, пройдя Карпаты, отметило ощутимую помощь партизан и, подойдя к границам европейских государств, решило часть партизанских соединений оставить в Карпатах, где еще засели в лесах фашисты и украинские националисты, а войска пополнить бывшими пленниками Аджимушкайских каменоломен. Так рядовой А.Г. Сорокин – водитель трофейной грузовой машины был зачислен в 66-й автотранспортный краснознаменный полк.