Трудовая миграция: хорошо или плохо?

Мой узбекский «сын»

Я родилась и выросла в Советском Союзе, стране, состоящей из дружеских республик, где все братские народы жили в мире и согласии, так по крайней мере нам казалось. Нас объединяли не только общие идеи о построении светлого будущего, оказавшегося утопией, но и общая экономика, в которой все республики были плотно переплетены.

Развал большой страны и сокращение земель мы, представители самой большой, «цементирующей» республики бывшего СССР, перенесли более безболезненно, нежели наши соседи. Многие из них ринулись на заработки в Россию, считая её по-прежнему старшим братом. И Россия их не отторгла. Правда теперь их называют у нас не представителями братских народов, а гас­тарбайтерами, причём, россияне добавили этому слову некую пренебрежительно-уничижительную окраску. Самим же выходцам из Средней Азии, а они у нас в большинстве по сравнению с остальными иностранными рабочими, по большому счёту всё равно, как их называют, главное, что дают заработать. А они, надо отдать им должное, – народ трудолюбивый, выносливый, терпеливый. Лично я, сколько себя помню, всегда слыла интернационалистом, в юности даже хотела поступать в университет им. Патриса Лумумбы, чтобы, учась рядом с иностранными студентами, лучше узнать их национальные обычаи, традиции, культуру. Мечта осталась нереализованной.

Но интерес к жизни других народов не угас во мне и сегодня. И я рада тому, что в наш город приезжают поработать иностранцы. Не вижу в этом ничего плохого и не считаю, что они представляют определённую конкуренцию для местного населения, так как выполняют работу, за которую наши не берутся. Так, например, турки на «Тобольск-Полимере» выполняют высококачественные монтажные работы по современным строительным технологиям, которые нам пока не по зубам. А таджики, которых в народе прозвали «оранжевыми», на протяжении нескольких лет чистят наши улицы, остановочные комплексы, причём делают это добросовестно. Тоболяки же за такие рабочие места не держатся. И, пожалуй, ни одна строительная площадка в городе не обходится без участия узбеков. Что интересно, большинство из них на родине проживает в кишлаках, где кирпичные дома – редкость, а об евроремонте и вообще речи нет. Спрашивается, откуда же строительные навыки? Если очень захотеть, всему можно обучиться. Они и учатся один от другого, походят сезон в подмастерьях, а там, глядишь, и в самостоятельное плавание.

Я являюсь индивидуальным застройщиком, причём моя стройка растянулась на два десятилетия. На скромные заработки бюджетника быстрее не получается. И я не знаю, что делала бы со своим долгостроем, если бы не умелые и безотказные руки узбекских строителей. Шерзод, Нурали, Рашид... Всех уже по именам и не вспомню. Но с ними связана в моей жизни целая эпоха. Позиция заказчика-наблюдателя не по мне, а потому я делала всё вместе с ребятами, выступая в роли разнорабочего. А потом мы вместе пили чай и вели задушевные беседы. Ребята рассказывали мне о своём доме, о родителях, многочисленных младших братьях и сёстрах, для которых они – главная опора. Мои узбекские друзья во многом себе отказывали, набирали работы сверх головы, чтобы отправить домой круг­ленькую сумму. Одни из них были женаты, другие ещё только собирали деньги на калым. О своих семьях они рассказывали с такой любовью, что я просто не могла их не уважать. В любимчиках у меня ходил Шерзод. Когда он приехал с другом в Тобольск из солнечного Узбекистана, русским вообще не владел. Стояла поздняя осень. Две ночи друзья провели в лесном массиве близ Тобольска, кутаясь в свою нетёплую одежду. Голодные, замёрзшие они пришли к воротам епархии. И их взяли работать. С этого момента началась трудовая биография Шерзода. Когда мы встретились, он был уже довольно опытным строителем, несмотря на молодой возраст. Я испытывала к нему тёплые материнские чувства. Чем-то он напоминал мне младшего сына, который в ту пору учился в Уральском университете. Шерзод платил мне тем же, называя нас с мужем «мои русские мама и папа». Наша дружба длилась лет пять, и мы порадовались за него, когда узнали, что он вернулся на Родину и женился, что всё у него удачно сложилось.

Если честно, у Шерзода и его соотечественников есть чему поучиться: уважительному отношению к старшим, сильному мужскому началу, в котором доминирует забота о своей семье, способности довольст­воваться малым, выживать в нелёгких условиях, в чужой стране, а некоторые приезжают в Россию, не зная ни слова по-русски, так что язык, как и строительные навыки, осваивают по ходу дела.

Думаю, эти ребята, смекалистые, удивительно работоспособные, приветливые, могут в чём-то послужить примером и для нашей молодёжи.

Анна ЩЕРБИНИНА

Добро пожаловать или…

Для начала договоримся о термино­логии. Использовать обиходный ныне немецкоязычный термин я не стану. Пусть и считается он нейтральным, и возник уже в постнацистской Германии, но всё равно – так и несёт от этого слова спёртым духом теплушек, уносящих на Запад для принудительных работ наших людей. Будем говорить о трудящихся-мигрантах.

Добро это для нашего общества или зло?.. Однозначного ответа на этот вопрос, думаю, не даст никто. А вот с тем, что трудовая миграция – это проблема, наверное, не станет спорить ни один здравомыслящий человек. В каждую сколько-нибудь благополучную страну приезжают люди из стран менее благополучных (как правило – сопредельных) и занимают ниши рынка труда. Заполняют они и определённые социальные кластеры, нередко выходя за их рамки. Кому-то это не нравится, кто-то на этом зарабатывает, некоторые прос­то не обращают внимания.

О мировых тенденциях трудовой миграции нам сегодня поговорить не удастся – тема уж больно обширная. Отбросим прочь и рассуждения о нелегальных иностранных рабочих – это явление ничего положительного в себе не несёт, ибо незаконно (и сыны узбекского народа, уважительно относящиеся к моей коллеге, явно, из этой категории). А что же с теми, кто работает в рамках квотирования?

Мигрантская «биржа труда» в Тобольске не очень разнообразна. В других городах и регионах иностранные рабочие плотно оккупировали предприятия лёгкой промышленности и сельскохозяйственную отрасль, торговлю оптом и в розницу, лесную промышленность и многое другое. У нас пока всё ограничивается строительством, дорожными работами и торговлей, традицион­но «опекаемой» гражданами Закавказья.

Основные попрёки обывателя: «понаехали» и «у самих работы нет» – легко, вроде бы, опровергаются. Иностранные рабочие берутся за то, на что местные люди не идут… Так, да не всегда. Очень часто мигранты выполняют ту же работу, что и коренное население, но за гораздо меньшее вознаграждение. Так выигрываются и конкурсы на подряды (по капитальному ремонту, по дорожному строительству и пр.), так население Тобольска мягко вытесняется с рынка труда.

Не одни только мигранты виной тому, что строительный комплекс нашего города практически лишился доморощенных мастеров. Есть у Тобольска такое свойство – издавна утолять кадровый голод соседней Тюмени и автономных округов Севера. В поисках лучшей доли откочёвывают туда не только строители, но и нефтехимики, и энергетики, и учителя, и музыканты, и даже журналисты (это тоже, кстати, трудовая миграция, только внут­ренняя)… Но если бы не было «игры на понижение цен», задаваемой сегодня работодателями, использующими неприхотливую и малозатратную рабочую силу, кое-кто из наших скорее всего остался бы работать поближе к родному дому.

Опять же, денежки (деньжищами эти суммы, конечно, не назовёшь), заработанные в Тобольске, трудовые мигранты здесь практически не тратят. Они оборачивают наши рубли в иностранную валюту и отправляют её прочь, укрепляя тем самым объём ВВП своих стран.

Не стану утверждать, что мол-де тоболяки все работы всегда выполняют качественно с высокой степенью надёжности – зависит от конкретного случая. Но совершенно точно видел, как плиточники-иноземцы мостили дорожки прямо по обледеневшей почве, как размазывали другие такие же асфальт тонюсеньким слоем, вдохновенно прихлопывая его лопатами (!) и напевая неизменное: «Вай, мама-джан»… И то – им же здесь не жить, и что станется с тем асфальтом через год их совершенно не интересует. Да, признаю, на уборке дорог «люди в оранжевом» работают добросовестно, но что касается всего остального – под великим сомнением. Без трудовых мигрантов современная Россия уже немыслима. Но всё-таки очень хочется, чтобы наша молодёжь брала пример не только с этих «смекалистых и работо­способных ребят», но и со своих земляков. Поверьте, и среди них немало отличных работников и порядочных людей.

Дмитрий КАРАСИЕР