Возвращение вытрезвителя

Регистрационный журнал недавно открывшегося медицинского вытрезвителя (улица Новая, 2) уже на четверть исписан ровным почерком медсестер: имена, фамилии пациентов, их дата рождения… Кто бы знал, с каким трудом медикам приходится выуживать эту, казалось бы нехитрую, информацию. – Вашу дату рождения назовите, пожалуйста, – обращается медсестра Тамара Никифорова к вновь прибывшему в сопровождении полицейских Петру Ивановичу. – Так это… 1963 год, – помедлив, отвечает пациент. – А число и месяц? – Говорю же, 63-й год! – Нет, я имею в виду, какого числа и в каком месяце вы родились. – Не сбивайте меня с толку! – начинает нервничать Петр Иванович. Хотя всем присутствующим очевидно, что с толку мужчину сбили явно не медицинские работники, а нечто другое: пиво, водка или портвейн – сейчас уже и не выяснить доподлинно, что именно употреблял Петр Иванович. Сам он этого не помнит. Однако помнит другое: пил долго – с самого утра и до позднего вечера. Даже и не заметил, как оказался в компании двух сотрудников вневедомственной охраны – совершенно не пьющих, потому как на службе, и настроенных решительно. – Мы прибыли по вызову работников аптеки, – говорит водитель патрульного автомобиля Алексей Шмелев. – Мужчина с явными признаками алкогольного опьянения сидел в тамбуре аптеки. Зашел туда, скорее всего, чтобы погреться. Полицейским он чистосердечно признался, что ночевать ему негде. Он, дескать, из пригорода, и добираться домой в позднее время суток и в приличном подпитии – не с руки. Поэтому на заднем сидении патрульной «лады» расположился даже с радостью. Сказал, что на вытрезвитель согласен. – Пациентов у себя мы оставляем исключительно с их согласия, – рассказывает врач-нарколог Светлана Прокудина. – Но не больше, чем на сутки. Обычно за это время действие алкоголя на сознание человека проходит. Правда, на сутки добровольцы задерживаются редко. Чтобы проспаться, им хватает ночи. Или полдня – если поступили в вытрезвитель днем или утром. – От времени суток поток пациентов не зависит, – делится опытом Тамара Никифорова. – От дня недели – тоже. Мы думали, по выходным работа напряженная будет, а она и в будни не особо легкая. Когда только заговорили о возрождении в нашем городе забытого на несколько лет медвытрезвителя, многие высказывали сомнения, что он превратится, скорее всего, в обычную ночлежку для людей без определенного места жительства. Чего скрывать, запись «бомж» в регистрационном журнале специализированного медучреждения появляется достаточно часто, однако не настолько, как предполагалось. – Дело в том, что как раз бомжи-то – люди к экстремальным условиям приспособленные, – рассказывает старший сержант Сергей (в вытрезвителе несут постоянное дежурство сотрудники ППС). – Они редко остаются лежать пьяными на холодной улице, разбредаются по обжитым местам – подвалам, теплотрассам… А вот люди домашние, но перебравшие со спиртным, случается, попадают впросак: то заснут прямо на холоде, то болтаются по городу, рискуя стать жертвой преступления. По словам полицейских, они – самая легкая добыча для всякого рода злоумышленников. – Раньше таких по отделам развозили, оставляли там, пока не протрезвеют, – продолжает Сергей. – Некоторых, даже тех, кому, вроде, и медицинская помощь не особенно требовалась, забирала скорая. Но ни там, ни там подобным гражданам рады не были. Прибирали их к рукам от безысходности – куда еще? А сейчас вроде как пристанище появилось. Но и то – неизвестно, как еще сам поддатый гражданин решит. … Алексей Шмелев и его коллега напряженно вслушиваются в сбивчивую речь Петра Ивановича, беседующего с врачом. Останется – не останется? Если нет, то полицейским придется решать новую задачку – куда теперь везти неспокойного подопечного? Есть два варианта: опять-таки к себе – в отдел, либо домой, до которого не близко. – Остается, – с облегчением переглядываются сотрудники ОВО. Петр Иванович все-таки принял судьбоносное решение. Глядишь, в эту ночь сохранит хотя бы оставшуюся часть своего здоровья – не обморозится, не окажется побитым. – Но это сегодня, – философски говорит младший сержант Андрей, напарник Сергея. – А ведь будет еще и завтра, и послезавтра… Где гарантия, что тебя увидят, подберут, доставят? Новому медвытрезвителю еще только чуть больше месяца отроду, однако здесь уже сложился некоторый негласный кодекс поведения – сотрудники стараются никого не осуждать (люди все взрослые). Их работа – оказывать посильную помощь. Но от таких философских мыслей, наподобие той, что озвучил младший сержант, никуда не деться. Вот и молодой санитар Александр не выдерживает, говорит Петру Ивановичу, выдохнувшему в трубочку алкотестера порцию перегара: – Напился, попал теперь в газету… Разве ж это хорошо? Чтобы побеседовать с пациентом более пространно, у Александра будет еще время. После процедуры медицинского освидетельствования «клиентов» вытрезвителя отправляют в душ – не в холодный, как это было принято в былые времена, а в обычный, чтобы помылись. Не у всех это, кстати, получается. Тут-то на помощь приходят санитары. Они же выдают пижаму. А вот она-то – в былых традициях, одноразмерная. Цветная. «Веселенькая», как заметила фотокорреспондент Катя Христозова. Есть здесь и женские халаты. Да, пациенты случаются всякие. – Женщины, правда, поскромнее, – говорит Светлана Прокудина. – А от мужчин приходится многое выслушивать. Но мы помягче стараемся с ними, как с детьми, они и успокаиваются. Ведут себя многие, действительно, как дети. Кто-то рыдает, жалуясь на свою судьбу и пытаясь объяснить, как дошел до жизни такой. Кто-то, наоборот, продолжает неуемно веселиться, несмотря на присутствие полицейских. Некоторые, уже вымытые, переодетые в пижамы и уложенные в кровать, начинают что-то напевать себе под нос… А буквально за час до нашего визита в вытрезвитель один из пациентов слезно уговаривал врачей отпустить его домой, потому что у него там… собачка. Не кормленная и не выгулянная. В обмен на свободу пообещал больше не пить. По крайней мере, этим вечером… Так же и школьник, не краснея, обещает своему учителю впредь не «хватать» двоек, лишь бы тот не вызывал в школу родителей. На этом, пожалуй, сравнения с детьми заканчиваются. В остальном здесь все по-взрослому – серьезно и совсем не весело (не считая пижам). И запахи гуляют не совсем приятные. После положенного перерыва в 20 минут Петр Иванович снова дует в трубку алкотестера. Высвечиваются те же цифры, что и первый раз: 1,29 промилле… Когда санитар уводит за собой пациента в душевую, врач и медсестра переводят дух. Причем, как в переносном, так и в прямом смысле.