• 400-летию Дома Романовых: Испытания смутой и самозванцами

В прошлую пятницу мы нарушили хронологию рассказа о становлении царствующего Дома Романовых и перенеслись на 300 лет вперёд. Пожалуй, пришла пора вновь вернуться во времена Смуты и поговорить о том, что предшествовало воцарению первого представителя рода.

Взлёт и падение самозванца

В 1605 году Лжедмит­рий I получает из рук бояр скипетр с державой и венчается на царство как Дмитрий Иоаннович. При новом царе на гонимую прежде знать начинают сыпаться милости. Впрочем, не только на знать. Значительно увеличивается содержание служилым людям. Лояльные новому царю, землевладельцы получают новые наделы. В южных пределах страны на 10 лет отменяется взимание налогов. Многие из этих благ осуществлялись за счёт конфискаций – у богатых монастырей отбирали и земельные угодья, и казну. Да и делая налоговые послабления одним регионам, Дмитрий в то же время увеличивал сборы в других. Тогда же положение решено было выравнивать путём наложения ясака на сибирские народы.

Прорубивший дорогу к русскому трону польскими саблями Григорий Отрепьев (примем всё-таки именно эту версию) – Лжедмитрий I правил Русью менее года, но запомнился реформами и начинаниями, многие из которых актуальны и сегодня.

При нём усилилась борьба со мздоимством. Уличённых взяточников приказано было водить по городу, с предметом взятки на шее (деньгами ли в мошне, мехами ли, а то и вовсе – солёной рыбой) и бить при этом палкой. Дворян не били, но накладывали на них большие штрафы.

2 мая 1606 года из Польши прибывает царёва невеста Марина Мнишек с многолюдным (до 2000 человек) эскортом, и государство Российское постепенно превращается в придаток маленького, но гордого государства. Такое засилье иноплемен­ников возмущало многих, и вскоре при дворе закручивается заговор. Во главе его – Василий Шуйский, которого новый царь вернул незадолго до этого из ссылки. К нему присоединяются Василий Голицын, Иван Куракин и другие заинтересованные лица. Заговорщики приговаривают «убить расстригу», а уж потом решать, кому быть новым царём.

Под Москвой тогда стояли отряды новгородцев, принявших сторону Шуйского и компании. В ночь с 16 на 17 мая 1606 года они вошли в город. В это время с подворья Шуйских к Красной площади выступило около двухсот вооруженных москвичей. Около четырёх часов утра над столицей разнёсся набат, и дворцовый заговор стал народным бунтом.

Зачинщики кричали, что «литва бьет бояр, хочет убить и царя», и толпа бросилась громить дворы, где квартировали поляки. Шуйский с двумя сотнями всадников ворвался в Кремль, осеняя священную русскую территорию крестом и мечом. Приложившись к образу Владимирской богоматери, он молвил: «Во имя Божие идите на злого еретика».

Еретик встретил заговорщиков достойно. Может, и подлый был человек, но уж точно – не робкого десятка. По преданию, он рвался на сотни вооружённых врагов с алебардой, вопия: «Прочь! Я вам не Борис!». Затем всё-таки бежал, но вроде как выпал из окна (был выброшен?), попал в руки заговорщиков и претерпел многие терзания. Боярский сын Григорий Валуев выкрикнул: «Что толковать с еретиком: вот я благословляю польского свистуна!» – и выстрелил в упор.

Шуйский и Филарет

Прошло два дня. На Москве ещё выискивали поляков, труп Лжедмитрия подвергался «торговому поруганию», а группа единомышленников объявила новым русским царём Василия Шуйского.

И этот новый царь правил не долго. Отличился в частности тем, что за короткий период успел три раза публично поменять своё мнение по принципиальному вопросу. В 1591 году ещё при царе Борисе он вёл следствие по делу царевича Дмитрия и признал причиной смерти самоубийство по неосторожности. Затем перед всем народом клялся в том, что самозванец из Польши и есть тот царевич… Ну а скинув Лжедмитрия из окна русской истории, предложил перенести останки углического отрока в Москву и канонизировать его, признав, что он был-таки убит (самоубийца, даже невольный, святым быть не может).

Решать важнейший вопрос обретения мощей царевича Шуйский поручил не кому-нибудь, а патриарху Филарету (Фёдору Никитичу Романову).

Филарет отправился в Углич, скорее всего, бросив уже семена нового заговора в благодатную боярскую поч­ву. Сильные игроки на политическом поле Шуйский и Романов играли втёмную, просчитывая ходы друг друга наперёд. Филарет отбыл, а на Москве 25 мая грянул очередной бунт. Агрессивно настроенная толпа встретила Шуйского на дороге к храму, но он успел сбежать обратно во дворец. Там он вопрошал бояр едва ли не со слезами – что, мол, за бунтование? И заявил, отдав царский посох и венец Мономаха: «Если так, выбирайте, кого хотите». Растерявшиеся от такого неожиданного хода бояре промолчали, и тогда Василий осушил слёзы, взял посох, увенчался вновь Мономаховой шапкой и приказал наказать смутьянов. Стрельцы разогнали толпу, прихватив из неё пятерых наиболее рьяных крикунов. Их выдрали нещадно кнутом, и с тем анти-шуйский мятеж прекратился.

А в Угличе тем временем Филарет «обрёл» мощи царевича Дмитрия. Ставлю кавычки нарочно, потому как понятно, что этот новый русский святой появился вследствие прямого политического заказа. Безмерно жаль того мальчика, зарезанного 14 лет тому назад, но… вскрывшие могилу в Преображенском соборе узрели там свежий труп ребёнка. Нетленные мощи? Очередная жертва большой политики?.. Теперь уж не узнать. Те таинственные останки отправились в Москву. Филарету предложено было отбыть в ростовскую митрополию. Но Шуйскому спокойно было всё одно не править.

Сначала восстание Болотникова (тоже ведь – мутнейшая личность Смутного времени, весьма возвеличенная при советской власти). А затем и очередной Лжедмитрий.

Тушинский вор

Первого самозванца растерзали, затем многократно осквернённое тело его сожгли, а пеплом выстрелили из пушки. Выстрелили в сторону Польши. Но в 1607 году прозвучал ответный «выстрел». Один из очевидцев и описателей Смутного времени Конрад Буссов рассказывает, что полководец Сапега заявил: «Мы, поляки, три года тому назад посадили на московский трон государя, который должен был называться Димитрием, сыном тирана, несмотря на то, что он им не был. Теперь мы второй раз привели сюда государя и завоевали почти половину страны, и он должен и будет называться Димитрием, даже если русские от этого сойдут с ума».

Забегая вперёд, замечу, что свести с ума русских оказалось не так-то просто.

Лжедмитрий II, идущий на Москву, брал штурмом и добровольной сдачей города. Под Болховом наголову разгромил царские полки и вплотную приступил к столице. Встречь врагу выступило новое войско под командованием Михаила Васильевича Скопина-Шуйского и ещё одного из Романовых – Ивана Никитича. Впрочем, в тех полках очень скоро «нача быти шатость», и царь приказал войску отходить к самой Москве. Вот тогда-то бок о бок с Первопрестольной возникла новая «столица» – Тушино, а хозяин её, Лжедмит­рий II, получил на века прозванье – «Тушинский вор».

К лету 1608 года этот вор фактически правил значительной частью Руси – жаловал дворянам земли, принимал послов и прочее, прочее, прочее. Шуйский, будучи запертым в Москве, отчаянно пытался договориться с польским королём Сигизмундом III.

В сентябре 1608 года поляк Сапега с отрядом тушинцев подходит к Ростову, где, как мы помним, митрополитствует Филарет. Перед вражеским натиском он восклицает: «Если и убиты будем ими, и мы от Бога венцы примем мученические… Многие муки претерплю, а дома Пречистой Богородицы и ростовских чудотворцев не покину».

Ростов пал, и Сапега в простых мужицких санях везёт пленённого Филарета прочь от ростовских чудотворцев – в Тушино. Впрочем, судьба узника оказывается неожиданно счастливой. Митрополита ростовского Лжедмитрий производит в патриархи. Вскоре в Тушино перебирается родня Романовых по женской линии – Сицкие и Черкасские. Здесь же оказывается и Иван Годунов – родственник Бориса и муж Ирины Никитичны Романовой.
На Руси в то время два царя, два патриарха и один, традиционно безмолвствующий, народ.

Шуйский втягивает в «разборки» шведских наёмников, которые с переменным успехом ведут боевые действия. 10 мая 1609 года русско-шведское войско двинулось из Новгорода к Москве. Русские отряды заняли Переславль-Залесский. Другие войска, верные Шуйскому, без боя вошли в Муром, взяли Касимов. Однако вступление в дело шведов дало повод польскому королю Сигизмунду III официально начать войну против России (прежде на стороне Лжедмитрия II сражались лишь частные армии польских феодалов).

Кровавая интрига Смуты достигла предела. Похоже, никто толком не знал, что делать – ни в Москве, ни в Тушино, ни в стане королевской армии поляков.

В итоге самозванец бежал в Калугу (по преданию – в навозных санях). Тушинцы собрались на совет, где присутствовал и патриарх Филарет. В результате русские обитатели мятежной «столицы» обратились к полякам с грамотой, в коей просили их стать правителями «на преславном Московском государстве».

Смутные вихри

В начале марта 1610 года «воровская столица» Тушино обезлюдела окончательно. Насельцы из русских частью отбыли на поклон к Василию Шуйскому, частью – на Смоленск под крыло армии Сигизмунда. Однако последний обоз был перехвачен шведско-русским отрядом. В числе «трофеев» был и хорошо уже нам известный Филарет. Вспомним, что сыну его, Михаилу, шёл о ту пору 15-й год и проживал он в городке Клин, в дела большой политики в силу возраста до поры не вмешиваясь.

А Шуйскому было не до придворных смутьянов. На Москву неотвратимо шла армия Сигизмунда, предложившего Руси в качестве короля своего старшего сына Владислава. Эти ребята двигались к столице с Запада. А с Юга в то же время подступало войско Лжедмитрия II, который теперь уже клялся в том, что не отдаст полякам ни пяди русской земли и костьми ляжет за православие.

И своеобразным венцом русских мучений того периода стал очередной московский бунт-переворот. 17 июля 1610 года царь Василий IV Иоаннович был свергнут с престола. Шуйского насильно постригли в монахи, а в сентябре и вовсе выдали полякам. Те вывезли его в Варшаву, где русский экс-царь присягнул Сигизмунду. Затем был заточён в Гостынинский замок, где вскорости и помер.

Забежав чуть вперёд, поведаем, что в 1635 году русский, вполне уже легитимный и вошедший в возраст, царь Михаил Фёдорович (Романов) попросил поляков вернуть останки Шуйского на родину. Просьба была удовлетворена, и прах одиозного государя погребли в Архангельском соборе Московского Кремля. Но до этого нужно было ещё выйти из Смутного времени… Испытания продолжались.

Дмитрий КАРАСИЕР