Останавливая время

Мартовская оттепель вычернила улицы и напитала воздух тяжёлой влагой. Город как-то сразу, в одночасье, стал неуютным, тесным и бесформенным.

Но мой спутник, казалось, не замечал этих весенних мелочных неприятностей. Он не просто «осматривал алябьевские места Тобольска», но явно погружался в те давние времена, когда улица имени Розы Люксембург называлась Богоявленской, когда многочисленные подгорные церкви уверенно спорили в перезвоне с теми, что на горе, когда…

Когда этими путями-дорожками топотал маленькими крепкими ножками мальчик Сашенька.

Теперь вот идём мы с Сергеем Мильченко. Интерес у известного скульптора не праздный, но практический. Он узнал об инициативе «Тобольской правды», вынесшей за пределы города идею возведения памятника Александру Алябьеву, и приехал. Приехал по приглашению фонда «Возрождение Тобольска». Приехал для того, чтобы увидеть всё своими глазами.

Заслуженный художник РФ, член международного художественного фонда, лауреат, дипломант (et cetera) был принят главой администрации Тобольска Владимиром Мазуром. Обсудив с ним возможность своего участия в проекте по монументальному увековечиванию имени Алябьева, он отправился на прогулку.

Остановившись напротив Губернаторского дома, вспоминаем не только великого сына, но и славного отца. – Редкое счастье, что сохранился дом, в котором прошло детство Алябьева, в котором жил его замечательный отец. Ведь Александр Васильевич не только сыном знаменит.

– Ну, мы-то в Тобольске помним этого губернатора. Поднимал город после большого пожара. Развивал местную промышленность и судоходство. А гуманитарное наследие! Типография первая в Сибири – раз. Первый журнал в наших глухих, бескрайних местах – два. Ну и (любимая всё ж тема) развитие местного театра – три. Ещё, конечно же, заслуги имеются.

– Да, я читал про эту необыкновенную семью. Александр Васильевич был выдающимся сановником своего времени. После Тобольска губернаторствовал на Кавказе. Был сенатором. Руководил Берг-коллегией, то есть фактически отвечал за недропользование империи. Управлял монетным департаментом. Награждён Императорским орденом Святой Анны I степени, орденом Святого Владимира II-й и Мальтийским крестом.

– Сергей Григорьевич, так, может, есть смысл над такой… «семейной» композицией подумать?

– Может быть… Заранее говорить не будем. А подумать смысл всегда есть.

И пошли мы вдоль по Бого­явленской дальше. По пути Сергей Григорьевич рассказал о том, что русской историей XIX века интересуется уже давно. Особенно Отечественной войной 1812 года.

Скульптор живёт в подмосковной Лобне, а там, совсем рядом, была деревушка отменного рубаки, весёлого кутилы и одарённого поэта Дениса Давыдова. И Сергей Мильченко воспылал идеей создания памятника этому чрезвычайному человеку.

– Имя Дениса Васильевича неспроста стоит в первом ряду перечня героев двенадцатого года. Не самый знатный, не самый главный. Да и героев это время породило во множестве. Но, говоря о войне против Наполеона, Давыдова вспоминают наряду с Кутузовым, Багратионом и Барклаем.

И вот на всю нашу страну есть пара бюстов и один скромненький памятник этому человеку… На Украине, в Сумах, ещё есть.

Мильченко приложил множество усилий для того, чтобы в Лобне появился памятник Давыдову. Но, как часто бывает, «власть переменилась», и скульп­турное изображение лихого усача… осталось в его мастерской. – И вот… Понимаете, когда Аркадий Григорьевич (Елфимов – Авт.) позвонил и рассказал о вашей идее с Алябьевым… Я подумал – сама Судьба. Ведь вы знаете, конечно, что они были хорошо знакомы – Давыдов и Алябьев. Они воевали в одном строю… Они вместе брали Дрезден (одна из легендарнейших операций того времени).

И я подумал, что смогу это сделать… Что должен это сделать.

Это «должен» Сергей Григорьевич произнёс уже подле церкви Захария и Елизаветы. И замолчал… Там, у Захария, и впрямь не хочется говорить.

Несмотря на изрядное запустение, царящее окрест, в этой точке старого города многие ощущают особенные чувства.

– Здесь жил Алябьев во время своей тобольской ссылки?

– Да, здесь. В приходе Захарьевской церкви. Прохаживался по этим улицам. Был принят в этих домах, от которых мало что и осталось. Во-о-он, очевидно, в том доме (Пиленкова – Авт.) встретился с гимназистом Петей Ершовым.

– Хорошее место. Спокойное… Настоящее такое. Светлое.

И я согласился с собеседником. Конечно же, настоящее. У нас, в Тобольске, много чего есть настоящего. А потом… Понятно, что скульптурные работы нужно постигать воочию. И, может быть, даже (тайно от автора) прикасаться к ним. И я не искусствовед, а всего лишь простой газетный муравей. Но, взяв в руки альбом Сергея Мильченко, весьма впечатлился увиденным…

Не только масштаб­ностью тем, величием сюжетов и бескрайностью творчес­ких направлений. Понимаете, эти скульптуры светлы и всеобъемлющи. Не всегда спокойны, но непременно искренни.

И я подумал, что мастеру, умеющему творить на таком пределе откровения, можно доверить работу и над «алябь­евской темой». Мильченко умеет возвращать из небытия живые, трепетные образы. Он словно останавливает самое Время… Не убивает, не замораживает его, не забивает в бронзу и камень – очень бережно останавливает. Ему можно.

Дмитрий КАРАСИЕР Юрий ПОПОВ (фото)