Искусственный отбор, или Путь «за борт»

Боже, Тебе молюся, дай мне веселие и радость о моих детях
и сподоби мне предстати с ними на Страшном Суде Твоем,
с непостыдным дерзновением сказать:
«Вот я и дети, которых Ты мне дал, Господи...»
Из молитвы матери о детях

Целую эту страничку могла б я заполнить искренним своим сочувствием и закапать слезами. Речь ведь пойдёт о жесточайшем горе – массовой гибели детских жизней по приговорам собственных матерей. Но сдержу я свои непродуктивные эмоции и, как филолог по образованию и работе, лишь призову вас, милые женщины, называть всё в своей жизни по-русски. Прерывание беременности, аборт – термины для трусливых. Ведь они разрешают мыслить, что дело касается только вполне правомочного избавления нашего, женского, организма от неожиданно свалившейся «болезни» – беременности. А о том, что за коротким и жёстким, как лай, словцом стоит истребление в своей утробе тех, для кого мы УЖЕ – единственные и самые любимые на свете мамы (достаточно подождать меньше года, чтобы это проверить), мы можем и при нужде предпочтём забыть.

«А могли бы жить…»

Каждый раз, решая уничтожить ненужного ей ребёнка, женщина вовлекает в непоправимое и зависимых от своих должностных инструкций людей – врачей акушеров-гинекологов. Несчастной, тяжкой для любого неравнодушного человека стала профессия гинеколога с того давнего дня, когда принят был закон о легализации детоубийств (после революции наша страна приняла его первой в мире). Как это, должно быть, невыносимо – по долгу любимой и благородной работы помогать появиться на свет одному малышу, той же рукой выскребая будущее другого. Об этой «издержке» профессии старательно не говорили мы с замечательным и знакомым с рождения половине района доктором Брезгиной Татьяной Ивановной, исполняющей сейчас обязанности заведующей родильным отделением Казанской больницы. Говорили о фактах, о цифрах, о том, сколько наших землячек по собственной воле или недомыслию становятся мамами-«сиротами».

– Много ли сегодня казанских женщин не становятся мамами, принимая решение прервать беременность?

– В прошлом году жительницами нашего района был совершен 161 аборт. В то время как родами закончилась 341 беременность.

– Как считать это соотношение – прогрессом или наоборот?

– По сравнению с предыдущими годами, а особенно девяностыми, да и советским временем, соотношение один к двум – это явно заметная тенденция к улучшению. Оно наблюдается и в целом по стране, и в нашей области, и в районе.

– Но всё-таки женщины идут на… это. Почему?

– Чаще всего, как показывает мой опыт, подталкивают женщин к решению избавиться от ребёнка причины бытового и личного характера – с деньгами в семье трудно, или муж настаивает, или доучиться надо девочке молоденькой. За последнее время четыре несовершеннолетних девушки обратились в районную женскую консультацию за направлением на аборт. Всех этих дам мы отправляем в Тюменский перинатальный центр, здесь таких рискованных для молодых организмов операций мы не проводим.

– Значит, рискованно «искусственное прерывание беременности» для женщины?

– О, аборт в любом случае – сокрушительный удар по здоровью женщины. Начиная с так называемых «ближайших осложнений» в виде кровопотери, перфорации матки, сепсиса или анафилактического шока от наркоза и заканчивая вполне возможным бесплодием. Это, впрочем, и не скрывается. Наоборот, с беседами о вреде абортов мы ещё в школы к старшеклассницам ездим. Я раньше непосредственно этой работой профилактической занималась, на пару со старшим акушером Л.А. Кох, Н.В. Коровина часто по данной теме с молодёжью общалась. Ведь аборт – это намного более страшная штука для несозревшей репродуктивной системы, чем роды. Об этом мы и каждую обратившуюся за направлением на прерывание беременности маму предупреждаем.

Отговариваем, пытаемся вразумить, если это реально.

– Действуют уговоры?

– Хотелось бы, разумеется, чтобы действовали почаще… Но были у меня случаи, когда прямо перед абортом что-то поправлялось в голове (или сердце) у женщины, и она уходила с назначенной операции. А от скольких благодарных судьбе мам потом, когда ребёнок оставался жить, я слышала при встрече фразу: «Слава Богу, что ТОГДА я одумалась вовремя». И не было ни одной в моей долгой практике мамы, пожалевшей о том, что когда-то она не пришла на аборт.

– На каком сроке женщину на аборт уже не примут?

– До 12 недель беременности (на этом сроке у малыша появляются бровки и реснички, на УЗИ видна шея, можно различить половые органы. Ребенок толкается, сжимает ручку в кулачок и подгибает пальчики ног – прим.автора) для проведения аборта достаточно заявления женщины. С 12 до 20 недель аборт возможен только по абсолютным показаниям. Согласно постановлению Правительства РФ «О социальном показании для искусственного прерывания беременности», аборт на сроках 12 – 22 недель беременности может быть проведён в случае, если беременность наступила в результате изнасилования. Аборт по медицинским показаниям может быть проведён на любом сроке беременности.

– Это когда мать рискует жизнью ради рождения ребёнка?

– Медицинских показаний – целый список. В нём тяжёлые состояния здоровья женщины вроде пороков сердца, диабета… Но для назначения аборта существует и ряд социальных показаний. Одно из них – как раз беременность после изнасилования. Аборт могут назначить и в ситуации, когда беременна женщина, лишённая родительских прав, женщина, находящаяся в заключении, или муж у которой имеет группу инвалидности.

– Существует ли заранее утверждённый «план по абортам»?

– Это – миф.

НА СМЕНУ КЮРЕТКЕ – ТАБЛЕТКА?

Есть у меня опасения, что статистику по уменьшению количества маленьких жертв большого эгоизма, озвученную Татьяной Ивановной, может существенно испортить одно «заботливое» нововведение. Если в прежние годы чью-то коротенькую ещё жизнь могла спасти хотя бы дороговизна аборта (4500 рублей в нашей районной больнице, 6-7 тысяч в Ишиме, ещё дороже в Тюмени), то с февраля этого года определённое количество медикаментозных абортов, так сказать, «субсидировано» сверху, то есть бесплатно для всех желающих, застрахованных в ОМС. «Медикаментозный аборт — это щадящее прерывание нежелательной беременности на раннем сроке без хирургического вмешательства с использованием лекарственных средств» (то есть без наркоза для мамы и острой кюретки, разрывающей её малыша по частям) и делается он до 42 дней (6 недель) беременности. Технология – проще некуда: после УЗИ-обследования женщина в больничном помещении выпивает таблетку, «изгоняющую плод», и максимум через два часа идёт домой. Свободная от прицепившейся к ней было новой жизни навсегда.

Такая политика внедрения «щадящих» методов уже даёт свои плоды. Если в 2011 году из местной женской консультации было направлено 7 женщин на медикаментозные аборты, то в 2012 году число их увеличилось до семнадцати, а в этом году за два месяца – тринадцать. Из них пять уже попали в число «счастливиц» и абортировались совсем задаром.

Интересно, что в числе преимуществ этого вида «детоизгнания» медиками называется и такое: «хорошо переносится пациентками, отрицательно относящихся к аборту». Разработчики и популяризаторы метода учитывают особенности психологии. Поэтому, наверное, и обращаются за «убойной» таблеткой вполне себе взрослые, состоявшиеся мамы, уже родившие не одного ребёнка, – в возрасте от 25 до 35 лет.

Но опытный акушер-гинеколог Татьяна Ивановна оговорилась, что даже эта разрекламированная в медкругах процедура имеет серьёзные недостатки. Например, аборт может быть неполным (препарат не сработал – в матке осталась часть плодного яйца, который необходимо удалить хирургическим вмешательством) или есть риск маточных кровотечений, требующих врачебного вмешательства (через двое суток после приема препарата в 55 % случаев возникают кровотечения, иногда необходимо выскабливание полости матки и переливание крови).

КАК СПАСТИ

уже обречённого на смерть маленького невезучего человечка? Что говорят, глядя в отчаянные глаза женщины, психологи и врачи? Евгения Александровна Овчинникова, акушер-гинеколог женской консультации при поликлинике, в таких случаях пытается апеллировать к страху Божьему в женской душе, обратиться к совести. Спрашивает: «А если бы твоя мама тогда тоже сделала этот шаг, ты бы была благодарна ей?» Ведь если подумать, любому взрослому человеку милее жизнь, чем погибель, даже если грозит эта жизнь нищетой. «Нищету наплодить» опасаются обычно «желающие добра» своим детям мамы… Горечь их слов понять можно. Не слишком велики наши пособия «малоимущим» семьям: при условии менее чем пятитысячного ежемесячного дохода на каждого члена семьи «детские» выплаты составляют 402,50 рубля в месяц. Мамы-одиночки получают на две сотни больше: 670,45 рубля. До полутора детских лет безработным мамам выплачивается на первого ребёнка 2802,02 рубля, на второго и последующего – 5644,03 рубля. Такая вот арифметика.

Маме и не родившемуся ещё малышу, получается, надо надеяться на поддержку папы. Папе взять, как и встарь, всю власть и ответственность в свои руки и не дать беременной женщине с неустойчивой от гормонов психикой совершить самое страшное. Кстати, на отце, как и на матери, говорят священники, В ОДИНАКОВОЙ МЕРЕ лежит грех убийства своих детей. Об этом без обиняков высказывается настоятель Казанского храма отец Вадим: «Мы осуждаем убийства людей и убийц. Но сами порой не осознаем, что мы тоже участвуем в убийстве, просто боимся признать это. Женщина сделала аборт, а мужчина дал свое согласие или же настоял на этом безобразии – значит, стал соучастником кровавого действа. Если за убийство в нашей стране положено уголовное наказание, и если бы мы вещи называли своими именами, то мало бы кто сейчас находился на свободе. Может, в будущем узаконят и убийство стариков, раз детям всё чаще неугодны престарелые родители, не на что их кормить, одевать. Укол безболезненный – и всё. А назовут это, например, «заборт»…» И где гарантия, что за этот борт не отправят родителей, совершивших некогда среди своих детей искусственный отбор, «уцелевшие» сыновья и дочери?