Перекресток мнений: Гореть ли нам синим пламенем?

Не берите грех на душу

Слова «крематорий» и «кремация» вызывают в моей душе только негативные чувства. И так было всегда, сколько я себя помню. Для меня они ассоциируются с адским огнём, коим пугают нераскаявшихся грешников. Впрочем, Господь милостив и к грешникам. Так неужели человек волен решать за усопших, быть им кремированными или похороненными со всеми почестями?

Практически у каждого из нас есть близкие родственники, друзья, знакомые, ушедшие в мир иной. И мы имеем возможность прийти на кладбище, постоять у могилки, возложить цветы, помолиться, посмотреть на фотографию на памятнике, поговорить с умершим – дорогим твоему сердцу человеком. И в душе надеемся, что он нас слышит, только с небес, хотя обращаемся мы к его останкам.

Я, например, посещаю могилку мамы. Она была натурой романтичной. Очень любила природу, особенно белоствольные берёзки, классическую музыку. И похоронили мы её среди берёз, на высоком яру, у подножия которого несёт свои воды могучий Иртыш. И когда я прихожу на её могилку на Завальном кладбище, меня приветствуют шуршанием крон берёзы, и мне кажется, что я слышу одно из чудных произведений Шопена, которое мама любила исполнять, лаская ловкими пальцами клавиши старенького фортепиано. И на душе становится тепло. Я искренне верю, что моя связь с мамой, самым близким мне человеком, не прервалась, что она на небесах молится за меня, как и я за неё на земле, что мы когда-нибудь обязательно встретимся. Не знаю, как бы я перенесла разлуку с мамой, не будь этого холмика земли, под которым покоятся её останки. Да и о чём мы вообще говорим. Мы, слава Богу, живём в стране с такими необъятными просторами, что выделить по два квадратных метра для усопших вообще не проблема. Другое дело, что за кладбищами надо ухаживать, содержать их в надлежащем виде, что нам не всегда удаётся. В решении этого вопроса муниципалитет и горожане должны объединить свои усилия. Например, почему бы не провести несколько городских субботников на Завальном кладбище, которые наверняка не проигнорирует ни один тоболяк. Но при этом обеспечить вывоз накопившегося мусора. Это будет и проявлением уважения к памяти усопших, и сделает Завальное кладбище более привлекательным для гостей города, посещающих могилы декабристов, Ершова и других известных исторических личностей.

Откуда вообще пошла идея кремации, являющаяся для нашего народа чужеродной? Как к этому относится Русская Православная Церковь? Задавшись этими вопросами, я обратилась к настоятелю храма Семи Отроков Ефесских протоиерею Михаилу.

– Я и как православный священник, и как просто человек в кремации усматриваю некое пренебрежение, уничижение человека посмерт­но, потому что тело является принадлежностью личности, это вместилище души. По христианскому вероучению мы совершаем отпевание, проявляя почтение к умершему и надежду на его воскресение для жизни вечной, которую дарует Господь. История человечества показывает, что есть много святых мощей, что некоторые усопшие настолько жили на земле свято и чисто, что их тела после погребения остаются нетленными, – говорит отец Михаил. – И у православных христиан, и у мусульман культивируется почтительное отношение к телу после смерти. Сожжение же, в моём понимании, близко к надругательству над телом. Хотя в некоторых религиях, отрицающих бессмертие души, кремация считается нормальным явлением. В индуизме, где сама жизнь рассматривается как страдание, а цель жизни – уйти в Нирвану, кремация соответствует воззрениям людей. У нас же будет восприниматься как ничем неоправданный утилитарный подход. Тем более что земли в России для погребения усопших предостаточно. Похоронишь усопшего родственника, установишь памятник, крест, и будет куда прийти, чтобы почтить его память. А если станет практиковаться кремация, то ведь и некуда будет приходить. Как мне кажется, согласие на кремацию своих близких родственники дают из-за лености, считая, что погребение – дело весьма хлопотное, или руководствуясь принципом «с глаз долой, из сердца вон». Хотя простота в этом вопросе – верх непочтительности. К тому же далеко не все, решающиеся на этот шаг, знают, что тем самым совершают грех. Явление кремации тел усопших пошло к нам, в чём я абсолютно убеждён, не с Запада и не с Востока, а позаимствовано у атеистов. И едва ли эта греховная практика приживётся на сибирской земле.

Целиком согласна и я с отцом Михаилом. Крематорию в Тобольске даже в далёком будущем не быть. В городе, где реставрируются храмы и мечети, строятся новые христианские и мусульманские культовые сооружения, а народ духовно пробуждается, не гореть адскому огню.

Анна ЩЕРБИНИНА

Всё это дым

Однажды я умру… И, совсем как в старом стихотворении, «подписчики по мне не зарыдают».

Впрочем, все мы (вам искренне желаю, чтобы попозже) там будем. Но вот где это – «там»? Верующие люди воспарят душами к… Ну, не знаю точно, куда они воспаряют или низвергаются (всё по деяниям их). А прочие материалисты просто-напросто лягут в землю, да и истлеют себе мирно, удобрив почву. И вырастут на ней травы да цветы. А пока все мы разные. Один чтит праведный образ жизни, другой пуще всего почитает обряды, третий парит в гармонии, четвёртый «исповедует, да сам того ведает». А пятый знает, что кончается всё одинаково – необратимым прекращением физиологических процессов в клетках и тканях.

Что же дальше? Похороны или кремация?.. Вопрос, кажется, остро не стоит, и абсолютное большинство граждан нашей страны, конечно же, за традиционный способ. И основные религии за то. Вот православие, например…
Кажется, ни один Вселенский либо Поместный Собор «огненное погребение» не запрещал, но Патриарх Московский и всея Руси Кирилл заявил: «Кремация находится вне православной традиции».

И, конечно, от веры отказываться нельзя. Так же, как нельзя забывать о том, что в стране нашей мирно уживаются и представители различных конфессий, и люди, в бога не верующие. И есть среди них сторонники кремации.

Традиции этого «пламенного ухода» в России пока ещё укореняются. До 1917 специальные печи устраивались лишь во имя санитарно-медицинских соображений. При ударном строительстве «нашего нового мира» в первых крематориях сжигали тела неопознанных людей. Потом такие акты стали происходить по просьбе родственников усопших либо в исполнение последней воли. В Петрограде с 14 декабря 1920-го по 21 февраля 1921 года сожгли 379 тел, из которых лишь 16 – по желанию родных или согласно завещанию.

Во время Великой Отечественной крематории стали страшными символами. С одной стороны – более ста тысяч тел блокадников и солдат, защищавших подступы к Ленинграду. С другой… Сами термины «крематорий, «газовая печь» стали мрачными символами нацистских концлагерей.

Но отказываться от технологических новшеств (как бы погано это ни звучало пос­ле вышестоящего абзаца) только на этом основании, что их применяли враги рода человеческого… Ну, тогда и «Мерседес» что ли игнорируйте – эту марку предпочитал мерзавец Гитлер. Да и кухонные ножи долой, ведь людей ими прикончено немногим меньше, чем с помощью стрелкового оружия.

Процесс «крематизации» идёт по всему миру. И в России на сегодняшний день траурно «дымит» 16 крематориев. Четыре из них в Москве. Есть в Питере. Самые дальние – в Артёме и Владивостоке. Самый северный – в Норильске. В промышленных регионах, где население традиционно сурово, крематориев достаточно много – Екатеринбург, Нижний Тагил, Новокузнецк, Челябинск. Работает крематорий в Новосибирске. Действует в Ростове-на-Дону. Самый новый на сегодняшний день «домик с трубой» в 2011 году открылся в Волгограде. А наиболее территориально близкий к нам с 2008 года работает в Сургуте.

Доступная в Интернете статистика говорит о том, что к услугам крематоров прибегают родственники 15–20 % умерших. В Санкт-Петербурге, Москве и Норильске и Москве – от 50 до 70 % всех умерших.

Мой оппонент сравнивает крематорий с «адским пламенем», одной фигурой речи отправляя по ту сторону добра людей, не разделяющих точку зрения главных конфессий. Был бы столь категоричен Иисус?.. Не знаю. Что же касается вопроса: «Строить ли крематорий в Тобольске?..» Да тоже не знаю.

За счёт бюджетных средств – нет (их есть на что потратить с большим толком). А вот если бы коммерческая структура решила вложить средства в организацию похоронного сервиса на светский манер, то такое начинание, пожалуй, одобрил бы.

Небольшой крематорий где-нибудь за городом с хорошо обустроенным колумбарием при нём, мог бы частично разрешить вопрос «перенаселения» наших неухоженных кладбищ. В конце концов – не все же столь истово религиозны, как заклинающие: «В Тобольске не гореть адскому огню».

Не стоит придавать такое инфернальное значение бытовой, в общем-то, проблеме. Ведь и РПЦ, порицая обряд, тем не менее… Здесь процитирую известного протоиерея Всеволода Чаплина: «Мы негативно относимся к кремации. Конечно, если родственники просят об отпевании покойного перед кремированием, служители Церкви им не отказывают».

Вот так… Стало быть, не такой он и «адский», огонь сей.

Дмитрий КАРАСИЕР