Тысячелетие кркщения Руси: первое торжество в Советском Союзе

31 мая 2010 года президент страны Дмитрий Медведев подписал Федеральный закон № 105, согласно которому список памятных дат России дополняется новым праздником. Отныне 28 июля отмечается как День крещения Руси. В этот день Православная Церковь вспоминает равноапостольного князя Владимира, утвердившего христианство государственной религией.
В сообщении официального сайта Президента подчёркивается, что «федеральный закон направлен на юридическое закрепление в качестве памятной даты важного исторического события, оказавшего значительное влияние на общественное, духовное и культурное развитие народов России и на укрепление российской государственности». Событие, произошедшее в 988 году, – это не только точка отсчёта истории Русской Православной Церкви. Это время рождения единой русской нации. Разобщённые племена славян получили единую религию, а с ней – единую письменность, единую культуру, единые духовные ценности. Принятие христианства стало важным фактором для создания в будущем и единого Российского государства. Впервые юбилей крещения Руси (900-летие) праздновался в 1888 году в Киеве. В 2008 году 1020-летие этого события отмечалось на церковном и государственном уровнях на Украине, где День крещения Киевской Руси Украины объявлен государственным праздником. Теперь аналогичный праздник появился и в России. Но особенно значимыми для новейшей истории нашей страны стали события июля 1988 года, когда в Советском Союзе широко праздновался тысячелетний юбилей крещения Руси. Это было необычайно: государство, провозглашавшее атеизм основой официальной идеологии, впервые со времён Великой Отечественной войны вновь обратилось к верующим как равноправным гражданам своей страны. Об этих днях вспоминает настоятель ишимского Богоявленского собора епископ Евтихий.

                                      **ПЕРЕЛОМНЫЙ ГОД**

В 1988 году я служил вторым священником в ишимской Никольской церкви, настоятелем которой был протоиерей Феодор Олексюк. Он же был благочинным приходов Омско-Тюменской епархии на территории Тюменской области. В то время в нашем городе действовало два православных храма, а всего в ведении о. Феодора было семь приходов в Тюмени, Ишиме, Тобольске, Ялуторовске; в конце 1987 года добавился новый приход в Сургуте, который стал обустраивать себе молитвенный дом. И это на всю нашу огромную область! В такой-то обстановке мы встречали 1988 год, который ЮНЕСКО (международная организация по сохранению культурного наследия) объявила годом Крещения Руси. Государство, конечно, не могло оставаться безучастным к тому, как оно будет выглядеть в глазах мировой общественности. Поначалу было очевидно, что Коммунистическая партия Советского Союза (напомню: партия, официально объявленная в Конституции правящей) намеревается «подмять» эту дату под свою сферу влияния. Публикации в газетах и журналах повторяли одно и то же: князь Владимир «внедрил» христианство на Руси очень расчётливо и политически выгодно. Издавались и солидные тома с трудами историков, писавших в том же духе: христианство было «введено» на Руси «огнём и мечом». Для Церкви же самым большим подарком государства накануне праздника стало увеличение лимита на издание церковной литературы, особенно же – Библии и Евангелия; ведь печатать тогда можно было только в государственных типографиях. Вторая половина 80-х – эпоха «перестройки». Гласность набирала обороты, и порой этот процесс вырывался за рамки, определённые идеологическим аппаратом ЦК КПСС. Тогда люди узнавали порой шокирующую правду о жизни Церкви не только в годы репрессий, но и в современности. Всё это разжигало человеческое любопытство. Со стороны Церкви было бы неразумно не воспользоваться ситуацией. И вот в 1988 году в епархиальном городе Омске мы стали готовить впервые вместе с работниками краеведческого музея выставку церковной утвари: икон, облачений, книг, крестов. Зрелище было воистину удивительное: люди, с которыми мы жили бок о бок, рассматривали простые для воцерковлённого человека вещи, к примеру, кадило, как сокровища мексиканских пирамид или запчасти НЛО. На концерты церковных хоров в домах культуры народ валил валом и буквально обалдевал от фамилий композиторов: как, неужели Чайковский, Алябьев, Рахманинов и другие светские музыканты писали церковные песнопения?! Для большинства советских людей, тех, которые боялись зайти в чудом уцелевшие церкви, ожидая увидеть там, как вещали пропагандисты, только ветхих старух с дремучими предрассудками да беспардонно грабящих их попов, гнусящих на непонятном языке, – так вот, для этого большинства и устраивались юбилейные богослужения не в храмах, а за их стенами, в открытых взору прохожих церковных оградах, что собирало, конечно, и толпы зевак. Поэтому неудивительно, что и на встречи духовенства с общественностью при минимальной рекламе набивались полные аудитории. Такие встречи устраивались, конечно, с участием чиновников и, обязательно, под кураторством уполномоченных по делам религии либо исполняющих их обязанности на местном уровне.

                                  **ВСТРЕЧИ С ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ**

Особенно запомнились две таких встречи. Одна – в Тюменском университете. Там были я, мой брат священник Михаил Курочкин, бывший афганец дьякон Сергий Бурдин и областной уполномоченный по делам религии Замятин. Дискуссия была горячайшая. Вопросов – море, и все острые, интересные. Претензий к Церкви и её служителям – множество. Но когда студенты узнали, что причина большинства претензий – всесторонние ограничения со стороны государства, то они были очень удивлены; чувствовалось их молчаливое сочувствие, граничащее с уважением. Достижению такого эффекта очень помог тот самый соглядатай от контролирующего государственного органа – уполномоченный, который вынужден был подтверждать: «Да, этого по закону им нельзя». Нельзя детей учить в церкви, нельзя заниматься благотворительностью, нельзя в колокола звонить, нельзя идти в больницы, тюрьмы, школы и т.д. Многие ребята подошли к нам со своими вопросами и после встречи, но уполномоченный не отошёл ни на шаг, пока мы не распрощались с последним студентом… Эти воспоминания вызывают горькие размышления. Мне кажется, что молодое поколение церковнослужителей мало ценит, мало использует те свободы и возможности, которые у Церкви открылись сейчас, мало дорожит ими. Но в гораздо худшую сторону ушло общество. Ведь какие глубокие, животрепещущие вопросы и запросы были тогда, в конце 80-х. А теперь какие? Куда свечку поставить, сколько крестины стоят, когда венчают, какую икону в какой угол повесить, как квартиру или машину «посвятить» и так далее. Скучно, тоскливо, господа! Когда же про душу вспомните, про вечность подумаете?.. Вторая, особенно запомнившаяся встреча – в ишимском клубе железнодорожников. Это была встреча горожан с Феодосием, архиепископом Омским и Тюменским, который провёл в нашем городе три дня. В первый день отслужил Божественную литургию под открытым небом во дворе Никольской церкви, на второй – в Покровской, на третий день было собрание. Я тоже был в зале. Мы тогда уже мечтали о восстановлении нашего старейшего храма, занятого горводоканалом. И вот Татьяна Савченкова спрашивает: «Владыко, когда Вы заберёте Богоявленский собор?» Последовал ответ: «Он нам не нужен, нам хватает двух церквей в Ишиме». Последствия этих осторожных слов были очень большие: мне и Богоявленскому собору предстояло 17-летнее «путешествие» в юрисдикцию Русской Православной Церкви Заграницей. На этой же встрече владыка принародно наградил меня юбилейным значком, назвав его медалью и вызвав меня на сцену под аплодисменты. Грешным делом я за это посчитался. Когда был на очередной сессии в Московской духовной академии, купил там таких значков штук пятьдесят или сто и «наградил» ими сам и певчих архиерейского хора, и попрошаек, которых уйма была возле омского кафедрального собора. Понравилось ли это владыке Феодосию, не спрашивал. Ещё в рамках юбилейных мероприятий устраивались «миротворческие конференции», на которых мы, церковники, привычно упражнялись в «ура-патриотизме». Ведь в предыдущие десятилетия Церковь имела право выходить в общество с единственным призывом – к миру во всём мире; делались регулярные взносы в Фонд мира. Но эти мероприятия были уже скучноватой рутиной.

                                 **ОБРЕТЕНИЕ ДУХОВНОЙ СВОБОДЫ**

Думаю, не случайно празднование 1000-летия Крещения Руси так совпало с коренными потрясениями нашего государства. Незапланированное обрушение непроницаемой стены между Церковью и обществом имело значение большее, нежели крушение Берлинской стены. Народ увидел Церковь, которую так долго привык не замечать. Конечно, тогда хлынула широкая волна ищущих за церковной оградой не того, что есть, а того, что нравится и чего хочется. Хотелось им «кашпировских» и «чумаков», но уже в рясах, хотелось магии, обрядов, «зелья приворотного для денег» и «отворотного от сглаза, от дурного человека», хотелось эстетической приправы к житейским удовольствиям. Но этого-то в Церкви нет. Такие люди отхлынули подобно морскому отливу. Зато озадаченные поиском цели и смысла человеческой жизни, простёртой в вечность, своё нашли. Для них приближение к Церкви стало событием мировой важности. Один человек мне как-то напомнил слова из моей проповеди, посвящённой тому юбилею. Я говорил, что празднование 1000-летия Крещения Руси произведёт такое воздействие, что через несколько лет мы не узнаем ни Церковь, ни страну. Мой слушатель заметил, что тогда удивился этому риторическому преувеличению, а всё так и получилось. Действительно, я и сам удивлён происшедшим и происходящим. Конечно, хорошо, что праздник Крещения Руси стал государственным, и вере в Бога находится место в официальной идеологии. Но теперь уже трудно ожидать эффекта, подобного тому, который произошёл 22 года назад. Тогда всё произошло не по воле правительства, а вопреки ей; хотели дать протечь маленькому ручейку, чтобы остальное оставить за крепким заплотом, а снесло всю плотину. Теперь же у общества и властных структур выработалась устойчивая привычка воспринимать религию так, чтобы самим не меняться под её влиянием; хорошо выработано искусство профанации. Говорят о нравственности, о духовности, а телевизионные программы по всем центральным каналам глушат, убивают всё духовное, чистое. Вот пример. Появилась новая передача «О самом главном». И о чём же? О душе? О вечности? Нет! О вкусной и полезной пище, о физической культуре. То есть о том, как предаваться чревоугодию и не ожиреть от него. А ведь тот юбилей крещения Руси дал каждому из нас широкие возможности «сеять разумное, доброе, вечное». И государство этому не препятствует, как прежде. Может, пора воспользоваться этой свободой?! Подготовил Геннадий КРАМОР. Фото Александра Дюгаева.