Медиакарта
6:38 | 29 марта 2024
Портал СМИ Тюменской области

Человек, играющий в куклы

В детстве почти все играют в куклы, да порой так увлеченно, что без «лучших друзей» не представляют себе не то что дня — минуты. Со временем у многих эта страсть проходит, но есть люди, которые профессионально играют куклами до седых волос.

Да, вы правы, это актеры театра кукол. По мнению многих, наиболее яркая личность среди тюменских кукловодов — Юрий Федоров, отметивший в апреле пятидесятилетие. Отметил его, как и подобает актерам, на сцене, со счастливой улыбкой слушая скандирование малышей переполненного зрительного зала: «Поздравляем!!!»

Юбилей действующего и очень занятого актера не повод для подведения итогов, хоть и промежуточных. Это удобная причина для того, чтобы рассказать о человеке, чтобы о нем знали. Актера-кукольника в отличие от актера драматического театра редко кто узнает в лицо, главным образом потому, что большую часть персонажей он играет, скрывшись за ширмой, а если и выходит на сцену, то надевает черный, почти неразличимый на черном фоне костюм, чтобы не отвлекать внимание от куклы. Тем не менее Гурьича (так уважительно величают Федорова его коллеги) автор этих строк узнает в большинстве его ипостасей — по особой грации его кукловождения, по голосу, по его неповторимым «федоровским» интонациям.

Итак, знакомьтесь: Юрий Федоров, заслуженный артист России.

– Ну, заслуженный и заслуженный, — иногда говорит Юрий. — Ну и что? Наше актерское дело — коллективное.

Если ты гениально руководишь головой и проникновенно произносишь текст, а твой партнер управляет куклой левой задней ногой, пропадет и твоя работа. В нашем театральном коллективе еще есть люди, достойные звания.

Мне просто повезло, наверное, потому, что я здесь очень долго работаю.

– Всего около тридцати, учитывая учебу в Свердловском театральном училище. Большая часть прошла здесь, на сцене Тюменского кукольного. Уезжал на четыре года в Курганский кукольный, вернулся в Тюмень. В общем, кукольником работаю 27 лет, из них 23 в Тюмени.

– Не знаю. В начале я их не считал, а потом, когда решил подсчитать, не смог. Иногда в одном и том же спектакле приходится играть разные роли — как их считать? Ну, допустим, в сезон я играю двести спектаклей. Помножим на 27 сезонов и выходит…

– Не может быть! (Смеется.)

– Как у всех, с детства. Родители не имеют отношения к искусству, и тем более театру. Мама работала на аккумуляторном заводе, папа в горэлектросетях. Все время на работе, допоздна. И мы, предоставленные сами себе, чем только не увлекались! Вот придет приятель и скажет: на ипподроме есть секция верховой езды, айда, запишемся. Шел, записывался и занимался. Тогда это все было проще, все бесплатно. Занимался дзюдо и бальными танцами. Во дворе дома по улице Коммунистической, сразу за Свято-Троицким монастырем, разыгрывали и кукольные представления. Вешали на веревку простыню — это была ширма — и играли в театр. Потом была театральная студия в ДК «Нефтяник» под руководством Владимира Заровнятных, он и посоветовал идти в театральное училище.

– Были не в восторге. Но к другим профессиям не подталкивали.

Решение поступать в театральное принял сам. Ребенку нужно давать свободу выбора, чтобы не на кого было сваливать свои неудачи. Себя винить не станешь, как бы жизнь ни сложилась.

После студии наша небольшая группа из четырех человек поехала поступать на драматическое отделение Свердловского театрального училища. Конкурс был немаленький: человек шесть на место. Будущим артистам предстояло пройти традиционные испытания в три тура: прочитать басню или стихотворение, отрывок из прозы, продемонстрировать приемной комиссии умение танцевать. С каждым туром претенденты отсеивались. Я засыпался на третьем, решающем. Но… в театральные сети таки попался. «Поймал» меня педагог с кукольного отделения. Позже, уже после службы в армии, вернулся в Тюмень. Узнал, что в местном училище искусств есть драматическое отделение, курс ведет сам Евгений Плавинский, главный режиссер Тюменского драмтеатра, личность легендарная! Восстановился и прозанимался у него неделю: понял, что некомфортно мне на драматическом отделении, хочу на родное кукольное. Тогда я уже перезнакомился с актерами Тюменского кукольного, которые обучались на курсе Железкина и Кузиных. Мы сдружились и хорошо общались. В общем, еще будучи студентом, в 1986 году поступил на работу в Тюменский театр кукол.

– Совсем не так! Напротив, Тюменский кукольный театр тогда громыхал славой по Уралу и Сибири. Как раз в те годы были поставлены сильные спектакли — «Забыть Герострата» по пьесе Григория Горина, «До третьих петухов» с участием народного артиста России Станислава Железкина, а на спектакль «Пер Гюнт» Ибсена достать билеты было почти невозможно! Попав на работу в такой театр, я был счастлив!

– Как обычно — с вводов в спектакли текущего репертуара. Одна из первых ролей — печенег в «Сказании о граде Лебединце». Затем — задиристый Алигру в сказке Нины Кассиан о двух тигрятах «Нинигра и Алигру». Первый год получился самым насыщенным. Меня вводили в постановки. День-два на репетицию — и в самолет. Мотались со спектаклями по Северу. Тогда детский театр был один на всю область. Сегодня мало гастролируем, но больше заняты спектаклями. Правда, если раньше на постановку уходил месяц, то сейчас сроки ужимаются до 10-14 дней.

– Кукла для меня — инструмент, каждый профессионал мечтает о хорошем инструменте, чтобы он передавал все его чувства и возможности. И при наличии мастерства возникает чудо. Насколько актер сумеет понять свою куклу, настолько она и оживает. Тогда инструмент превращается в образ, характер. Одна из моих любимых ролей — Царь-батюшка в спектакле «Царевна-лягушка». Играл ее сначала в Курганском театре, а потом режиссер Сергей Кузин поставил спектакль в Тюмени. В былые времена актеры сами делали кукол. В современном театре есть специально обученные люди: художник, который придумывает образ, конструктор, или технолог, заставляющий механизмы послушно двигаться, бутафоры, превращающие эскизы в тот самый инструмент. Чтобы виртуозно им владеть, нужно его изучить, приноровиться. Оживает кукла в руках актера. Сумел он сотворить чудо — зрители поверят в сказку.

– Чтобы вжиться в нужный образ, мне просто нужно выйти на сцену и начать играть.

– Когда она начинает надоедать, то открываешь в ней новые черты, новые нюансы характера. Это происходит интуитивно, и спектакль играется уже по-другому. Помогают и перерывы, очень многое дают партнеры — это же совместная работа.

– Просто надо с детства приходить сюда.

В театре сиюминутно рождается контакт со зрителем, это живое общение, его ни с чем не сравнить. Раньше публика по многу раз ходила на один и тот же спектакль, чтобы оценить импровизационные моменты, увидеть, как сегодня играют актеры, какая царит атмосфера.

Не бывает двух совершенно одинаковых постановок.

– Импровизация может быть в любом спектакле, но обязательно в его рамках, в его жанре. Импровизация и отсебятина — вещи разные. Как говорил Станиславский, любая импровизация должна быть подготовлена. Надо быть мастером, чтобы, не нарушая общего действия, раскрыть образ еще точнее.

– Нет. В отношении своих детей я обычный человек, обычный папа.

– Да, обязательно. Они и сами артисты — поют в хоре, сын играет на флейте.

– В наше время мы сами выбирали кружки по интересам. Мои родители, простые рабочие, зарабатывали деньги, чтобы вырастить двоих сыновей. Так же и я предоставляю детям свободу выбора. Пусть занимаются тем, к чему у них лежит душа.

– Занимаюсь любимым делом и вряд ли променяю игру на что-либо другое. Есть люди, которые пытаются зарабатывать любым путем. К сожалению или к счастью, к ним не отношусь. Занимаюсь любимым делом, и за это мне еще деньги платят!

Автор: Юрий ХОЗЯИНОВ