Жестокая память войны  

У каждого человека своя судьба. Но не человек ее выбирает, а она его. Многих людей объединяет теми событиями, которые пережили целые поколения – это участники афганской войны, которым досталась нелегкая доля - вдали от Родины бороться за идеалы добра и справедливости. У каждого изранено если не тело, то душа. Вчерашние мальчишки многое испытали там, на войне. И пока они живы, их память неумолимо будет нести нас в события тех лет…

Этот рассказ пойдет о Владимире Александровиче Логинове из деревни Снегирева.

Родился он 26 июня 1959 года в деревне Малое Снегирева.

-У мамы Розы Сергеевны и папы Александра Логановича было трое детей: Юрий, Галина, и я, самый старший, - уточнил мой собеседник.

Десять классов окончил в Армизонской средней школе, затем пошел учиться в СПТУ. Получив профессию водителя и права категории «С», почти сразу был призван местным военкоматом на службу.

-Первый раз не прошел мед.комиссию, - рассказывает Владимир Александрович. - Но через год снова пришла повестка, и на этот раз попал на Украину, в Каменец – Подольский район. Полгода учебной подготовки на механика-водителя, затем направили в Польшу. Там-то я и узнал, куда мне предстоит держать путь. Однажды я зашел в санчасть, и медик мне сказал: «Ты что - собрался кровь проливать?». Я ответил: «Никуда не собираюсь, мне осталось служить еще год и домой». Но он ответил, что меня направляют в Афганистан. Через некоторое время было приказано собирать вещи и отправляться в путь… Изначально страха никакого не было, ведь мы не знали, что на самом деле там происходит. Привезли нас в Украину, выстроили в каком-то заброшенном спортзале и, называя по фамилиям, распределяли кого - куда. Потом погрузили в поезд, и железнодорожным составом я отправился в Узбекистан. По прибытию в город Термез пришлось две недели жить в степи. Затем сформировали колонну, и своим ходом мы отправились в Афганистан…

…Ехали целую неделю. Ночью, когда уже пересекли границу Афганистана, наши машины шли по каким-то рисовым полям… Кругом вода, было тихо… И тут раздались автоматные очереди. Стреляли по нам. Трасирующие пули красного и зеленого цвета озарили небо. Все кругом сверкало. Мы выбегали из машин и старались спрятаться в кюветах. Никому тогда не хотелось приехать домой в «цинке». Первыми шли наши танки, они начали отбиваться… Через полчаса все стихло. Хорошо, что никто не пострадал тогда, все остались живы, и раненых не было. Мы погрузились в машины и поехали дальше. После этого я начал сомневаться в том, что говорили нам о причинах нашей службы на чужой земле.

…Ночью старались не ездить, так как боялись очередного обстрела. Когда начинало смеркаться, выкапывали ямы глубиной полтора метра, сверху ставили палатки, так и ночевали, а как светало, - продолжали свой путь. По прибытию, недалеко от Кундуза разбили лагерь, где и проходил дальнейшую службу. По ночам практически каждый день шла стрельба, днем становилось тихо и спокойно. Невыносимая жара… От нее не спрятаться. Мы ходили черные, как «головешки», не от того, что загорели, а от того, что были грязные и помыться не было возможности. Да что там помыться - дефицит воды был во всем. Мы ели из грязной посуды, так как сполоснуть ее было негде. Кто-то съедал из тарелки консервы, тут же наливал чай, полоскал тарелку и выпивал ее содержимое. Конечно, приходили машины с питьевой водой, но хватало только на чай и суп.

Писать домой правду, что на самом деле происходит в Афганистане - было запрещено, поэтому в письмах говорилось, что служба была мирной и спокойной. А когда с парнями читали газеты, такие как «Комсомольская правда» или «Красная звезда», удивлялись, что там сообщали… Якобы, тут идут учения. А какие могут быть учения, если каждый день на родину шли «цинковые» гробы?

Когда проезжали мимо кишлака, мирные жители разговаривали на своем языке, улыбались нам, но внутри, наверняка, у них было много злобы и ненависти… Как-то раз собрались из нашей роты пять мальчишек сходить в кишлак на рынок, долго ждали их – не дождались. Когда пошли искать, нашли в овраге только обезглавленные тела. Тогда нас предупредили, чтобы не ходили больше туда, если хотим остаться живыми. Да и вообще на каждое боевое задание, куда выезжали парни, привозили убитых. Тут же их обмывали, запаивали в цинковые гробы с небольшими окошечками, которые закрашивали черной краской, и отправляли на родину.

Конечно, было видно сразу, кто есть кто – кто смелый и решительный парень, а кто – откровенный трус. Вот, например, один парнишка хотел демобилизоваться и выстрелил себе в руку - якобы, его ранило в бою… Но было сразу видно, что он сам себе нанес увечье. Тогда ему и всем нам сказали: «Еще раз такое повторится, пойдете не на дембель, а в штрафбат».

Затем из-за того, что мы жили в антисанитарных условиях, началась массовая дизентерия, потом и желтуха. Так я попал в госпиталь, который был в Ташкенте, там пробыл две недели, а в ноябре меня отправили «отлеживаться» домой…

В настоящее время Владимир занимается ведением хозяйства. Как сказал мой собеседник, живётся ему сегодня вполне нормально, хотя без трудностей, конечно, не обходится.

Воспоминаний у моего собеседника очень много, но рассказывал он неохотно… И на последний вопрос - снилась ли ему война? - он ответил: «Поначалу были сны, что я снова там… Но тут, мирная жизнь…».

Афганская  война… Она не принесла нашей стране ни почестей, ни славы. Но для тех парней, которые воевали и видели все своими глазами, навсегда остается кровоточащей раной, которую даже время не в состоянии исцелить.