1950-е годы представляют: Александр Быстрицкий

Коллектив авторов, «Западная Сибирь: история поиска»

Все были уверены, что газа в скважине нет

Что произошло далее, давно уже стало легендой

Один из участников событий, случившихся в сибирском селе Берёзово в далёком 1953 году, Виктор Абрамович Гершаник в интервью столичным журналистам отметил: «Важнее всего не то, что мы открывали нефтяной север, а этот север открыл нас. Не все эти открытия выдержали, но кто выдержал...»

Да, имена тех, кто выдержал, стали основой для написания новейшей истории не только данного региона, но и страны в целом. Среди них - первый начальник Берёзовской буровой партии Александр Григорьевич Быстрицкий. Он родился в 1911 году в Киевской области в семье портного. По путёвке комсомола в 1930 году был направлен в Донбасс, где стал забойщиком на шахте. Уже через год он попадает в поле зрения руководства шахты и его направляют учиться на рабфак Киевского горного института. Вскоре Быстрицкий поступает в Киевский горный институт.

Богом забытое сибирское село

В 1937 году Александр Григорьевич уже дипломированным инженером едет по распределению в Московский трест «Спецгео», который ведёт работы в Средней Азии. Но недолго ему пришлось поработать по специальности. Вскоре он становится курсантом школы лётчиков в городе Нерчинске. Страна жила в ожидании войны, и в ускоренном порядке готовились кадры для армии. Новая профессия Быстрицкого действительно была востребована, до этого он успел поработать начальником геологоразведочной партии в Архангельской области, но привычную жизнь геолога изменила война. С 1941 по 1945 год Александр Григорьевич Быстрицкий на фронте. Он летает штурманом на бомбардировщике, и каждый вылет - это балансирование на грани жизни и смерти. Войну Быстрицкий закончил в звании гвардии старшего лейтенанта военно-воздушных сил, был награждён двумя орденами - Красной Звезды и Отечественной Войны второй степени - и шестью медалями.

После войны он возглавлял геологоразведочную экспедицию в Молдавии, а в 1952 году по направлению приехал в Тюменскую область.

Возвращаясь в Берёзовскую нефтеразведку в марте 1953 года, А.Г.Быстрицкий понимал, что именно к его коллективу будут обращены взоры всей геологической общественности страны. Ждали новых открытий.

Берёзовский фонтан газа в 1953 году круто изменил направление поисково-разведочных работ в Западной Сибири, которое было переориентировано с южных районов на север. Приутихли скептики, отрицавшие перспективы данного региона. Это был период перехода к прогнозам по критериям нефтегазоносности, независимым от географии выявленных нефтепроявлений и месторождений углеводородного сырья. Богом забытое старинное сибирское село Берёзово в середине XX века стало известно всему миру. События, которые тогда произошли здесь, можно считать знаковыми не только для его жителей, но и для всех россиян.

При строительстве этой скважины первые «случайности», о которых столько написано, которые обросли многочисленными легендами о якобы полной неожиданности для геологов возможности получения газового фонтана на данной территории, начались именно осенью 1952 года. В воспоминаниях легендарного геолога Ю.Г.Эрвье есть такие строки: «По плану опорного бурения в Тюменской области первой должна была буриться скважина на Казымской культбазе. Там её наметили учёные из Совета по опорному бурению. Казым - небольшая таёжная речка, правый приток Оби - недоступен для лесовозов Иртышского пароходства, на котором завозятся все грузы из Тюмени в северные районы. Летом, в июне-июле, по нему могут плавать лишь небольшие суда и баржи. Потом речка мелеет, и только в некоторые годы удаётся провести суда в сентябре, в период осенних дождей. Поэтому Новосибирский трест и Тюменская экспедиция приняли решение заложить скважину вместо Казымской в посёлке Берёзово, мотивируя это невозможностью организовать работы в Казыме, вопреки протесту многих учёных».

Принесет ли удачу этот год?

Бурение опорной скважины началось 29 сентября 1952 года, а 28 октября случилась авария - в скважине осталось долото. Аварию ликвидировали 12 ноября. На 1 января 1953 года буровая партия под руководством Александра Григорьевича Быстрицкого прошла 694 метра проходки, выполнив план на 115,6 процента.

Много позже Быстрицкий в одном из многочисленных интервью расскажет журналисту: «Суровой была та зима. Мороз до 30 считали великим благом. Не ослаб он и в новогоднюю ночь. Но ни холод, ни праздник не остановили работы на берегу Вогулки: метр за метром удалялось долото от скованной стужей земли. Свободные от вахты шумным застольем встречали новый 1953-й год. И когда ровно в полночь в доме установилась тишина, все ясно услышали далёкий шум буровой, пробивающийся сквозь перезвон курантов. Каждый из нас наверняка тогда подумал: «Принесёт ли удачу этот год?»

То, что произошло далее, описано много раз в совершенно разных изданиях. И трудно оспаривать приведённые факты. Во время ожидания принятия соответствующего для производства работ решения о спуске обсадной колонны был отмечен перелив из скважины бурового раствора. После спуска бурильных труб и промывки скважины перелив прекратился. При подъёме бурового инструмента после разбуривания цементного стакана начался выброс бурового раствора, перешедший в открытый газо-водяной фонтан. Оставшиеся неподнятыми трубы выбросило из скважины. Превентор (устройство для скважины с целью предотвращения открытого фонтана) на устье скважины не был установлен.

Если бы на устье установили превентор и всё шло без спешки, по правилам, то скважину задавили бы глинистым раствором. Но правила были нарушены, так как все были уверены, что газа в скважине нет, она пустая.

Вечером 21 сентября 1953 года ушла телеграмма начальника Берёзовской буровой партии Г.Д.Суркова управляющему трестом «Тюменьнефтегеология» А.К.Шиленко об аварии на Берёзовской скважине. Текст её, пожалуй, сегодня цитируется как заклинание: «Выброс при подъёме инструмента. Давление на устье 75 атмосфер. Срочно ждём самолёт. Сурков». Уже на следующий день составляется акт о газо-водяном фонтане на Берёзовской опорной Р-1 следующего содержания: «Мы, нижеподписавшиеся: начальник партии Г.Д.Сурков, и.о. ст. геолога Т.Н.Пастухова, бурильщик В.Н.Мельников, механик Г.Ф.Ковтун и буровая бригада в составе: Межецких, Проводникова, Яковлева, Корикова, Янсуфина составили настоящий акт в том, что 21 сентября 1953 года в 21 час 30 минут на скважине Р-1 Берёзовской буровой партии в момент подъёма инструмента, после разбуривания цементных пробок, произошёл внезапный газо-водяной выброс. Из скважины выброшено 200 метров 5-дюймовых буровых труб и пикообразное долото. Высота струи достигает 40-50 метров».

Документы были засекречены

Люди, подписавшие этот документ, однозначно воспринимали случившееся как серьёзную аварию и были готовы понести соответствующее наказание. Такова была правда, и не о «великом открытии века» - думали они в те дни.

«День 21 сентября 1953 года советская и мировая пресса назвала позже событием века, - вспоминает бывший партийный работник Н.В.Вокуев. - Но для жителей села это была трагедия: из скважины вылетели трубы, а затем раздался страшный рёв и забил мощный фонтан воды с газом. Утром нас, двоих членов бюро окружкома КПСС, меня и А.И.Ключникова, командировали в Берёзово для оказания практической помощи, так как была очень большая паника среди населения. К нашему приезду райком КПСС, его первый секретарь вместе с начальником участка Г.Д.Сурковым уже провели противопожарные мероприятия и организаторскую работу среди населения. Но гул был слышен за 30 километров. Наступившие морозы превратили буровую вышку в огромную сорокаметровую искрящуюся ото льда гору».

Сколько ещё тайн о берёзовском фонтане будет раскрыто в XXI веке! Партийно-бюрократическая система Советского Союза сделала всё, чтобы происходящие события освещались только в патриотическом духе. Архивные документы были засекречены, в газетных публикациях тех лет об авариях не сообщали, тем более о гибели людей.

Вспоминает житель села Берёзово пенсионер Иван Андреевич Кох: «Мы с отцом были на покосе. Вдруг раздался со стороны посёлка такой взрыв, будто война началась, появились всполохи огня. Отец сразу схватился за сердце и говорит мне: «Просчитай, на вахте ли сегодня Александр». Я посчитал, получилось, что он отдыхает. К сожалению, предчувствия отца оправдались. Во время испытательного взрыва, связанного с запуском скважины, погиб мой брат, который работал помощником дизелиста у геофизиков».

Это случилось в начале августа 1953 года. Ханты-Мансийская геофизическая партия выполняла плановые работы по сейсмокаротажу в трёхстах метрах от буровой, где опорное бурение было закончено ещё 23 июля. Оставшимся членам вахты предстояло поднять инструмент, провести демонтаж и законсервировать скважину, чем, собственно, они и занимались.

Молодой дизелист Александр Кох был 4 августа на вахте: подменил напарника, который отпросился по личным делам. Парень был общительный, любознательный, его любили в бригаде. Во время подготовки к сейсмокаротажу он наблюдал за специалистами-взрывниками и, в общем-то, никаких дурных предчувствий не испытывал, знал, что геофизики - профессионалы, дело своё знают.

Но случилось непредвиденное: вместо взрывника, который отлучился на обед, подошёл техник геофизической партии Борис Самсонов и прямо на глазах у Александра ещё раз заложил заряд, не подозревая, что всё уже было к взрыву подготовлено, и нажал на кнопку... Произошёл огромной силы взрыв. Александр и Борис были тяжело ранены.

Их увезли в больницу. Более десяти часов врачи боролись за их жизни. Но напрасно...

Эта трагедия на скважине, которая и без того принесла столько неприятностей, взбудоражила сельчан. Хоронили погибших на местном кладбище торжественно, народу было очень много. Все хлопоты по организации похорон Берёзовская экспедиция взяла на себя. Были изготовлены специальные надгробные памятники в виде буровой вышки.

Семья Кохов очень тяжело переживала смерть среднего сына, который всегда хотел стать буровым мастером. Зарабатывал Александр неплохо, для всей семьи был кормильцем...

Родители погибшего техника Бориса Самсонова прилетели в далёкое село с твердым намерением перевезти тело сына на родину в Москву. Но на месте убедились, что сделать это невозможно. Позже они приехали на могилу ещё раз и установили мраморную плиту с трогательной надписью...

Их имена не забыты

В геофизической экспедиции эти трагические события имели серьезные последствия. Дело дошло до суда, и прямые виновники нарушения правил техники безопасности при производстве сейсмокаротажных работ получили по два года тюрьмы, а руководители непосредственно на рабочем месте - по году исправительно-трудовых работ.

Ещё одна трагедия на берёзовской буровой случилась уже зимой 1953 года, после газового фонтана. Можно себе представить обледеневшую махину-буровую высотою в 50 метров. При сильном ветре лёд отваливался целыми глыбами, поэтому соблюдались все меры безопасности. Был составлен план мероприятий по организации охраны территории буровой и недопущению возникновения пожара в Берёзово.

Но нужно было проводить работы по ликвидации аварии. Этим занимались специалисты. Во время одной из таких подготовительных операций погиб Евгений Александрович - старший инженер по противопожарному делу Главгазнефтеразведки Министерства нефтяной промышленности. Огромная глыба льда свалилась ему на голову.

Надо отдать должное жителям Берёзово, которые не забывают столь печальные факты из истории села. Большая заслуга в этом начальника архивного отдела администрации Берёзовского района Валентины Ивановны Ахтямовой. Она к 40-летию со дня первого фонтана в Берёзово собрала все данные о погибших. Их имена помнят, на местном кладбище за их могилами организован уход.