Детский дом военной поры

Борковский детский дом N 63 им. Красной Армии образован в 1934 году. Ныне ему исполнится 80 лет. Точную дату, когда воспитанников детского дома из Новых Юрт перевезли в Борки, ещё предстоит уточнить.

С первых дней Великой Отечественной войны советское правительство придавало первостепенное значение вопросу эвакуации детей из прифронтовых районов. Постановлением Совнархоза СССР от 23 января 1942 г. «О приёме, устройстве и обслуживании эвакуированного населения» и от 2 сентября 1942 г. «О детях, эвакуированных из Москвы и Ленинграда» местные партийные, советские, комсомольские и хозяйственные органы тыла были обязаны принимать все необходимые меры для размещения и учёбы детей. В Тюменскую область в её нынешних границах прибыло 8394 человека из 64 эвакуированных детских учреждений. Более 80% детей были из Ленинграда. На территории Тюменского района эвакуированные дети были распределены в Кулаково, Антипино, Зырянку, Верхний Бор, Ембаево, Тураево, Новые Юрты и Борки.

Борковский детский дом состоял в 1941 году из нескольких деревянных одноэтажных зданий и одного двухэтажного, в котором наверху был кабинет директора, а внизу лазарет для больных детей. Первым директором детского дома был Сергей Дмитриевич Якунин, который и принимал эвакуированных детей. Большая ответственность ложилась на немногочисленную администрацию детского дома. Дети прибывали с воспитательницами, но от долгого и утомительного пути по железной дороге они были ослабленными и больными. Педикулез и чесотка – «верные спутники» любых войн. Многие испытали на себе последствия бомбежек вражеской авиации, и эти ужасы войны сильно покалечили детскую психику. Испытывая большую нужду в одежде, обуви, постельных и учебных принадлежностях, сотрудники детского учреждения налаживали бытовые условия для воспитанников. По воспоминаниям Галины Ивановны Спеховой, работавшей со дня основания детдома, труд воспитательниц, подсобных рабочих в первый год войны длился сутками и без выходных. А отпусков как таковых вообще не существовало.

Детские дома военных лет не имели больших штатов – у страны не было на это средств. Ставку делали на то, что воспитанники будут обслуживать себя сами. Долго поработать Сергею Якунину не удалось, потому что его забрали на фронт. Какое-то время детским домом руководила Любовь Афанасьевна Заболоцкая, которая в Борки попала из Львова. Затем на смену ей пришел Андрей Константинович Кохановский, он оставил больше всего воспоминаний у бывших воспитанников, с которыми мне удалось в разные годы побеседовать. Это был не только одаренный воспитатель и директор от Бога, но прекрасный знаток детских душ. Самое главное, он видел в каждом ребёнке личность. «Борковский Макаренко», Андрей Кохановский поставил весь учебный и воспитательный процесс детского дома на рельсы военного времени, как это требовало вышестоящее начальство, но сохранил при этом такие понятия, как человечность, забота и родительская любовь к детям. Уже тогда его методика позволяла каждому ребёнку найти себе по душе любимое занятие. Он всегда интересовался судьбой и делами каждого воспитанника, и если требовалось, оказывал помощь. Он доверял своим подчиненным и поэтому пользовался всеобщим уважением. Когда одна из лучших его воспитанниц окончила 7 классов, он ей в, 14-летней, доверил должность воспитательницы. Фамилия этой женщины по мужу Тамара Васильевна Кониловская. Всю свою долгую трудовую жизнь она посвятила служению детям, навсегда оставшись в Борках.

Учились воспитанники в кирпичной школе с водяным отоплением. Раньше, до революции, в здании, построенном для сельского училища купцом Андреем Текутьевым в 1913 году, учили детей грамоте. Водяное отопление, смонтированное в 1913 году по заказу купца, исправно работало и в войну, и в последующие годы. На первом этаже учились дети 1-4 классов, на втором – с 5 по 7. Так как не хватало тетрадей, дети писали на старых книгах, между строчек. Школа работала в две смены, помимо ребят из Борков здесь учились школьники Каскары, Вилижан, Криводаново, Филиново, Шешуково, Мехряка и Щербака – всего 120 человек. Многие учителя в школе были одновременно и воспитателями в детском доме. Для освещения использовали керосиновые лампы, которые были развешаны на стенах в коридоре и в каждом классе на потолке. Только после войны в школе и детском доме появилось электричество. Был закуплен движок, и свет вечером горел до полуночи. За 5 минут дежурный механик делал предупреждение, отключая свет на несколько секунд, а затем гасил до подъёма, т.е. до 7 часов утра.

Вверху, где теперь регистратура находился спортивный зал. Дети в то время любили акробатическую гимнастику. В годы войны в школе особое значение имел такой предмет, как военное дело. Ученики из деревень и воспитанники детского дома учились ползать по-пластунски, ходить строем и с особым усердием изучали стрелковое оружие. Нередко в ночное время детский дом поднимали по команде «Тревога». Классы выбегали из спального помещения и строились в условленном месте. Детей пересчитывали воспитатели. Всегда шёл отсчёт времени. Так детский дом готовился к условиям боевой обстановки: вся страна жила единым фронтом.

В 1943 году впервые для школьников показали художественный фильм – это была «Молодая гвардия». Дети плакали, тяжело переживая пытки и смерть комсомольцев, юных защитников Краснодона.

Борковским ребятишкам и воспитанникам детского дома в годы войны сказочно повезло, ведь в село приехали в эвакуацию редкие специалисты. Здесь были художник, музыкальный работник и даже балерина-хореограф. В школе работали кружки музыки, живописи и танцев. Литературу преподавал талантливый учитель Пётр Алексеевич Соколов, он же задушевно играл на фисгармонии. Когда Пётр Алексеевич исполнял песню «Однозвучно звучал колокольчик», весь детский дом замирал и затаив дыхание слушал мелодию. Полина Шурепова-Фёдорова освоила игру на аккордеоне, потом она играла на детских праздниках, участвовала в концертах художественной самодеятельности.

На территории детского дома в одном здании были клуб и столовая. В клубе имелись старенькое пианино, аккордеон, фисгармония и даже отдельная костюмерная, где хранились костюмы и платья для выступлений на концертах. Все они были сшиты девочками под руководством воспитательницы Ольги Александровны Бальцер, которая вела ещё и уроки немецкого языка. Мастерицей Ольга Александровна была отменной: рисовала, шила и вязала. Кстати, многих воспитанниц она научила вязать и вышивать ришелье. Шили из ситца, штапеля и сатина, который в мизерных количествах доставался детскому дому. Но особым спросом у юных швей пользовалась белая парашютная ткань. Как парашюты попадали в Борки – одному богу известно. Возможно, это были трофейные, которые за ненадобностью распределяли между детскими домами.

Участие детей в художественной самодеятельности хоть и было делом добровольным, но имело патриотическую окраску. Все концерты детдомовцев в трудовых коллективах и колхозах почти всегда были платными, а сборы от них шли в фонд «Малютка» на строительство танковой колонны. Дети под руководством хореографа разучивали польку, гопак и другие танцы. Музыкальный работник готовил с детьми сольные номера и хоровые песни. Дети Борковского детского дома им. Красной Армии вместе со взрослыми участвовали во всенародном движении «Всё для фронта, всё для победы». Это был неподдельный патриотизм. Был свой духовой и шумовой оркестр, где под руководством Зиновия Андреевича Курочкина дети осваивали премудрости музыки.

Шумовой оркестр состоял из подручных «музыкальных» инструментов: бутылки, банки, пилы и т.д. Зиновий Андреевич имел большие организаторские способности и талант, потому что в считанные дни мог научить на слух играть детей на инструментах, которых они никогда в жизни их не видели. Талант от Бога и особый подход к детям-сиротам творили чудеса. Дети выступали с концертами не только в Тюмени и районе, но часто бывали в областном центре – Омске. Расстояние их не пугало. До Тюмени воспитанникам приходилось добираться на лошадях и быках в телеге – в лучшем случае, но чаще пешком. Шли или ехали ночью, чтобы успеть к концертам в первой половине дня. На улице Челюскинцев в Тюмени было здание, где детдомовцы могли отдохнуть и попить чаю. Бывшая воспитанница Полина Шурепова-Фёдорова вспоминает, что когда вместе с артистами художественной самодеятельности был сам директор Андрей Кохановский, то он вначале вёл детдомовскую ватагу на местный базар, где на свои деньги покупал у торговок пирожки и кормил детей. Он по-отцовски заботился о ребятишках. Многое не зависело от него, а особенно снабжение продуктами. Детский дом в то время выживал, как мог, выручало своё подсобное хозяйство.

Картофель высаживали на 10 гектарах. Пахали поле на лошадях или быках, всё остальное дети выполняли вручную (с началом войны всех здоровых лошадей забрали для нужд фронта): высаживали, пропалывали, окучивали и убирали урожай. Была своя небольшая свиноферма и огород. Имелось своё хранилище для овощей и картофеля. Много запасали дикоросов – в первую очередь шиповник. В близлежащих колках собирали черемуху, смородину, за деревней Криводаново – бруснику, на урочище «Курган», что на другом берегу Туры – землянику. И полевой лук с солью был пределом детской мечты. Лук в те годы рос в огромном количестве за рекой, на заливных лугах.

Весной детдомовцы собирали на своем поле прошлогоднюю картошку, сушили её, а после пекли лепёшки. Особым деликатесом считалось жареное зерно пшеницы или пойманная в речке рыба. Дети любили горох – его тоже высевали на овощных плантациях. Хлеб в столовой выдавался по норме 200-250 граммов в день. Его резали, взвешивали, и каждый воспитанник получал свою пайку. Только после войны хлеб свободно клали в общую тарелку. Много лет, в том числе и в военные годы, в столовой выпекала хлеб Клавдия Николаевна Мехрякова. Из плохонькой муки она умудрялась выпекать хлеб, вкус которого по сей день помнят воспитанники детдома.

Часто в столовой подавали так называемую заваруху. Рецепт прост: муку заваривали кипятком, заправляли комбижиром, и кушанье готово. Часто, если не каждый день, повара готовили картофельное пюре, благо картофеля было много. Чай был всегда, но очень редко с сахаром. Иногда готовили морсы: из свеклы, брусники, черемухи и смородины. Картошку жарили на рыбьем жире: когда это кушанье готовилось, всюду распространялся неприятный запах. Впрочем, постоянно голодных детей такие мелочи особо не беспокоили.

Спальные деревянные корпуса не отличались особыми архитектурными изысками и не всегда были приспособлены для зимнего проживания – об этом мне рассказали бывшие воспитанники. Вера Текутьева попала в детский дом уже после войны, а Полина Фёдорова – 31 января 1942 года. Очень холодно было детям в спальных корпусах. Печи топили сырыми дровами, которые заготавливали в деревне Кунчур, за 20 км. Весной при разливе Туры, заготовленные бревна, связанные в плоты, подгоняли по малой речке недалеко от детского дома. Распиленные на чурки, дети несли их внутрь. Сырые поленья тепла не давали, но другого выхода не было.

Как правило, дети спали по двое, а вторым матрацем накрывались сверху. Тапочек не было, поэтому на утренней зарядке дети, включая малышей, стояли на промёрзшем полу босиком, этот холодный пол они помнят до сих пор. В первые годы войны государство не могло наладить производство обуви, одежды для детей и письменных принадлежностей. Как-то в детский дом поступила американская гуманитарная помощь – об этом факте мне рассказала бывшая воспитанница Полина Фёдорова. Ей тогда досталось американское цветное платье в полоску из очень тонкой ткани и кусочек душистого мыла. Полина Филипповна и теперь, через много лет, вспоминает об этом с особым трепетом в душе. Многого тогда дети не видели, даже элементарных вещей.

С годами снабжение налаживалось. В детский дом стали поступать калоши, брезентовые ботинки с кожаным носком и фуфайки. Были случаи, когда к столовой подгонялась конюхом лошадь с санями или телегой и детвора, не имеющая подходящей обуви, ехала до крыльца школы, чтобы не замочить ноги. После войны конюхом работал фронтовик Григорий Николаевич Никифоров. Несмотря на военное лихолетье, воспитанники участвовали в самоуправлении, ежегодно избирался детский совет во главе с председателем. Несколько раз дети выбирали своим вожаком Полину Шурепову. В актив входили заместители по учебной, санитарной и хозяйственной секции, а также секретарь комсомольской организации и секретарь детского совета. У каждого активиста были свои обязанности и права. Совет следил и за выходом боевого листка, где размещались сводки с фронта, а также карикатуры на Гитлера, нарисованные детьми под руководством настоящего художника. Выпускалась стенная газета «Боевик», в которой отмечались успехи и недостатки воспитанников в учёбе и общественном труде. Всю информацию с фронта получали, слушая радиоприемник «Родина». Как известно, с началом войны все граждане СССР обязаны были сдать не только оружие, но и радиоприемники. В Борках радиоприемник не был конфискован, и дети могли всю войну слушать сообщения о положении дел на фронте.

В годы войны дети трудились наравне с взрослым, помогая колхозам, заводам и фабрикам. В Борках воспитанники детского дома работали на полях местного колхоза «Памяти Ленина»: собирали колоски, вязали и составляли суслоны, сортировали и грузили в мешки зерно, убирали картофель и овощи. Все заработанные деньги перечислялись в фонд обороны или фонд «Малютка» на покупку танковой колонны.

С каким багажом выходил воспитанник из детского дома? Полина Шурепова-Фёдорова уточняет: с чемоданом полагалось две пары нижнего белья, выходное платье, осеннее или зимнее пальто (на выбор) и комплект постельного белья. И, видимо, немного денег на первый случай. Больше государство дать ничего не могло или не хотело. Взрослые люди, проработавшие в годы войны хотя бы полгода, получали статус ветерана Великой Отечественной и соответствующие льготы. А дети той поры, работавшие все четыре года войны в местных колхозах, не получили ничего. Да, они не были членами колхоза, но работали наравне со взрослыми. Детский труд в годы войны страна использовала в полной мере, а воздать должное за этот труд забыла…

9 мая 1945 года, когда по радио объявили о капитуляции гитлеровской Германии, занятия отменили, все ученики и воспитанники детского дома были построены на торжественный митинг на площади перед школой. Были сказаны речи. Радость и слезы детей в тот день – всё смешалось в одно целое…

Владимир КАЛИНИНСКИЙ, краевед-исследователь.