Вот Виля: он любовью дышит

Замечательно, что приключается это в Великий пост. Именно в это благословенное время доводится отметиться душевным обнажением, публично признаваясь в большом грехе – зависти. Каюсь, со школьной поры завидовал лицейскому братству Пушкина.

«Друзья, прекрасен наш союз!..» Помните? Вы все, конечно, помните! Вы помните: когда возник Лицей, Как царь для нас открыл чертог царицын. И мы пришли. И встретил нас Куницын Приветствием меж царственных гостей.

И все они, лицейские друзья Александра Сергеевича, были, конечно, стихотворцами. Первым среди них, между прочим, был не «француз», как звали в лицее Пушкина, а Илличевский. Далее следовал наш Александр Сергеевич, после – Дельвиг, Яковлев и другие.

В числе «других» обретался Кюхля. Вильгельм Карлович Кюхельбекер. Вот как описывал этого человека Викентий Вересаев: «И фамилия у него была смешная, и весь он был ужасно смешной: длинный, тощий, с выпученными глазами, тугой на ухо, с кривящимся при разговоре ртом, весь какой-то извивающийся, настоящий «глиста». Такое ему и было прозвание среди товарищей. Ещё прозвище ему было – Кюхля. Был вспыльчив до полной необузданности, самолюбив, обидчив, легко возбуждался и тогда терял всякий внутренний регулятор». Не щадили Кюхлю товарищи в стихах ни за внешность («…Явися, Вилинька, и докажи собой, что ты и телом, и душой урод пресовершенный!» – Илличевский), ни за творчество («Вильгельм, прочти свои стихи, чтоб мне заснуть скорее» – Пушкин).

Впрочем, по словам всё того же Вересаева, «под смешной и нелепой наружностью Кюхельбекера таился чистейший энтузиаст, горевший мечтами о добре и красоте, восторженный любитель поэзии, добрейший и незлопамятный человек».

Скорее по недоразумению, за несколько дней до восстания на Сенатской площади Кюхельбекер был принят Рылеевым в Тайное общество. 14 же декабря 1825 он был среди восставших. Нелепейше неистовствовал, стрелял даже в генерала Воинова, но пистолет дал осечку. После краха декабрьского мятежа Кюхля бежал в Варшаву, был арестован. На допросах, как сказали бы сейчас, всех сдавал, каялся, был приговорён к 20 годам каторги. Сидел в разных крепостях, в 1835 году был отправлен в Сибирь. Умер, как известно, в Тобольске. …В здешних местах похоронен лицейский друг Пушкина. И всегда хотелось хоть чем-то быть причастным к этой дружбе. Случай представился – «Тобольская правда» взяла шефство над могилой Кюхельбекера. Делается это в рамках организованной комитетом по культуре и туризму администрации Тобольска акции «Благодарные потомки». Мы решили опекать место, где покоится прах пушкинского товарища. Содержать его в чистоте и порядке.

А еще читать там стихи. Самого Кюхельбекера. Его товарищей и современников. 21 июня и 23 августа. В дни его памяти – рождения и смерти. Надеемся, что чтецами будут тобольские школьники, лицеисты, студенты, вообще любители поэзии. Но, чур, условие: после вас на память не должны приходить пушкинские строки: «Так было мне, мои друзья, И кюхельбекерно и тошно!»

Тимур ВОЛКОВ