Помолись за меня...

Даже молитва слышней

Там, среди русских полей…

Осенний ветер нес над жнивьем дымные запахи. Расцвеченное увяданием чернолесье кадило листвой. Мимо рощи, невысоко поднимая ноги, бежал усталый Гнедко. Все реже понукал его и всадник. Но вот человек, будто что - то вспомнив, дернул вожжи, и жеребец прибавил рыси и стал послушно забирать передними ногами вправо…Зашелестела куртина татарника, но увидев взмах кнута, конь послушно рванул еще быстрей…

С утра Павел Крашенинин объехал берега Поджильного озера, щурясь, до слез в глазах всматривался из-под ладони в степной простор к западу от Истока, терпеливо расспрашивал встречных. Вьялковские, жиряковские, бердюгинские и прохоровские мужики почти в один голос отвечали.

-Не видели мы твоих лошадей, Павел Григорьевич…

До вечера он хотел проверить еще пару лесных колоков и большое болото, в сердцевине которого, густо заросший талами, затаился небольшой островок суши. Но следов к нему,Павел не обнаружил и поэтому не стал здесь останавливаться, и, как потом выяснилось, зря: конокрад, вместе лошадьми, прятался там целый день…

…За два дня до Воздвиженья возле тесового крылечка колхозной конторы остановился грузный верхоконный в форме опера с капитанскими кубарями в петлицах. Перетянутый в поясе, он соскочил на землю, забросил повод на луку седла, и, немного ослабив подпругу, привязал воронка у постояла. Потом бросил на землю потухшую сигарету и без стука толкнул дверь председательского кабинета. При его появлении, в пропахшем табачным дымом и дегтем помещении, оборвались всякие разговоры. Капитан сухо поздоровался и сел на край предложенной ему скамьи, бросив:

-Вызывайте Крашенинина…

Все - и учетчик, и бухгалтер, и председатель ревизионной комиссии, и сам председатель колхоза, сидевшие в тот час в кабинете, уже знали причину появления здесь работника НКВД. Планерку быстро свернули. Люди стали расходиться.

-Паша, офицер с Армизона приехал… Тебя кличет в контору, - сообщила Павлу посланная за ним Пелагея Борисова.

…Допрос мельника, бывшего унтер-офицера белой армии, шел под протокол. Скрипело перо. Шелестел стандартный листок бумаги под рукой капитана. Ложились на него строчки, которые навсегда изменят судьбу еще одного человека…

Опер пристально смотрел в глаза подозреваемому:

-Так куда же пропали две кавалерийские лошади, за которых вы отвечали лично, Павел Григорьевич?

-Я вчера объездил всю округу. Не нашел,- вздохнул Павел, но взгляда не отвел.

-Понятно. Значит, хорошо спрятали…

-Ерунда это все, Владимир Иванович! Какой мне смысл подставлять самого себя?! - в голосе мельника звучала обида.

-Вам это лучше знать…

-Да вы же со мной в Германскую в одном полку служили и хорошо меня знаете!

-Было дело… Да только потом, в Гражданскую, мы с вами по разные стороны окопов стояли… Зачем сейчас прошлое вспоминать? Распишитесь вот здесь, в протоколе…

После того, как мельник поставил кривую закорючку в бумагах, капитан объявил:

-Павел Григорьевич Крашенинин, вы арестованы по подозрению в особо крупном вредительстве колхозу "Большевик"…

-У вас есть постановление прокурора на мой арест?

-Прокурор сослался на указание Вышинского, в котором говорится, что в вашем случае, его санкции на арест не требуется.

-Но это же беспредел!

-Не пристало бывшему белогвардейскому офицеру говорить о беспределе! – жестко прихлопнул папку капитан.

-По всей стране раскрываются заговоры. Повсюду - в Поволжье, в городах, в армии - действует немецкая агентура. Вы что газет не читаете?

-Я в курсе… - сник Павел. - Знаю, что недавно маршала Михаила Тухачевского и его сообщников расстреляли, как немецких агентов…

-А ведь так называемый маршал - тоже из бывших царских офицеров… Как говорится - сколько волка не корми…

-Да не смотрю я ни в какой лес! Какой из меня волк уж?! В пятьдесят лет!

-Знаете, почему вас в 1921 не приняли в ВКПб?

-Да на партсобрании тоже припомнили офицерское прошлое и службу в белой армии…

-И не только это вам тогда припомнили! До колхозных времен вы были сами себе господин - с крепким кулацким хозяйством… А сейчас даже лошади своей нет, чтоб на выходной съездить к теще… Делайте выводы… Вернее – они и так сделаны! Собирайся! Следом поедете… - и, приоткрыв дверь, за которой в мрачной тишине, безусловно всё слышав, тяжко вздыхал председатель колхоза, скомандовал: - Подводу и сопровождающего обеспечьте!

…Вез Павла в Армизонское Григорий Ильичев. Позади следовал верхоконный конвойный… Подобрав юбки, выбежала за околицу жена Павла Агафья. Держась за край телеги, горячо говорила мужу:

-Паша, завтра же вышлю тебе в Армизон посылочку… И не поел на дорогу… Буду ждать твоего возвращения! Обязательно найдутся эти лошади проклятущие....

-Лучше помолись за меня… - невесело прищурился арестованный. – Чую – не свидеться больше…

…Завидев процессию, люди останавливались, провожали взглядами. Но вот ушли, скрылись за поворотом серые избы, отстала и Агафья, подрубленным деревцем склонясь к последнему плетню… Долго молчал повозочный, все слушал да поглядывал, как вздыхает и горбится от внутренних переживаний арестованный, а потом, как бы размышляя с самим собой, заметил:

-Раньше времени с миром прощаться – распоследнее дело…. Коротка наша жизнь, да может оно и лучше, что никто из нас не ведает - сколько Богом отмеряно… Распрямись, Паша, и верь в лучшее. Мы ведь и не такое переживали… Может, уже к завтрему все образумится. Да и Василий не из тех, кто трем собакам щей разлить не может: кровь из носа, а, поди, отыщет он этих коней, будь они не ладны. Хотя… По всему понятно – не сами заплутали - видно уж шибко они приглянулись кому то… А крайнего-то у нас сыскать всегда могут…

…Но поиски, предпринятые братом мельника - Василием, никакого результата тоже не дали, хоть и помотался он по округе немеряно. И тогда в дело вмешалась жена Агафья… Ушла в соседнюю деревню, где жила известная на всю округу ясновидящая.

Варваре Меньшиковой шел 55-й год, по местным меркам – ещё не бабка, но и не молодуха – середочка, однако ж уважали да побаивались её все, до глубоких дедов. О своих способностей, невесть откуда взявшихся, хотя толков много ходило, она особо не распространялась, да земля слухом полнится… А этот отдельный случай и вовсе стал легендой, которую люди рассказывают до сих пор. Мне же поведал её праправнук Павла Крашенинина - Александр Шмидт:

-Та замечательная женщина спустилась в свое подполье и позвала за собой и мою прабабушку Агафью… Там Варвара зажгла свечу и поставила позади тазика с водой зеркало. Когда исчезали дрожь и колыхание воды, в зеркале проступила картинка. С каждой секундой она становилась все более ясной и определенной: двое мужчин уводили под уздцы лошадей в предрассветные луга. Один из них был явно цыганской внешности, а другой…

-Узнала, узнала я его!!! – в крик сорвалась Агафья. - Проклятой! Дак это же один из наших соседей! Ах, ирод поганый! – и затараторила, торопясь на выход: - Спасибо, Варварушка! Как же помогла-то ты нам! Скажи - как отблагодарить-то тебя? Ничего не жалко!

-Успеешь еще… А сейчас торопись... Да пусть поможет вам Бог найти всю правду…

С Поджильного озера несло холодом и сыростью. В тумане тревожными колоколами звенела утренняя лебединая перекличка. Василий умывался во дворе оледенелой водой, пытаясь унять в себе распирающее его бешенство. Мать уже успела сообщить имя местного мужика, указанного провидицей, который помогал конокраду… Через четверть часа Василий стучался в дверь Торопыгина.

-Да! - послышалось из дома.

Василий вошел… За кухонным столом завтракал мужик с черноватым сухим лицом. Он заселился сюда после раскулачивания хозяина дома.

-Выдь-ка на минуту… Разговор есть…

В сенцах Торопыгин начал зябко ежиться под жестким взглядом Василия.

-Что - следователя звать, или сам расколешься?

-Ты о чем?!

-О кавалерийских колхозных конях, которые ты цыгану продал… Ну! Говори, пока доброта моя не кончилась!

…Под холодным дождем мокла деревенская рябина. Среди ее тяжелых красных гроздьев пировали свиристели. Торопыгин, размазывая слезы и беспрерывно каясь, выложил всё…
В тот же день Василий выпросил у председателя лошадь, заседлав, перекрестился и легко вскинул свое тело в седло…

-Судьба, не торопись поставить в жизни моего брата последнюю точку, - прошептал Василий, - и уже в голос: - Давай, родненькая, не подведи… Пошла!

И конь, и человек готовы были искать, надеяться и преодолевать расстояния…

…Готовый рассказ "Помолись за меня", написанный со слов главы одного из южнодубровинских крестьянских хозяйств А. А. Шмидт, я отправил электронной почтой на согласование хозяину сюжета. Но прочитать его Александр Александрович не успел… 17 августа 2014 года он трагически погиб. Трагически сложилась и судьба его прадеда - Павла Крашенинина. Поиски украденных коней, предпринятые братом, затянулись – на указанном месте он нашёл лишь примятую траву да остывшее кострище… Долго плутал по следам, и всё же настиг вора! Вот только когда он с запиской от председателя колхоза, о том, что кони найдены и возвращены в хозяйство, приехал в армизонскую милицию, было уже поздно… 10 октября 1937 года Павел Крашенинин приговорен тройкой Омского УНКВД к расстрелу, а 25 октября приговор приведён в исполнение. Место захоронения - Ишим. Реабилитирован 4 июля 1989 года.