Мост через Туру. Хроника

Для жителей улиц Большой Заречной, Береговой, Речной новый мост как сказочный медведь, что залез на теремок. Уклад жизни здесь и впрямь напоминает сказку. Узкие улочки, деревянные заборы, дети после школы строят шалашик из поленьев. И по этим улочкам ездят «камазы».

«Куда деваться! Стройка идет, мост нужен, неудобства временные», – говорит один из местных. Он живет в глубине Большой Заречной.

Но чем ближе к площадке, тем резче оценки жителей.

– У нас люстра висела хрустальная – пришлось снять: звон стоял по всей квартире, стены тряслись от этой техники! – рассказывает Рамзия Калимулловна. – А еще, бывало, начнут колотиться в пять утра. У меня ответственная работа, мне надо высыпаться. После 23-х они не шумят, но, видимо, думают, что в пять часов мы уже на ногах!

Она ходила к начальнику участка, грозилась прокуратурой, говорит, ее услышали, шуметь стали меньше. Но уже не вернуть женщине тех тысяч, что она потратила на торф и песок: в начале строительства узнавала у мастеров, попадет ли ее дом под снос? Сказали, нет. Зато участок попал – он не был приватизирован.

Лишился участка и другой житель Большой Заречной (местные зовут его дядей Колей). Он отказался с нами говорить, но соседи рассказывают, что много было расстройств: на том участке у дяди Коли стояли хозпостройки, можно было загнать машину. А теперь?

(Впрочем, заместитель гендиректора «Мостостроя-12» Владислав Вавилин объяснял нам, что большинство огородов, что мешают возведению моста, – самовольные).

Ладно участки, но как жить дальше у самого подножия дорожной насыпи?

– Я обращалась в Роспотребнадзор, сказали, нет таких правил, что запретили бы строительство дороги вблизи жилых домов, – рассказывает Рамзия Калимулловна. – Дескать, если потом вам будет мешать шум машин, вызывайте нас для замеров – будем решать проблему. Хотя, если честно, я и не хочу никуда уезжать. Мы ведь тут практически в центре города…

Для Евгении и ее семьи вопрос, уезжать или оставаться, не стоит. Все решено – их дом снесут. Правда, рассказывает молодая женщина, официальное уведомление они получили только пару недель назад. Больше ни от оценщиков, ни от властей ничего не слышно.

– Никто нам ничего пока не предлагал, – говорит Евгения. – По закону мы можем еще год здесь жить, но ясно ведь, что стройка близится к концу! Неужели нельзя было вспомнить о нас заранее?!

Вспомнить и переселить жильцов загодя – от шума, от разбитых дорог («Даже с коляской не выйти! Сами песок возят, а нам приходится по грязи ходить!»).

– В доме три семьи – родители, сестра с детьми, я с ребенком – какую компенсацию нам предложат? – спрашивает Евгения. – Мы хотели расширяться, строить новый дом, но два года назад узнали, что будет мост, и все остановили. И до сих пор живем как на пороховой бочке...

В таком же состоянии собственники и остальных трех домов, что должны быть снесены, утверждает Евгения. Все дома пока на своих местах. Стройка тем временем действительно движется к концу. На стапеле завершают монтаж блоков, сегодня-завтра будет последний этап надвижки. На правом берегу монтажники поднимаются от опоры наверх – готовятся принимать надвигаемый пролет. Что ответить Евгении? Сказать, что, когда медведь сломал теремок, звери «лучше прежнего построили»? По крайней мере, так было в сказке.