Клавиатура не запомнит ваших слез

В среду в библиотечном центре ТюмГУ состоялась встреча с македонским писателем Венко Андоновским. Автор романа «Пуп земли», лауреат книжных премий «Книга года» и «Балканика», приехал в университет в рамках празднования 225-летней годовщины с начала книгопечатания в Сибири. На встрече собрались преподаватели и студенты института филологии и журналистики ТюмГУ.

– Я впервые выступаю перед студентами в такой холодной стране, в холодное время. Но когда вы представляете человека с книгой, вы ведь представляете его в теплой комнате? И даже если он читает на улице, на заснеженной лавочке, вы представляете, что ему тепло. Так и мне сейчас тепло, потому что я прочитываю радость в ваших сердцах, – приветствовал писатель аудиторию.

Венко Андоновский поделился со студентами размышлениями о том, почему печатная или, как он ее называет, – гутенберговская книга – никогда не будет заменена книгой электронной.

– В 1964 году, когда я родился, не было электронных книг, – начал писатель. – У моих родителей была библиотека, и я всегда видел, что они читают. Однажды я играл, и мне на голову упала книга. Она пахла ванилью, а первые буквы в ней были написаны буквицей. Я тогда еще не умел читать, поэтому просто стал рассматривать красивые узоры. Одна буква была похожа на трехглавое чудовище, вторая – на крест… И я придумал историю про трехглавого дракона, который забежал в церковь, спасаясь от героя. Спустя время, уже повзрослев, я нашел ту книгу. Вдохнул запах ванили – и все детские фантазии, все, о чем я думал когда-то, вернулось ко мне. Книга оказалась сборником бабушкиных рецептов, в которой трехглавая буква была вовсе не монстром, а всего лишь первой буквой в слове «сахар». Но этот опыт постоянно напоминает мне, как я люблю печатную книгу, и не приемлю электронную.

По мнению Андоновского, бумажная книга обращается ко всем чувствам человека. Вы к ней прикасаетесь, видите ее, читаете и слышите при этом свой внутренний голос. Писатель не против электронных книг – их проще найти и ими легче пользоваться. Но те, кто занимаются гаптикой (наукой о прикосновениях), поймут, в чем разница. – Человек – существо осязающее, без этого мы не существуем, – говорит Венко Андоновский. – Печатную книгу вы можете потрогать. Можете взять ее за переплет, потрясти и ощутить при этом запах пыли. Или духов – если ее прежний хозяин пользуется хорошим парфюмом. Когда вы читаете гутенберговскую книгу, вы узнаете не только смысл написанного, но читаете ее судьбу. Однажды я приобрел книгу в букинистическом магазине. Она пахла сигаретным дымом. На одной из страниц был след от кружки с кофе. Я понял, что ее прежний хозяин – курит и пьет кофе. И он был не очень внимательным читателем. Почему? Внимательный читатель всегда делает пометки на полях. А в этой книге не было никаких пометок. Была только одна записка – номер телефона и женское имя… Я не хотел дальше влезать в жизнь незнакомых мне людей, но пообещал себе, что однажды напишу роман – о том, как человек нашел предыдущего хозяина книги по таким вот знакам среди страниц.

Венко Андоновский отметил, что электронную книгу нельзя никому посвятить или подарить, оставив подпись на память:

– Конечно, вы можете послать кому-то файл. Но если вы растроганы и плачете при этом, то ваши слезы не упадут на страницу и не оставят след. Они упадут на клавиатуру, и не останется никаких свидетельств ваших ощущений. – А что потерял читатель, когда человечество отказалось от рукописей? – спросили писателя.

– Вы понимает, что я драматизирую. Но я делаю это сознательно, – улыбнулся он. – Когда читаешь рукопись или манускрипт, видишь, где одно слово заменено на другое, видны стилистические варианты, порой целые предложения и абзацы переписаны. В гутенберговской книге вы не видите историю ее создания, манускрипт же помнит все: сколько раз вы к нему обращались и почему, что вы при этом думали… Поэтому, отказавшись от рукописей, человек тоже многое потерял.

Однако Венко Андоновский уверен, что печатной книге забвение не грозит. Говорит, гутенберговская книга – это вещь из разряда архитипических, поэтому она никогда не умрет.