Лариса Хоменко: «Признаю только одну оценку — «отлично»

Женщина с мужским характером, порой неудобным. Категорична, резка, требовательна. При этом добра и отзывчива, честна и справедлива. Она упорно добивается поставленной цели. Она трепетно относится к своим воспитанникам. За время своей работы в Тюменском колледже искусств, в Тюменской государственной академии культуры, искусств и социальных технологий педагог Хоменко воспитала более 150(!) лауреатов конкурсов различных уровней. Заслуженный работник культуры РФ, профессор кафедры оркестрового дирижирования и народных инструментов ТГАКИиСТ, руководитель молодёжного концертного оркестра «Баян-каприччо» Лариса Хоменко отмечает свой юбилей.

Творческая среда, как известно, приветствует талант, профессионализм и не терпит «слабаков». Думаю, наша героиня полностью отвечает этим требованиям. Об этом свидетельствуют благодарственные письма, почетные грамоты от губернатора области, Тюменской областной Думы, городской власти, многочисленные дипломы, которыми увешаны стены ее педагогического кабинета. Награды Министерства культуры СССР, ВЦСПС… И конечно, признание зрительской аудитории, которое она испытывает всякий раз, выходя на сцену со своим оркестром, который возглавляет более 10 лет. Оркестр — лауреат Всероссийского конкурса «Кубок России», международного фестиваля баянистов-аккордеонистов. Он давно полюбился поклонникам музыкального искусства Тюмени и Тюменской области.

Ради процветания своего коллектива руководитель не устает обивать пороги в коридорах власти, ведёт поистине подвижническую работу… Впрочем, о достижениях «Баян-каприччо» в СМИ сказано и написано немало. Сегодня же, накануне юбилея его руководителя, у нас есть повод заглянуть в «закулисье», чтобы проследить весь путь становления личности Ларисы Хоменко.

Не хочу быть мальчишкой!

Февраль 1945 года. Супруги Михаил и Мария Шабановы с нетерпеньем ждут рождения первенца. «Конечно же, у нас будет сын, — с уверенностью заявляет глава семьи, — он станет, как я, юристом, образует семейную династию».

Однако на свет появилась девочка, которую нарекли Валерией. Мать с отцом ласково ее называли Валерочка, ребятня же поддразнивала: «Валерка, Валерка, мальчишка!»

В один прекрасный момент она впервые проявила свой характер и, собрав семейный совет, безапелляционно заявила: «Дорогие мои родители! Прекратите, наконец, называть меня мальчишечьим именем! Отныне я — Лора, Лариса!» После чего, разумеется, разгорелись «семейные страсти».

— Да, да, именно так и было, — вспоминает, улыбаясь, Лариса Михайловна, — до сих пор удивляюсь, как папа, обладающий сильным, властным характером, позволил мне подобное самоуправство. Просто, он, наверное, очень меня любил, потому и пошел на компромисс. Разрешил мне представляться в обществе Ларисой, при этом категорически запретил переделывать документы: свидетельство о рождении, паспорт, дипломы об окончании учебных заведений. В юридическом плане он не терпел никакой «самодеятельности» (смеется).

— Но всё же заставили играть по своим правилам всех?

— …Папин характер. И все-таки я прислушалась к его советам: по документам осталась Валерией, а в быту, в повседневной жизни, в общении с коллегами, со студентами и даже с официальными лицами вот уже несколько десятков лет слыву Ларисой Михайловной.

Хотела быть балериной, а стала баянисткой

— Девочка и баян. Не кажется ли вам, Лариса Михайловна, такой альянс несколько странным? Ведь этот инструмент всегда считался «мужским», а девчонки попросту избегали его и даже стеснялись. Откуда такой выбор?

— Изначально, наверное, от папы. Дело в том, что еще до Свердловского юридического института он окончил Пермское художественное училище. Работал художником-оформителем в театре оперы и балета там же, в Перми. Что называется, с головой окунулся в мир музыки, искусства. Купил себе заказной баян и, не зная нотной грамоты, по слуху стал подбирать понравившиеся ему произведения. В то время баян был очень популярен. А папа его просто обожал!

Позже, когда он решил стать юристом, они с мамой переехали в Свердловск. И на протяжении всех его студенческих лет именно баян оказывал семье серьезное финансовое подспорье! Мама, конечно, работала… Сначала на заводе, потом секретарем в суде, поддерживала мужа. Сам же он ночами рисовал на заказ портреты генералиссимуса, вождя всех времен и народов, с девочкой — пользовавшиеся большим спросом, а кроме того, обслуживал, как сейчас говорят, корпоративные вечера, праздники. Зажигал публику «Брызгами шампанского», «Утомленным солнцем»…

Обо всем этом нам с моей младшей сестрой рассказывала мама, когда мы уже жили в Тюмени. Вспоминаю семейные вечера с патефоном, с пластинками, оттуда доносились арии из опер, популярные классические произведения, романсы. А папа нам устраивал своеобразные экзамены: «Дочи, что звучит? Правильно, полонез Огинского, а это? Ну как же так! Вы не узнали арию Ленского? А это что? Верно, Хабанера из оперы Бизе «Кармен». Теперь послушайте трио баянистов: Кузнецова, Попкова, Данилова…»

Потом были танцы. Папа на баяне исполнял танго, фокстрот, краковяк, вальс, а мама — она, к слову, великолепно пела, играла на гитаре — учила нас танцевать… «Надо отдать девочек в балет», — подумали как-то родители. И отдали. Обе подавали надежды. Но поскольку мы жили в провинции, где не было хореографического училища, а просто кружок при Дворце пионеров, рассчитывать впоследствии на большую сцену не стоило. Хотя прозанимались где-то лет пять. Мне даже выписали из Москвы пуанты, на которых я исполнила на городском смотре классический вальс, за что получила приз — книгу «Сказки страны утренней свежести». До сих пор ее храню и читаю своим внукам. Очень умные, мудрые сказки.

…Так вот, возвращаясь к теме выбора профессии… Вспоминаю, как папа пригласил нас с сестрой в свою комнату-кабинет и сказал: «Дочи, Улановыми вы не будете, а вот музыкантами можете стать. Как на это смотрите?» Мы одобрительно закивали головами. Чуть ли не завтра нас повели в детскую музыкальную школу, тогда она была единственной. Сестричку взяли на скрипку, мне предложили виолончель, а я выбрала баян. Определили меня в класс преподавателя Григория Андреевича Ульянова. Папа был очень доволен: «Я знаю его как профессионала. Ты будешь в надежных руках. Он сделает из тебя настоящего музыканта».

Отец был известным адвокатом, но круг его знакомых составляли люди самых разных профессий. К примеру, он был хорошо знаком с писателем Иваном Ермаковым (у нас сохранилась его книга «Богиня в шинели» с дарственной авторской надписью «Михаилу Шабанову от Ивана Ермакова»), с композитором Евгением Родыгиным, с местными ведущими музыкантами, в числе которых оказался и Григорий Ульянов, мой будущий педагог.

А с тем, что баян — мужской инструмент, я полностью согласна. Значит, и играть на нём надо по-мужски. Чему я учу своих студентов.

«Отличница»

В музыкальную школу Ларису привели, когда ей было 12 лет. Полный курс обучения по классу баяна был пятигодичным. Одаренная от природы, она прошла его за три года, справившись с программой на «отлично». И, выдержав вступительные экзамены в Тюменское музыкальное училище (разумеется, тоже на «отлично»), была в него зачислена.

— Как бы предчувствуя свой скорый уход из жизни, папа одобрил наше с педагогом решение и сказал: «Очень хорошо. Так ты сэкономишь время. По окончании училища приобретешь и общее среднее, и специальное образование. А потом непременно в консерваторию!»

Хоменко продолжает вспоминать:

— Годы, проведенные в стенах музучилища, были для меня необычайно интересными. Мой любимый педагог Григорий Андреевич не только день ото дня «наращивал» мой профессиональный багаж, но и стремился расширить спектр деятельности своей воспитанницы. Будучи еще композитором и руководителем хорового коллектива, он считал необходимым прививать своим ученикам аккомпаниаторские навыки. Потому рекомендовал меня, учащуюся 2 курса, аккомпаниатором в художественную самодеятельность тюменского завода «Пластмасс». А затем взял меня в свой хор русской песни, который организовал. Там я и пела, и аккомпанировала. Теперь я понимаю — этим он хотел подстраховать меня: вдруг не поступлю в консерваторию? Будет место работы… Но я-то была глубоко уверена, что поступлю. И все же такая забота педагога о своих воспитанниках покорила меня. Знаете, когда я училась на 4-м, выпускном, курсе и готовила сложнейшую программу для поступления в консерваторию, он, мой «папа Гриша», как я его любовно называю, дал мне в пользование — на целый год! — свой фирменный концертный баян. Самую дорогую для него вещь. Вот такой большой души был человек! Светлая ему память.

По-видимому, Григорий Ульянов обладал еще и чисто профессиональной прозорливостью, задумываясь о перспективах своей ученицы. Сдав госэкзамен на «отлично», Лариса (одна из выпускников) была удостоена рекомендации в Уральскую государственную консерваторию имени Мусоргского, которую успешно закончила и получила все три возможные квалификации: концертного исполнителя, дирижера оркестра, преподавателя музучилища по классу баяна.

О годах учебы в консерватории Лариса Михайловна рассказывает с особым восторгом:

— Из тридцати абитуриентов взяли только пять, среди которых оказалась и я. Окрыленная успехом, старалась держать марку, училась с удовольствием! Помимо занятий по специальности, исключительно по своей инициативе посещала консультации у профессора Зеттеля. Он пианист, ученик Нейгауза, кроме того, дирижер-хоровик, тоже с консерваторским образованием. Он совершенствовал ту мою первоначальную дирижерскую школу, полученную в Тюменском музыкальном училище у великолепного мастера Леонида Федоровича Беззубова.

Вообще профессорско-преподавательский состав консерватории был очень сильный. Достаточно назвать такие имена, как Евгений Блинов, народный артист РФ, профессор, Тамара Запорожец, тоже профессор, ее ученик Юрий Клюкин, мой преподаватель по специальности, его коллега Анатолий Трофимов. Оба — великолепные педагоги, играющие, дающие сольные концерты.

Без отца

Кстати, и тот, и другой оказались еще и отзывчивыми людьми, поддержавшими меня в трудный момент моей жизни. Еще на первом курсе я потеряла папу — его сердце перестало биться… Стипендии не хватало. Дома остались больная мама с несовершеннолетней сестрой. И тогда один из моих любимых преподавателей устроил меня на работу в сельхозинститут вести кружок баянистов, а другой нашел мне частных учеников в районе аэропорта Кольцово, куда я ездила по воскресеньям.

Все 5 лет, учась в консерватории, я работала еще и в музыкальной школе. При этом вместе с сокурсниками находила время для посещения оперного, драматического театров, филармонии, молодежных кафе, где звучали бардовские песни в исполнении Окуджавы, Визбора, Дольского. Свои стихи читали Вознесенский, Евтушенко. Незабываемое было время!.

При распределении мне предложили Тюменское музыкальное училище: завотделом народных инструментов Борис Николаевич Шишкин сделал на меня запрос. Но я выбрала Челябинский государственный институт культуры. Во-первых, мне хотелось поработать в высшей школе — и там, где меня бы никто не знал. Начать самостоятельную жизнь. А во-вторых, ЧГИК в то время был вновь открывающимся вузом с исполнительским факультетом по программе музыкально-педагогического института имени Гнесиных. Я мечтала работать на таком уровне, окончить аспирантуру… И поехала.

Сразу окунулась с головой в работу. Нагрузки были большие, связанные с преподавательской, научно-методической, исполнительской деятельностью. Начала с ассистента кафедры, закончила старшим преподавателем, завсекцией дирижирования. Проработала там 6 лет. Вспоминаю заведующих кафедрой Юрия Ястребова, после Махмуда Шарафутдинова, профессора Николая Малыгина, своих коллег: молодого специалиста Виктора Герасимова (музыкального «внука» Ульянова), выпускника ЧГИКа, а ныне — заслуженного артиста России, лауреата международных конкурсов. Выпускника музыкально-педагогического института имени Гнесиных Виктора Хоменко…

— Который, надо полагать, и стал вашим мужем?

— Да, мы вместе с ним прошли все шесть лет работы в ЧГИКе, были буквально заражены творческой атмосферой, царящей в вузе, но…

— Почему-то покинули его стены и переехали в Тюмень?

— Дело в том, что к тому времени исполнительский факультет, который вначале так привлек каждого из нас, был преобразован в просветительский и стал готовить педагогов для культ-просветучилищ. А это уже другое направление, скажем так, не такого уровня, который нас интересовал. И мы действительно переехали в Тюмень заниматься профессиональным делом. И не ошиблись.

Здесь мой причал…

В 1974 году супруги Хоменко становятся преподавателями Тюменского училища (колледжа) искусств, начинают воспитывать музыкантов-исполнителей, педагогов. Спустя некоторое время Виктор Васильевич определяет для себя новую стезю: становится управленцем, госслужащим. При этом на протяжении нескольких лет не может полностью отойти от музыки, спеша вечерами, после основной работы, два раза в неделю на занятия к своим воспитанникам.

Что же касается Ларисы Михайловны, то она продолжает кипучую деятельность на пути, выбранном ею когда-то раз — и навсегда.

Педагог. Руководитель оркестров детских музыкальных школ. Председатель методического объединения городского комитета культуры на протяжении 15 лет. Основатель и руководитель камерного оркестра на базе филиала Уральской государственной консерватории при Тюменском колледже искусств, на смену которому после ликвидации филиала УГК пришел оркестр «Баян-каприччо». Доцент, после — профессор кафедры оркестрового дирижирования и народных инструментов ТГАКИиСТ. Вот ее «тюменский» послужной список.

А сегодня она высказывает юбилейные пожелания самой себе:

— Хочется как можно дольше оставаться в строю, воспитать новую когорту исполнителей-лауреатов, слышать и впредь аплодисменты и восторженные возгласы «Браво!» на выступлениях моего любимого оркестра, за жизнедеятельность которого я благодарна ректору ТГАКИиСТ Игорю Геннадьевичу Шишкину, в чьем лице мы обрели большую поддержку.

И еще… мира хочется. Чтобы будущее моих детей и внуков было светлым и чтоб они, пройдя путь становления, зрелости, достигли профессиональных высот.