Дуновение тайны

Театр… Тишина… Сплошная загадочность.

Гоню наваждение прочь. Никакой тайны. Мы здесь сугубо ради дела – готовим материал для рубрики «Жизнь замечательных детей». Взрослые участники разговора собрались в фойе, а вот главная героиня вдруг где-то затерялась – растворилась в театральном пространстве, словно и не было её совсем.

Нет, конечно, она не призрак. Девочке вполне материальных 9 лет. Учится она в реальном 3 классе самой настоящей гимназии у Татьяны Моисеевой. А в театральной студии «Ералаш» с Александрой Устькачкинцевой занимается с трёхлетнего возраста… Что ещё… Много читает – любит Пушкина и Толкиена, Акунина и Боуэна.
– Всё подряд читает, – комментирует мама девочки и как бы невзначай добавляет: – Ещё и пишет. Всё подряд – стихи и прозу... Что ещё рассказать… Ведёт активный образ жизни – велосипед, зарядка. Бегает, прыгает, поёт, орёт, рисует. Обожает младшую сестру. Любит фотографировать, играет в игрушки, помогает на кухне, светится в темноте.

Но где же это поюще-орущее создание? Пора бы нам и поговорить… Отправляемся в поиск. В театральном зале тишина. Благоговейное безмолвие – такое бывает за пару часов до спектакля. На сцене – декорации «Месяца в деревне». Ряды кресел пусты… Ни звука. И никто не светится.

Но в театре все чувства обостряются. И каждое лёгкое шевеление шторы… Словом – Михалина Кунгурова, прятавшаяся от нас (может, от всего мира) за одной из театральных занавесей, была обнаружена.

– Вот, я смотрю, платье у тебя какое нарядное, – неуклюже пытаюсь расположить к себе юную собеседницу и слышу ответное, без тени кокетства:

– Я же в театр пришла. Здесь нельзя в том, что в школу надеваешь или на улицу ходишь.

– А чем влечёт тебя мир театра?

– Здесь всё необычно. Не только, когда спектакль, а всё время. И люди, мне кажется, совсем другие здесь работают. Я на спектакли даже не помню, когда ходить начала, и все сказки пересмотрела. А сейчас смотрю уже постановки по классике драматургии – на «Ревизоре» были с мамой… Вот это же декорации к «Месяцу в деревне»?..

– Да, девочка, – отвечаю обескураженно… А девочка продолжает очень деликатно.

– Мы же фотографироваться будем? Вот если бы можно – мне на сцене… Я очень-очень хочу на настоящую театральную сцену выйти. Она волшебная.

– Думаю, разрешат нам. В порядке исключения.

И нам разрешают. И Михалина уходит. Туда, где секретеры, жардиньерки и прочий мюр с мерилизом. И только тут я обращаю внимание на небольшой футляр, который моя собеседница держит в руках.

Мама поясняет, что внутри этого ларца: с нынешнего года Михалина занимается по классу флейты у преподавателя Анатолия Кудряшова с концертмейстерской поддержкой Игоря Колосова. И даже уже написала ко дню рождения преподавателя небольшую пьесу для флейты.

Просим исполнить, раз такой случай – и сцена, и инструмент под рукой, и настроение соответствующее…
…Ну, конечно, флейтист наш пока только начинает, и серебряная дудочка в её руках поёт не очень уверенно. Но это уже Музыка. Маленькая, несмелая музыка – неощутимое почти дуновение таинственной, прекрасной страны.