Настоящий мужчина

Мы не смогли при­ехать к нему в тот день, что договорились. Звоним в домофон назавтра. Супруга строгим тоном отвечает:

– Михаил Иванович вчера переволновался, что вы не приехали, не может встать и сегодня вас не примет.

Приуныли, но умоляем о встрече. Каким-то чудом двери в подъезд распахиваются, пыхтим по лестнице и несмело проникаем в квартиру. Лежит на кровати, лицо непроницае­мо, а глаза косятся на дверь. В проёме – мы, виноватые улыбки, повинные головы. Сурово глянув:

– Ладно, причешусь.

А когда уж входит в зал при кителе и медалях – не узнать. Высокий, бравый, с гордой посадкой головы, в глазах – чёртики, усы – щёткой. Важно приближается к нам, галантный поклон, левая рука отведена за спину, правой – элегантное прикосновение к ручкам дам, наклон и поцелуй. Это надо было видеть! Высокий, по-молодецки осанистый Михаил Иванович Корсаков скупо вспоминает фронт.

Совсем немного он хлебнул вой­ны. Так сам считает. Служил в Прибалтике, в танковых войсках, водителем на машине – подвозил снаряды, горючее, провизию. Как-то перевели возить кухню.

– А с кухней водители и повара самое большее неделю жили, – рассказывает Михаил Иванович. – Потому что сидит на сосне, спрятавшись среди веток, снайпер-фашист, видит, солдаты с котелками побежали, он цель и находит – полевая кухня где примостилась? К концу недели и моей машине бак прострелил. Взрыв. Повар погиб, второго ранило. Меня взрывной волной из кабины выбросило. Лежу, ничего не вижу, ничего не понимаю. Подходит командир танковой роты: «Встать можешь?» – «Могу». «Трос есть?» – «Нет». Чем-то подцепил останки машины моей. И меня с ней оттащили во второй эшелон за два километра от передовой. Автомобиль – в ремонт, я – в землянку отлёживаться. Зачем госпиталь? Ну и что, что контузия. Мне 18 лет, какой может быть госпиталь!
Потом рядовой Корсаков не раз на передовой бывал и под обстрел попадал. И ранен был. Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» рядовой Корсаков получил в феврале сорок шестого. После Родина ещё награждала фронтовика медалью Жукова, орденом Отечественной войны II степени.

Мобилизовался по ранению молодым. А на передовой трудового фронта он 55 лет своей жизни и здоровья отдал молочной промышленности – 11 лет был директором Тобольского гормолзавода.
Подаёт мне папочку:

– Вот тут всё написано, и хорошее, и плохое.

И я вспоминаю. Тогда читатели постоянно приносили и в редакцию, и в горком жалобы то на жидковатую сметану, то на непропечённый хлебозаводский батон, то на серые макароны, что выпускал горпищекомбинат. И бюро горкома приветствовало острые критические публикации в газете. О том, чтобы поберечь сердца и нервы руководителей, которые дневали и ночевали на предприятии, и мысли не было.

Правда, о хорошем тоже писали. В ту пору, когда оборудование было далеко от совершенства, всё же сметана и творожок выпускались отменные. Да и город был в состоя­нии себя прокормить – продукцией разной, свежей, местной, здоровой. Хватало производств, которыми бы впору гордиться Тобольску. Понимаем только сейчас, когда накушались заграничной всячины.

И в папке, которую бережно хранит ветеран, пожелтевшие страницы «Тобольской правды» за многие годы со статьями о гормолзаводе.

Наконец, мы начинаем собираться, Валентина Павловна и Михаил Иванович Корсаковы нас провожают. Уж очень хозяин сокрушается, что уходим без чая:

– Как же так? Мы, голышмановские, не накормив гостей, не отпускаем.

Мы отговариваемся:

– Вот в июле будете 90-летие отмечать, так и попьём чайку.