Одинцов в поле воин

Ему было всего восемнадцать, когда он попал на завод имени Сталина. После учёбы, всесторонней подготовки, направили в Москву – получать машины. Уже оттуда – на фронт. Не хватало водителей, при «Катюшах» нужно по два шофёра. Часто парни гибли.

Потом была артиллерия, расчёт. Наконец полк отправили на формировку, а его и ещё троих ребят оставили охранять уже непригодную для боёв технику… Был Витебск, Шауляй, Рига, Каунас, бои тяжёлые, смертельные, закончил войну в Лиепае, там услышал о фашистской капитуляции.

Но для него война не закончилась, только стала иной – перебросили в Финляндию, в отдел контрразведки. Нет, секретным агентом он не был. Был просто водителем, который возил начальство. Ну, иногда документы. Ленинград, Выборг…

Названия городов Пантелеймон Захарович произносит громко, чётко, почти выкрикивает. Наверное, всплывают они в памяти огненно, разрывами. Потом голос затухает, а на мои вопросы отвечает, будто безразлично:

– Да уж и не помню, сколько лет-то прошло…

Для него война была коротким этапом в долгой жизни. И сегодня, вспомнив случай, тихо посмеивается:
– То бомбёжка, то обстрел. Вот авианалёт, а мост горит-полыхает, им же сверху и земли-то не видно. Бомбы летят, как шальные, куда попало. Я выскочил и под стоявший рядом танк бросился. А там, оказывается, солдат уже прятался, а я на него упал, сплющил прямо. Так оба бомбёжки испугались, как новички. Бывало всякое. Однажды от воздушного налёта в кювете с водой плавал, как водяной. Этим и спасся. Там точно бы убили…

В сорок седьмом рядового Одинцова демобилизовали. Было ему 23 года, за плечами – пять лет войны. Контузия, ранение, тяжёлая операция по удалению осколка. На груди – медали «За боевые заслуги», «За отвагу», «За победу над Германией». Впереди – целая жизнь. Мирная и трудовая. С любимой женой, интересной работой, большой семьёй, 90-летним личным юбилеем. И с Победой.