В гостях у труженицы Палагеи

В Кашаире стоит скромный ухоженный домик. На современных пластиковых оконцах – занавесочки, как в старину, сени густо устланы домотканными половиками, а в кухне высокий холодильник теряется от соседства с такими привычными «старосветскими» приметами убранства, как печь, буфет и кровать-лежанка. Живёт здесь 84-летняя Палагея Николаевна Ренёва (Палагея – просторечная форма имени Пелагея). Как выражается сама труженица тыла, она «с роду здешная, тута родилась, тута выросла, тута и состарилась». Её отец Николай Иванович 1900 года рождения, прошёл первую германскую, а потому на Великую Отечественную сил уже не осталось. Но даже в глубоком сибирском тылу в это страшное время и старым и малым было, куда приложить руки – поля, луга, фермы призвали всех, кого не забрал фронт. Не остались без дела и Палагея с ровесниками. Вот как рассказывает она и о жизни, и о труде: «На двенадцатом году пошла работать, сначала быков водили, ох и боялась я их, иду да оглядываюсь… потом уже стали и добрых людей заменять – на прицепах у колёсников (колёсный трактор СТЗ) боронили, культивировали, сеяли. А летом на дальний покос за Осееву отправляли, там место наше кашаирское было. Женщины волокуши собирали, а мы просто гребли, вёдро стояло. Переворачивать сено почти не приходилось, позже и сами уже на волокуши клали. Все работали, по месяцу так на покосе и жили, спали в балаганах (временное укрытие из того, что есть под рукой, наподобие шалаша), старшие тут же кашеварили. Ну а уж после войны одну зиму за овсами ходила, потом три зимы за телятами. Нам с Варей Смышляевой по 15 лет было, вот мы с ней на пару, потом с другими девчатами там и жили. Спали в землянке на нарах, каменку, что сложена в ней была, протапливали, дрова тут же в борке пилили или сторожа помогали. Одно время Варин отец сторожем был, так он или другие, кто ночью сторожил эти три загона, нам из дома хлеб привозили, передавали, снег где маленько уберут, проруби помогут сделать, куда скота поить выгоняли. 14 коров двоим нам подоить надо было, телят напоить. Захар Терентьич Ямов тогда бригадиром был, он приедет, проверит. Робили здорово и в войну и после войны. Я и по прицепам прошла. помню, у Ивана Титовича Боровкова работала, и Рябцев Василий Филиппович тоже тракторист знатный, он танкист был. Мама у меня болела, папа тоже уж в годах был, мы с ним дом построили вместе, в нём я с родителями и жила, долго замуж-то не шла. Только в 26 лет вышла, и то недалеко, а через речку напротив дому. Муж второй год вот как помер, он с 35 года, 79 лет было, аккурат вечером 10 сентября в этот день он и именинник. Грех жаловаться, хорошо пожили, четверо детей воспитали. Два сына у нас и две дочери – и хозяина не обидела, и саму себя не забыла... А сейчас силы уж не те, пороблю-пороблю, приду, паду, полежу да снова иду, иначе ведь нельзя».

Иначе таким людям, в ком заложена крестьянская трудовая косточка, и впрямь нельзя. Это уж в ноябре, когда у Палагеи Николаевны «дата» (85 лет), можно будет посидеть с близкими за праздничным столом, отдохнуть от летней горячей поры. А сейчас мы застали хозяйку на огороде, где она выкапывала уже хорошо вгрызшиеся в землю одуванчики, и отнюдь не потому, что помочь некому, сын живёт вместе с нею, одна из дочерей в соседней деревне, а потому, что участник трудового фронта всегда найдёт свой фронт работ.

 Фото автора.