О безвестном солдате

Шла война, какой раньше не знала ни одна страна в мире – жестокая, кровопролитная. Иногда с фронтов приходили солдатские письма, случалось, даже посылки с оказией кто-то умудрялся пересылать. Но часто почтальоны становились горевестниками – приносили похоронки.
И чернели тогда от горя лица матерей. И отцы умолкали, сжимая кулаки в бессильной перед случившимся ярости. И молодые жёны рыдали в голос, а малые детишки испуганно жались друг к другу, понимая – что-то очень страшное пришло в их дом.
Но, наверное, стократ хуже было тем, кто годами не получал никаких известий о судьбе своего солдата. А если и приходила официальная бумага, то значилось в ней сухое: ваш сын (муж, брат) пропал без вести.
И вроде есть надежда – пропал, значит, не убит. И ходили слухи, что, вот, в соседнем селе женщине тоже сообщили, что пропал, а через год муж объявился живой да здоровый…
Да, и такое, конечно, бывало. Иной раз проявлялись вдруг и те, на кого похоронка пришла… Но чаще всего формулировка «пропал без вести» означала, что подразделение, в котором служил сын (муж, брат), попало в окружение и полегло до единого. Или не вернулся сын (муж, брат) из разведрейда во вражеский тыл. Или погиб сын (муж, брат) где-нибудь в Синявинских болотах, но тела его не нашли.
И он пропал без вести.
Мухомедьяр Мухамадиевич Муртазин из юрт Медянских был призван в армию в 1940 году. В 1942-м пропал без вести под Ленинградом…
Скорее всего, именно там – в Синявинских. Каждый год в этом районе работают поисковики (нынче и тобольские поехали). Они поднимают останки десятков солдат, но говорят, что десятки тысяч ещё в земле. И, может быть, кто-нибудь из мальчишек-девчонок XXI века отыщет в той гибельной земле медальон с запиской «рядовой Мухомедьяр Муртазин».
И солдат перестанет быть безвестным.