Тебе, любимая, родная, от всех от нас земной поклон

Моя мама, Анна Михайловна Кармацкая, не чувствовала груз своих 86 годов, пока не случилось несчастье: упала, сломала шейку бедра. Теперь прикована к постели. И потянулись дни и ночи. В памяти, будто киноленту, прокручивает пережитое.

Вот она маленькая Нюрочка – так ласково звал её дедушка Тимофей Марченко. Младенческие годы – самое счастливое время. Семья Марченко была большая: дедушка с бабушкой, родители – Михаил Тимофеевич и Прасковья Михайловна, пять тётушек и трое холостых дядюшек. Появились братья, Фёдор и Пётр, и теперь Аня уже не лялька, а нянька.

Детство оборвалось окончательно, когда началась война. Ане в то время было 11 лет. Отца и дядьёв проводили на фронт. Со школой, куда Аня ходила с большой охотой, пришлось расстаться в пятом классе. Пока был жив дедушка Тимофей, семье жилось полегче. 65-летний старик был могутной. В 1943 году, возвращаясь с заседания правления колхоза, увидел у конторы свою лошадь. Сел на неё без седла, а тут собаки выскочили, лошадь шарахнулась – дед упал. Через сутки умер. Аню теперь отправляли на работу наравне со взрослыми женщинами.

– Волков в войну и после неё было много, – вспоминает Анна Кармацкая. – Ходили по деревне. Собак на привязи не трогали, а если отвязана – съедят. У нас собачка Кукла была. Поехали зимой с братишкой Федей на быках за сеном, и она за нами увязалась. Обратно едем, а волки нас сопровождают, воют. Быки мычат. Кукла вырвалась у Федюшки и к волкам, а брат – за ней. Не помню, как с воза я с кнутом скатилась на помощь. Плохо бы всё закончилось, если б не сосед на лошади. Выручил нас.

На быках нелегко было работать, но ещё тяжелее приходилось на лесозаготовках. Пять зим, с ноября по апрель, жила Анна в лесу, в бараке. Не мылись. Спали повалкой на полу. Питались скудно.

Из дому мало чем могли помочь. Молоко, яйца сдавали, шерсть тоже. Спасала от голодной смерти картошка, от холода – валенки, которые катала мама Прасковья Михайловна. Днём она на ферме работала, доила коров, за телятами ухаживала, а ночью валенки катала.

Отец с фронта пришёл больной, израненный.

– Помню день его возвращения. К нам часто в ту весну и лето заходили солдаты, возвращавшиеся с фронта. Передохнут, перекусят. Вот и в тот вечер уже смеркалось, когда зашёл худой, небритый солдат, – рассказывает Анна Михайловна. – Опёрся на палатницу, стоит, молчит, на нас смотрит. А мама на ферме была. Я с братишками одна. Спрашивает: «Переночевать пустите?» «Ну, ночуй», – говорю. А потом пригляделась, ёкнуло сердечко: «Тятя, это ты?» А он отвечает: «Да ты что, девушка?!» Подошла ближе и опять: «Нет, тятя, это ты!» Рванулся он ко мне, обнялись, заревели. Мама с фермы прибежала, ей кто-то сказал, так она дойку бросила. От радости ревёт, на отце повисла, еле оторвали. Только мальчишки в угол забились, плачут, а подойти боятся – не помнят отца. Собрали на стол всё, что в доме было. А у нас в то лето даже картошки не нашлось. Зимой чья-то злодейская рука весь погреб вычистила. Сел отец за стол, посмотрел на его убранство и прослезился: «Я-то думал, что хоть вы тут не голодаете». Голодали. Ели всё, что природа-матушка вырастила. Хлеба цельного до 1948 года не едали, всё с примесью. Как выжили? Диву даюсь!

И ведь в клуб бегали, спектакли ставили. Аня любила стихи, знала их наизусть много и всегда читала со сцены, вечерами дома – для братишек, на лесозаготовках – для подружек.

Сколько надежд было связано с возвращением отца! Но недолго радовались. Пожил он немного, болел. В 1948 году умер, оставив ещё двухлетнего Леонида, да через два месяца родилась Вера. Осталась мама одна с пятью ребятишками. Ане пришлось работать и за мужика в семье.

Общий трудовой стаж Анны Михайловны – 46 лет. Двадцать шесть из них работала в колхозе, затем заведующей колхозного детского садика. И двадцать лет торговала от поспо в Королёвском магазине.

В 1953 году Аня вышла замуж в Королёво за Фёдора Игнатьевича Кармацкого, фронтовика, протопавшего по дорогам войны от Москвы до Эльбы. Вместе прожили 39 лет. Вырастили сына Сергея и дочь Галину. Мужа не стало в 1991 году. Мучили его осколки в ноге и руке. Так и вдовствует Анна Михайловна 25 лет. Но не замыкалась все эти годы, жила открыто. Была председателем совета ветеранов восемь лет. Поэзию любит по-прежнему, читала стихи со сцены. Любят послушать её и соседи на лавочке. Даже в больнице, чуть обезболили, она стихи по вечерам читала для однопалатниц, чем удивила медперсонал.

За работу в войну Анна Михайловна награждена медалью «За доблестный труд». У неё много грамот и наград за все годы работы.

И главное, не одинока она: дети, пять внуков, шесть правнуков и одна праправнучка. Ей посвящаю эти стихи:

Я снова здесь, в родных краях,

Но не поёт душа от счастья.

Что привело меня сюда?

Не радость встреч, а боль несчастья.

Не радует родной пейзаж,

Не светятся приветно лица,

Болеет мама, и вот я –

Подраненная в сердце птица.

Тускнее солнце, ночь длинней,

Когда не спит от боли мама,

А ты не можешь ей помочь –

Все средства пробуешь упрямо.

Сочувственно твердят друзья:

– Смирись, с природой не поспоришь!

Родные вторят: «Пожила»,

Но сердце-то не успокоишь.

– Ты виду ей не подавай,

Будь терпеливой и весёлой,

Поддерживай и ободряй – увы,

Совет совсем не новый.

Но я лукавить не могу,

Актёрствовать не научилась.

Я с мамой честною была

И буду, что бы ни случилось.

Печаль не буду я скрывать,

Она поймёт: мне тоже больно.

Готова всем ей помогать,

Лишь мама бы была довольна.

Фото из семейного альбома