Пешком, за чукреевским солнцем

Если подняться на самую высокую точку Ялуторовского района - чукреевскую горку, и мысленно перенестись в недалёкое прошлое, осмотреть окрестности того времени, то это место покажется центром Вселенной.

Возьмем за начало движения направление на летний солнцевсход и, следуя за светилом, сделаем несколько остановок, вспоминая некоторые подробности, и - снова в путь.

Земля озёр

Первая остановка - «Семиозёрки» - семь небольших озёр с болотистыми берегами и маленькими островами. Блестит водная гладь, а тишина этих мест для простого люда давно слилась с криками чаек, куликов, чибисов, коростелей и сомном других незнакомых звуков. Сейчас озёра обмелели, заросли камышом, «телорезом», на берегах - заготовленное в стогах сено.

Дальше «Загрязь», сразу за ручьём, соединяющим озеро Чукреевское с «Семиозёрками». Скот при перегоне на пастбище превращал это место в труднопроходимую няшу. Здесь же неподалёку росла небольшая берёзовая роща - «Редник». В её центре - блюдце чистой воды, которое не зарастало водорослями и не пересыхало даже в засушливое лето. Именно тут обычно праздновали Троицу.

Во время войны рощицу спилили, разбили на мелкие чурочки, и она сгорела в бочках газогенераторных двигателей. Такая же участь постигла и зрелые леса. Как это происходило, помнят теперь только бабушки, бывшие в то время девчонками 12-13 лет.

Готовое топливо развозили по домам колхозников для просушки. Обычной нормой для двора была «пудовка». Чурочки сушили на русской печке, где не прочь были погреться и сами хозяева. Контроль за качеством процесса был таков: на один конец плевали, в другой - дули, и если не было пузырей - оставляли досушивать.

Вода воде - рознь

Дальше за «Редником» увал с пахотными землями и далее озеро Балошово. Но мы немного отстали от солнца, оно уже заглянуло в окна домов, приглашая их хозяев начать новый день. Где-то из труб нехотя начинает виться дымок, запели петухи, подала голос разбуженная собака. Вот по улице в такую рань идёт молодица с вёдрами на коромысле, в каждом из них плавают деревянные кружки.

В Чукреевой с питьевой водой были проблемы. Жёсткая, она на чай не годилась, поэтому носили из озера или с конца деревни, где имелся «хороший» колодец. Скотные дворы снабжала водонапорная башня. Накачивал её ветродвигатель, который разрушили сразу же после того, как деревня прекратила существование. Мы, ребятня, из любопытства бегали смотреть на механизмы и насос установки. Слушали, как наполняется бак, и хором кричали: «Перекачал!», когда вода бежала через дренажную трубу. Много позже, вспоминая детство, я и сам установил у себя на даче ветродвигатель, который в течение полутора десятков лет исправно работал.

Центр культуры

Остановим внимание ещё на одном знакомом месте. Двухэтажный дом-пятистенок с резными наличниками, стоящий на небольшом возвышении. Он принадлежал репрессированному и расстрелянному в 1937 году Никандру Владимировичу Севастьянову - хозяину ветряной мельницы. В большой комнате второго этажа молодёжь собиралась попеть под балалайку и гармошку частушки, «побить дроби». Здесь же показывали кино. Денег на билеты чаще всего не было, поэтому пропускали под запись. А некоторые в счёт просмотра крутили ручку динамо-машины. Летом детвора смотрела фильмы на улице. Дом был сплошь в окнах и экран навешивали прямо на наличники. Бывало, ребятня садилась у самого полотна и очень боялась мчащегося на неё паровоза.  Впоследствии верхний этаж разобрали, и в доме поселился Дмитрий Михайлович Хлыстунов - участник Великой Отечественной войны, побывавший в плену.

Время близится к полудню и солнце указало на «Перейму». Это узкая полоска леса с ручьём, соединяющим озёра Романовское и Соснинское, а несколько дальше Сибирский тракт.

Далее по ходу светила - «Выгорода», ровное, без растительности место, открытое всем ветрам. Именно тут в своё время стояло несколько столбовых ветряных мельниц. И вот уже виднеются купола романовской церкви.

Меж холмов и равнин

В западной стороне от «Выгороды» болотистое место – «Кочковник», вполне оправдывающий свое название. На краю топи находилась яма для водопоя. Деревенская ребятня не прочь была побултыхаться в этом лягушатнике.

За грядой леса – Беркут, а полоска деревьев к северу, которая тянется до железной дороги, зовётся «Орлово».  Есть легенда, что там когда-то жил орёл. Место знаменательное ещё и тем, что здесь озёра Романовское и Беркутское соединяет ручей - и это начало речки Бердюженки. Но движение воды в ней можно увидеть только весной.

Давайте оставим солнце и до сумерек постараемся быть в «Семиозёрках». Движемся по Чукреевскому увалу, где пашни в несколько сотен гектаров - богатство людей здесь работающих. Остановим взор на двух низинах, между которыми возвышается «Дымшаков увал». Перевал, что рядом с деревней, называется «Ближняя подгора», ну а второй, естественно, «Дальняя». В ближней когда-то было озеро. Долгое время оно не зарастало, и охотники частенько поджидали там добычу на перелете между «Семиозёрками». Деревенские брали на берегах песок - в единственном месте в округе, где его можно было добыть.

В военные и послевоенные годы здесь находился зерноток, рядом с которым стояла бревенчатая изба, где во время страды ночевали колхозники, не тратя драгоценное время на походы домой. Ну а в «Дальней подгоре» ещё одно небольшое озерцо, называемое Петрушковым.

Мы побывали с вами в наиболее крупных местах чукреевской округи, есть ещё и маленькие точки на карте, но такие же небезымянные: «Ширковка», «Городские кусты», «Островок», «Чертенный колок». Сам же чукреевский бугор называют по-разному: кто Мускович, кто Максимов, но все едины в одном - он насыпной. Кстати, в западной части кургана видны две большие воронки, которые оставили кладоискатели, но нашли ли они что-нибудь - никто не знает.

Откуда происходит название окрестных мест и в честь кого - неизвестно, но они знакомы каждому жителю деревни, и наши босые ноги помнят каждую пядь этой земли. С тех пор, по всей вероятности, и идёт эта необъяснимая тяга и любовь к малой родине.