Хроника забытой войны

Продолжение разговора о Западно-Сибирском восстании 1921-1922 гг.
Боевые действия, развернувшиеся на огромной территории аж четырёх губерний, можно считать не краткосрочным бунтом, но смело – войной.
К оружию

Регулярные части, естественно, недостатка в стрелковом оружии не имели. Да и артиллерийскую поддержку получали немалую. Из телеграммы командира 61-й стрелковой бригады войск ВНУС А.В. Полисонова начальнику Тюменско-Тобольского боевого участка Махневу (14 марта 1921 года) узнаём, что «противник упорно обороняется в Ярковском». И приказывает Полисонов: «Вести артиллерийский огонь по Ярковскому, а по получении зажигательных снарядов – немедленно зажечь село в нескольких местах. С момента пожара села вести беспрерывный артиллерийский огонь, чтобы не дать возможности противнику принять меры к тушению пожара и выходу из убежищ».
О том, что не все жители Ярковского примкнули к восставшим, стоит ли напоминать?..
На скудость арсенала красноармейцев сетуют лишь из Тобольска. Читаем паническую телеграмму (18 февраля) председателя исполкома Сорокина: «Повстанцы в 12 верстах от города. Положение критическое, нет положительно патронов, вооружаемся охотничьими ружьями».
Для повстанцев же и охотничьи ружья были за радость. Председатель Губчека Пётр Студитов указывал, что некоторое количество винтовок и револьверов были отняты у сотрудников продорганов, милиции и исполкомов. Были у населения и запасы со времён недавней Гражданской войны.
Но что это на тысячи восставших... Да вот вам список из того же документа: «Отряд Дударева численностью до 450 человек со 150 трехлинейными винтовками. Отряд Малышева Александра Михайловича численностью 700 человек при малом количестве винтовок. Кавалерийский отряд в 300 человек при малом количестве винтовок».
И пишет Студитов: «Не имея достаточного количества оружия, бандиты вооружались пиками, состоящими из деревянного шеста и прикрепленного на конце такового отточенного и удлиненного «боронного зуба». Масса бандитов была вооружена топорами, ломами, пешнями, вилами и т. д.».
И знаете, какой вывод делает главный силовик губернии? Цитирую: «Воевать мы разучились. Удивительно, крестьянин, вооруженный дубьем и вилами, разоружал и отбирал пулеметы у наших отрядов. Это, безусловно, позор и преступление, которое укрепляло мужика».
Жестокость

Убийство на поле боя может быть оправдано высокой целью. Воин, разящий вооружённого противника, покусившегося на святое, может быть даже прекрасен. Иное дело – казнь безоружного. Никакими высокими целями нельзя оправдать пытки.
Но всё это есть, когда война. И тогда, в 1921 году, было.
Большей частью сохранились, естественно, свидетельства победителей. В обзоре Студитова отдельная глава этому отведена. Читать её страшно… Но нужно.
«Зверства бандитов превзошли всякие пределы. Все уведенные в тыл арестованные ради сохранения патронов замучиваются… Выкалывались глаза арестованным и таким образом отпускались… Многим отрезали уши и носы, на телах следы от вонзаемых в них пик… Патронов для арестованных жалели, выкалывали глаза пиками, беременным женщинам распарывали животы, детей пороли пиками, рубили топорами в куски».
Да возможно ли такое? – спросит мой современник. Отвечу: Возможно. Человек, вообще, теряет приличный облик достаточно быстро.
Сведений о зверствах красноармейцев и ЧОНовцев дошло до нас меньше. Хотя тот же Студитов докладывает: «Штаб полка-232 превратился в помещение пыток и застенок времен дикого деспотизма. Арестованных на глазах многих застегивали шомполами и, как за обычай, при опросе было взято, как по их выражению, «всыпать» от 50 до 150 шомполов».
И если повстанцы налегали на пики, дабы сберечь патроны, то их усмирители боеприпасов для расстрелов не жалели. Причём стреляли частенько без разбора на правых и виноватых. В чём сами и сознаются. Уполномоченный губчека В. Колесниченко в феврале 1921 года пишет в рапорте:
«Был отдан приказ об обыске и аресте мужчин Заводо-Успенского. Был арестован 91 человек, из которых большинство было рабочих. Материала против большинства, конечно, не было, а всех выстроили во дворе, и Некрасов, задавая один или два вопроса арестованному, приказывал расстреливать, совершенно не считаясь с тем, был ли арестованный активным участником мятежа, каково его социальное положение и семейное. Результаты расправы были те, что расстреляно было большинство рабочих, из которых много невинных».
Известно также, что за порчу железнодорожного полотна (конфискованное зерно ведь нужно было вывозить) красноармейцы сжигали все деревни в радиусе 10 верст. Приказом Сибревкома от 12 февраля 1921 года ответственность за сохранение железных дорог возлагалась на жителей прилегающих к линии населённых пунктов. Людей из этих деревень и сёл брали в заложники, которых в случае появления близ «железки» партизан просто расстреливали. Тех, кто впустил повстанцев в дом или просто снабдил их продуктами, также ставили к стенке.
Хроника

При проведении крупной войсковой операции район боевых действий был разбит на три участка: Северный (Ишимский), Южный (Петропавловский), и Западный (Камышловско-Шадринский).
Уже в середине февраля 1921 года при активных действиях бронепоездов и артиллерии зачищены территории вдоль линий железных дорог со стороны Урала и Омска. Двухнедельные бои в районе Голышманово завершаются разгромом бунтарей.
В нашем бездорожном крае коммунистам приходится туго. Сводка командования Тобольского боевого участка советских войск командиру 61-й стрелковой бригады войск ВНУС позволяет восстановить события 17-23 февраля 1921 года.
«17 февраля прервана связь Тюмень – Тобольск. Сильная банда вышла на тракт в Карачино, наступая на Тобольск. Отряд Тобольского участка под командой Муркина по сей день стоит в юртах Бегитинских. Противник находится в Ашлыке и Истяцком.
18 февраля. Банды из Карачино, несмотря на наше сопротивление, наступая на Тобольск, заняли Кряжево, Таратухино. Поднялось восстание в Кугаевской и Бронниковской вол.
19 февраля. Под Тобольском банды заняли Шишкино. В Сузгуне принят бой с бандами, наших убито до 20 человек
20 февраля. Юрты Бегитинские окружены. Бой длился до 13 часов 30 минут. Противник отступил.
21 февраля. Ввиду наступления Истяцких и Ашлыкских банд, Смехов утром ушел из Бегитинских и выехал в Дресвянку. Тобольская группа отступила в Куларово, оставив Тобольск. Ценности из Тобольска вывезены».
Тобольск взят 20 февраля. 8 марта повстанцы занимают село Самарово (район нынешнего Ханты-Мансийска), 9 марта берут Сургут, 21 марта – Берёзо-во, 1 апреля – Обдорск (Салехард).
Но одновременно наступает с другой стороны регулярная армия. И понятно, что армии народной (или бандитам – считайте, как вам удобно) не выстоять. Но она сражается.
«Нами заняты юрты Калишевские. Противник поспешно отступил, оставив 5 убитых, 12 пленных и 18 винтовок. Наши потери – трое раненых. Главные силы коммунистов в числе около 200 человек сосредоточены в с. Загваздинское. Настроение у них подавленное. Беспартийные красноармейцы оставляют коммунистов и переходят на сторону народа» (Из сводки Тобольского штаба).
РККА идёт на Тобольск несколькими группировками. В начале апреля ударный кулак сжимается у партизанской столицы. Части 232-го полка, наступающие с юга, меняют направление движения и заходят в тыл Народной армии, оттесняя её на север в обход Тобольска. 7 апреля красноармейские части берут город. Пять тысяч повстанцев попадает в плен. Часть гарнизона во главе с Желтовским отступает на север и продолжает борьбу.
Восставшее Самарово 11 мая возвращает в лоно советской власти десантный отряд (40 человек) под командой П.И. Лопарева. 16 мая красноармейцы громят один из повстанческих отрядов. В этом бою погибает командующий Народной армией В.М. Желтовский. К концу месяца десант, доставленный на бронепароходах, занимает Берёзово и Сургут. 2 июня приходит очередь Обдорска.