Русская душа

Когда слушаешь рассказы участников Великой Отечественной войны о том суровом времени, пытаешься представить себе, как это всё происходило, что чувствовал тогда необстрелянный солдат, впервые попавший в этот кромешный ад, в этот «театр» военных действий, где по-настоящему стреляют, убивают, оплакивают друзей и отчаянно воюют до победного конца. Вот, к примеру, Василий Егорович Селедцов, ставший на войне инвалидом за 4 дня до своего 19-летия. Он и понять ничего не успел, как ранило его в ногу. А могли бы и убить, как того молоденького сержанта, который и пороху не успел понюхать, и не выстрелил по немцам ни разу … Просто упал и больше не поднялся. Василию Егоровичу судьба дала шанс выжить, но он навсегда запомнил того сержанта.

… Семья Селедцовых перебралась в Сибирь из Смоленской области в 1929 году. Приехала в поисках лучшей доли и земли-кормилицы. Поселились на границе Абатского и Сорокинского районов Омской области, на хуторах. Школы здесь, конечно же, не было, а отпускать малолетнего мальчишку одного в соседнюю деревню боялись – мало ли что. Только в 10 лет пошёл он учиться в Знаменщиковскую начальную школу. Окончил только четыре класса, а в 15 лет уже работал в колхозе – пахал землю на лошадях, сеял, возил сено, зерно, скирдовал. Работал до седьмого пота, как и все деревенские жители, иначе было нельзя – на западных рубежах нашей страны шла кровопролитная война с фашистской Германией.

Его забрали на фронт в январе 1943 года вместе с тремя другими парнями из его деревни. В сохранившейся красноармейской книжке записано: «Рядовой 120-го запасного пулемётного батальона, призван Абатским военным комиссариатом Омской области из д. Чаша».

-- Привезли нас в город Канск Красноярского края, где находилась 214-я краснознамённая стрелковая дивизия. Здесь обучали нас военному делу, знанию пулемёта, стрельбе. Жили в чистом поле, питались из полевой кухни. Только в сентябре 1943 года повезли нас поездом к уже освобождённому от гитлеровцев Харькову. Здесь мы чуть не погибли. Спасибо нашим разведчикам, они вовремя предупредили, что поезд двигается прямёхонько в руки фашистов, занявших оборону метрах в ста от поезда. Задним ходом среди ночи поезд двинулся в обратном направлении. Было это у Днепра. По одну сторону реки наши войска стояли, по другую – вражеские. Снайперы днём и ночью не позволяли встать во весь рост, стреляли по движущимся целям. Самолёты противника пролетали так низко, что, казалось, гнутся деревья. Это было что-то страшное, -- вспоминает бывший фронтовик. – Новое пополнение состояло в основном из 18-летних пареньков, таких, как я. Наши командиры, видимо, пожалели нас, отвели нашу часть на безопасное расстояние, а на наше место пришли бывалые красноармейцы. Никогда не забуду, как потерял свою часть. Нас, двоих бойцов, направили накопать картошки на поле у деревни. Мы взяли мешок и пошли выполнять задание, а когда вернулись, нашей части на месте уже не было, о нас они совершенно забыли. Мы встретились уже по другую сторону Днепра. Немцы драпали, мы шли вдогонку, однако это была не мирная картина. Каждую деревню, каждую высоту брали с боем и большими потерями. То отступали ненадолго, то снова с боями шли вперёд. Обычно перестрелка начиналась ближе к вечеру. В тот день, когда меня ранили, а было это 25 октября 1943 года, у меня что-то случилось с пулемётом, после нескольких выстрелов он перестал стрелять, видимо, забило пылью, а чистить было некогда -- немцы по нам из миномётов палили. Только приподнялся я у пулемёта, почувствовал нестерпимую боль в ноге – зацепило ниже коленной чашечки. Отполз я от пулемёта, вокруг никого нет. Попытался встать на ноги, ничего не получилось. Тут меня заметил санитар, который на лошади отвёз в медсанбат. Я и место запомнил, где меня ранили: на табличке, прибитой к столбу, было написано -- «Третья Днепровская переправа».

В медсанбате у Василия сильно распухла нога. Врач очистил её, долго думал, что с нею делать, а потом сказал, как отрезал: «Надо ампутировать». Парень долго не соглашался остаться без ноги, было страшно, но после того, как пристращали медики гангреной, уступил, это было последней каплей. Так в 19 лет он стал инвалидом. Потом были госпитали в Залещенске, Харькове, Тамбове. Обратная дорога с войны домой преодолевалась уже на протезе …

Несмотря на инвалидность, В. Е. Селедцов после окончания войны много лет работал в различных организациях сторожем, кладовщиком, молотобойцем в кузнице, мастерил сани, телеги, работал кочегаром. Нужно было кормить семью, в которой было трое детей (один из них инвалид с детства, требующий постоянного ухода). Основные заботы о доме, о детях лежали на супруге Василия Егоровича Анне Зотеевне. Она и сегодня на «посту», несмотря на свой преклонный возраст. Вместе с родителями и больным братом в двухкомнатной квартире проживает и дочь Екатерина – основная их помощница.

Осенью 2010 года В. Е. Селедцов будет отмечать своё 85-летие. Его большой жизненный путь был весь в борьбе – с холодом, голодом, внешними врагами Родины, разрухой. Но, несмотря ни на что, он сохранил добрую память о боевых друзьях-товарищах, тепло в глазах и мягкую, добрую улыбку, распахнутую настежь душу – душу русского человека. В. Хакимова

На снимке: В. Е. Селедцов

Фото Т. Суховой