Товарищ гвардии комиссар...

Андрей Казанкин мечтал об армии ещё с тех пор, как мальчишкой впервые увидел марширующих солдат. В 19 лет он ради военной службы оставил работу в Ялуторовском райкоме комсомола.

Парень был уверен, что его место – в строю, и ушёл в армию до срока (призывали тогда с 21 года). Отслужив срочную в Челябинске, Андрей Казанкин остался в армии. Был аттестован помощником командира роты по политической части. Великая Отечественная застала его уже в должности комиссара батальона на Дальнем Востоке. С первых дней Андрей просился на фронт, но ответ командира был краток: «Твой враг здесь, через реку японцы стоят!»

В 1942 году Казанкину вроде бы повезло – отправили в действующую армию во главе маршевого батальона, но на полдороге с эшелона сняли и оставили в запасной части в Омске. В 1943-м Андрею Васильевичу довелось учиться в Высшей военно-политической академии имени Ленина, которая была эвакуирована в Шадринск (Курганская область). Только в 1944-м замполит батальона 8 гвардейской мотострелковой бригады принял свой первый бой. Случилось это при освобождении Белоруссии во время операции «Багратион».

– Это большая победа Красной армии была оплачена дорогой ценой, – рассказывал ветеран. – Когда мы пошли в атаку, в батальоне было 800 человек. Через два часа ворвались во вторую вражескую траншею, а в строю почти никого не осталось. На нашем участке в бой ввели резервный батальон, а потом и штрафную роту. Задачу бригада выполнила, Западную Двину форсировала. Но через эту небольшую, как наш Тобол, реку переправилось только сто человек из двух с лишним тысяч. А вскоре под Оршей ранило и меня.

Снова на фронт он попал только весной 1945 года в Курляндии, где наши части прижали к Балтийскому морю группировку немцев. Четыре раза Красная армия пыталась разгромить врага, и четыре раза фашисты отбивали атаки. Здесь и предстояло Андрею Казанкину с однополчанами идти в самый последний бой войны. Ночь на 8 мая мотострелки встретили на марше в полутора километрах от передовой – утром их  ждала атака. Но в три часа утра по радио передали, что немцы подписали акт о капитуляции.

– Хотелось верить, что конец войне – и не верилось! – вспоминал первые минуты мира Андрей Васильевич. – Солдаты и офицеры от радости лупят в воздух из винтовок, автоматов, пулемётов, пистолетов… Добежишь до одной машины, успокоишь стрелков, глядь – с другой стрельбу начинают. Да как бойцам запретишь, если сам комбриг генерал-майор Манжурин сел за четырёхствольный зенитный пулемёт и все патроны в небо выпустил! Весь боезапас, который для наступления выдали, в ту ночь расстреляли!

После победы Андрея Казанкина с бригадой перебросили на Дальний Восток, но долго служить офицеру не пришлось. Сказались раны, резко упало зрение, и в 1948 году Андрей Васильевич вернулся на родину. Несколько лет работал в Заводоуковской лесотехнической школе, а потом возглавил районную первичку общества слепых. Часто встречался ветеран  с молодёжью, рассказывал о войне. И хотя не мог уже ни писать, ни читать, его выступления всегда были тщательно подготовленными, по-комиссарски чёткими и ясными.