Жизнь раскололась на «до» и «после»

Депортация немцев, проживавших в районах Поволжья в 1941 году, навсегда изменила жизнь не одного поколения.

- Когда началась война, моей маме Эмме Георговне Эйхман было 11 лет, вскоре в трудармию забрали её отца. У мамы о нём остались только детские воспоминания и семейный альбом. Поэтому своего дедушку я видела лишь на фотографии,  - рассказывает Лили Александровна из Орлово. — После  августовского Указа в первый год Великой Отечественной войны была ликвидирована Автономная Республика немцев и проведено тотальное переселение. На сборы давалось всего 24 часа, с собой разрешили взять документы, продукты на несколько дней и немного вещей. Уезжали налегке, бросили дом, хозяйство — словом,  всё, что наживалось годами... Сначала людей переправляли на пароме по Волге, потом на поезде в далёкую, холодную Сибирь. Больше месяца добирались до назначенного места. Бабушке Амалии Давыдовне было непросто с семью детьми. Никто и не представлял, что ждало их в чужом краю...

Прибывшую семью определили в деревню Горюновка и поставили на учёт. Радушного приёма незваным гостям никто не устраивал, всё прошло тихо, без суеты.Тяжело далась первая зима. Старшие хоть и работали в колхозе, но продуктов не хватало - приходилось и попрошайничать.

- Наверное, чтобы семье было легче, мама и замуж вышла   в 17 лет, когда  посватался Александр Яковлевич Эйхман - тоже из репрессированных, - продолжает Лили Александровна.  - Папа был старше на 5 лет. Заработав денег, родители купили небольшой саманный домик с яблоневым садом, постепенно обзавелись хозяйством. Уже позже переехали в Орлово. Мама была настоящей мастерицей — умела вязать, шить, вышивать, выбивать. К ней многие сельчане приходили  с заказами, особенно пользовались популярностью выбитые занавески. У нас на окнах такие висели, некоторые до сих пор сохранились. Поначалу семейные отношения у родителей не очень складывались, но потом прижились, притёрлись друг к другу... Их брак продлился 33 года, а в 50 лет мама овдовела, но замуж больше так и не вышла. Она прожила 86 лет и практически до последнего дня выращивала картошку и овощи. Наверное, по привычке не могла сидеть без дела.

Судьбы Эммы Георговны, братьев и сестёр, её мамы Амалии Давыдовны, как и тысячи других советских немцев, раскололись в одночасье. Боль и обида остаются, но прошлое уже не вычеркнуть и не переписать заново. И забывать об этом тоже нельзя, чтобы подобного больше не повторилось.