Трудармейцы достойны памяти

День памяти жертв политических репрессий... И тревожным набатом в моём сознании мысль: «Я должен в меру своих способностей написать о людях, которых хорошо знал, о своих родственниках, о тех, про которых просто слышал. Написать о тех, кто сполна познал безмерные тяготы, находясь в рядах трудовой армии».

28 августа 1941 года выходит указ Президиума Верховного Совета СССР о депортации немцев Поволжья в районы Сибири, Дальнего Востока, Казахстана и Средней Азии. И поплыли по Волге перегруженные баржи, пошли железнодорожные эшелоны, увозя вынужденных переселенцев в неизвестность. Многие, особенно старики и маленькие дети, умирали в пути. Их просто снимали на очередной станции, а родственники не могли даже захоронить. Долгие недели в дороге. К месту постоянного пребывания (ссылки) людей везли на телегах уже по крепко промёрзшей земле. Сибирь встречала не всегда гостеприимно. А тут и новая напасть. Выходит постановление о привлечении к трудовой повинности лиц немецкой национальности. Мужчин в возрасте от 18 и до 55 лет, молодых женщин и девушек – от 18 и до 40 лет. Трудовая армия – это полное бесправие, бесчеловечное отношение и унижение. Это каторжный труд при очень скудном пайке, без добротной одежды. Это искалеченные судьбы, бесконечные жертвы. Труд мобилизованных немцев использовали на заготовке леса, строительстве, в рудниках и шахтах, на рыбной ловле в районах Крайнего Севера. Достаточно сказать, что руками трудармейцев  с нулевого цикла, т. е. с котлованов, за короткий срок был построен Богуславский алюминиевый завод. Самолётостроение начало получать добротный металл взамен пресловутой фанеры, которая горела от первой попавшей зажигательной пули. Буду справедливым: смертность в трудовой армии никак несравнима с потерями на фронтах Великой Отечественной войны. Но это не оправдывает ту жестокость, тот геноцид, который был допущен в годы войны против собственного народа. Из Суерки в трудовую армию были мобилизованы Филипп Филиппович Гольцман, Матвей Яковлевич Ланг, Раиса Петровна Зоммер. И это не полный список. Им повезло, они выжили и вернулись в свои семьи. Репрессии по национальному, по религиозному признаку – явление в обществе самое массовое, самое жестокое. И меня радует, что сегодня в Суерке прекрасно живут и русские, и казахи, и немцы… Радует, что вместе мы справляем русские национальные праздники, казахские – Наурыз, Курултай, Курбан-Байрам, немецкие «Wainacht» – Рождество, либо «OSTERN» – пасха. В одном из моих стихов есть строки – пусть они будут пророческими!

Не смолкают в Суерке пусть песни,

Пусть на разных  звучат языках.

Радость, счастье –вот снова мы вместе,

Пусть звучат эти песни в веках.

Трудармейцам Суерки

Трудовая армия –лихих преданье лет.

Ты выписала многим в мир иной билет.    

Измождённых трудармейцев  угрюмый строй.

Вечерняя поверка. Скорей бы на покой.

Голодно и холодно. Нет войне конца.

Кто напрасно ждал оттуда мать, деда иль отца?

Прозвищем презрительным был не удручён?

Кто косыми взглядами был не награждён?

Они, вины не знавшие, в блюминге страны

Были из-за нации в пыль превращены.

Страдания, мучения выпали им всем.

В этот строй попали и без прав совсем.

Труд тяжёлый, каторжный.  

Что ни день – аврал.

Смерть, как избавление.

Её каждый ждал.

Семья терзалась, мучилась – хотелось поддержать.

Разве вот посылочку,  что ни есть, послать?

Послать же было нечего.

Разве сухарей?

Но как отнять последнее у своих детей?

Тело искалечено.

С каждым днём больней,

А с  душой оплёванной –много тяжелей.

Гольцман, Ланг и Зоммер,

Миллер, Наам и Шмидт…

Список то не полный, а душа болит.

Душа болит, в груди тоска –

То боль по ушедшим навсегда.

Память нам оставила нация отцов.

Мы памяти достойны, скажу без громких слов.

Сегодня трудармейцам мы скорбью воздадим,

Вспомним поимённо и молча постоим.

с. Суерка.