Три минуты ты орёл

Владимир Кислицин бережёт свою форму и потрёпанный дембельский альбом. Сколько в нём воспоминаний, сколько боли и борьбы с самим собой.

- Не зря говорят, что десантник всего три минуты орёл, а остальное время – лошадь, - смеется наш собеседник, начиная рассказ о службе в ВДВ.

И ведь правда, в этой шутке юмора мало. Полет с парашютом – всего ничего, а муштра у десантуры одна из самых жестких. А что вы хотите - военная элита!

Армия привлекала Владимира с детства. От старших братьев, отслуживших на флоте и в десанте, достались ему  царские в мальчишеском понимании подарки – тельняшка и синие погоны.

Море и небо синего цвета. Окончив восьмилетку, он хотел поступить в Тобольское морское училище, но срезался на здоровье. После школы поехал штурмовать учебное заведение в Мурманске. Но и здесь неудача. В итоге освоил специальность судового электромонтажника в ПТУ и работал водителем.

- Когда получил повестку из военкомата, решил оставить мечты о море и пойти в ВДВ. Как раз шли боевые действия в Афганистане, и я попросился туда. Мне устроили проводы, но в военкомате отказали, мол, не готов. Хотели было в артиллерию отправить, но когда за новобранцами приехал майор, я ушел якобы за личным делом и спрятался, пока ребят не забрали, - рассказывает Владимир.

За плечами юноши в то время имелись спортивные разряды, были в его активе и прыжки с парашютом. Так что в ВДВ он всё-таки попал.

- Из Тюмени мы с другими новобранцами поехали в Каунас. Но там начались проблемы! Уже присягу приняли, а на военной комиссии сказали, что служить у них мне не положено из-за псориаза. Но я пригрозил - не оставите меня здесь, устрою побег. Ну и оставили, только к прыжкам не допустили. А это что такое? Служить в ВДВ и не прыгать с парашютом? – вспоминает Кислицин.

«Учебка» так и прошла для него без неба. Всё изменилось, когда парня отправили в сапёрский батальон Псковской дивизии.

- Подполковник хороший был. Я ему рассказал о своей беде,  а он на меня смотрит и спрашивает: «Псориаз – это что такое? Ты прыгать-то хочешь? Если хочешь – прыгай!».

Первые прыжки и падения. Первый раз купол над Вовой открылся еще в школе. Именно тогда он совершил дебютные три прыжка. Говорит, что небо захватило его невероятно. Настолько, что на время он забыл мечты о море.

- Тогда впервые пострадала моя рука, которую я с той поры называю невезучей. Когда приземляешься, земля перед тобой ходуном ходит, но точка, куда ты должен «сесть», видна четко. Вот только я отвлекся и упустил момент – «ушёл» прямо на турник. Руку об него ударил сильно, прямо по нерву. В итоге не смог остановить парашют, наелся снега и проехался по земле, - рассказывает Кислицин и отмечает, что в армии десантников учат приземляться в любое время суток и в разное время года, в том числе на воду, лёд и землю.

- Если приземляешься на воду, надо расстегнуть нижние лямки и держаться только за стремена. А при касании выпрыгнуть из подвесной системы, чтобы не захлебнуться. Ночью, например, когда прыгаешь, небо светлое, как днём, а с приземлением словно лампочку гасят, и темно становится. Надо быть к этому готовым, землю плохо видно - эти нюансы, как говорит наш герой, он не забудет никогда.

За время службы он прыгнул с парашютом девять раз – армейский минимум, а в целом в его активе – дюжина.

Главное – никто не погиб. После армии Владимир пошел работать, заочно учился в технаре. Но вдруг ему, как военнообязанному, пришла повестка. Понял, надо ехать в Чечню.

Подготовку проходил в Елани, где формировали отряды. В этот раз он попал в разведку. Почти в тридцать лет пришлось заново проходить курс молодого бойца. Метал гранаты, бегал, стрелял, вспоминал рукопашку. В октябре отправился в Грозный.

- Перед этим посоветовали покреститься. Военных без очереди в храме пропускали. Может, это и помогло сохранить жизнь, я отделался легкими ранениями, - говорит Владимир.

В Чечне Кислицина назначили командиром отделения, его бойцы продвигались в сторону Грозного. Это были уже не учения. Среди главных задач - сопровождение колонн, выявление боевых точек противника и наводка на них артиллерии.

Ранило Кислицина во время обычного развед-выхода в Грозном. Две группы разведки и отряд молодых бойцов, лет восемнадцати, пробирались по городу очень осторожно.  Мирного населения здесь уже не было. Единственные, кого можно встретить, – боевики. И это случилось. От бесконечных пулеметных очередей солдаты вжались в стены полуразрушенного здания. Был приказ – держаться полчаса до прибытия артиллерии. Все знали, что будет сложно. Летели осколки металлических труб, бушевал огонь, одному из юношей выбило глаз.

- Когда командир приказал отступать, вперед мы пропустили молодежь, а сами отстреливались, прикрывая их. Юноши тоже рвались в бой, кричали, что дадут жару, но мы их приструнили: «Здесь можно умереть по-настоящему», - вспоминает Владимир.

Задание в тот раз они выполнили. Пострадали многие, но самое главное - никто не погиб.

- Мы все были награждены орденами Мужества. Наши солдаты продержались, навели артиллерию и сохранили молодых, - говорит Кислицин и машинально смотрит на свою несчастливую руку, еще одно напоминание о том бое, где его ранило. Осколок трубы прилетел ему в локоть, зато пулеметная очередь прошла мимо.

- Я ни о чём не жалею. Долг Родине – свято! Всем, кто хочет служить, советую только одно – служить! Служить как положено. Россию, ребята, надо защищать всегда, во чтобы то ни стало! - говорит Владимир.