Нескучный жанр

Текст Кира Калинина

Двухнедельные обменные гастроли Свердловского государственного академического театра музыкальной комедии и Тюменского драматического театра называют авантюрой даже сейчас, после торжественного объявления об открытии в Тюмени филиала музкомедии. Без поддержки учредителей и меценатов, на свой страх и коммерческий риск, два театра отважились представить на чужой сцене дважды по семь спектаклей – больших, многолюдных, с полноценными декорациями.

Масштаб предприятия можно вообразить, зная, что уральцы привезли к нам не только солистов, но и симфонический оркестр, хор, балет – почти две сотни человек… Играли самые сливки оперетты - «Принцессу цирка», «Весёлую вдову», новомодные мюзиклы, вспоминали любимые мелодии прошлых лет в спектакле «Парк советского периода». А директору музкомедии Михаилу Сафронову приходилось снова и снова объяснять тюменцам, что открытие филиала не предполагает ни набора труппы, ни обзаведения собственной сценической площадкой, ни создания второго комплекта декораций. Просто к нам регулярно, по объявленному на год вперёд репертуарному плану, станут возить спектакли. Так же, как возят в Нижний Тагил, Каменск-Уральский, Первоуральск - города Свердловской области, где уже действуют филиалы театра. В свою очередь тюменцы получат право представлять свои постановки на сцене музкомедии. Встреча с новой публикой любому театру жизненно необходима…

Когда-то очень давно Михаил Сафронов выучился на режиссёра в Минском театрально-художественном институте, но, поставив дипломный спектакль, ни дня не трудился по специальности – родной вуз оставил его на комсомольской работе. Дальше – вполне обычная в таких случаях карьера с одним неординарным зигзагом: не успев как следует закрепиться в ЦК комсомола Белоруссии, 27-летний уроженец Ирбита вернулся на родной Урал - руководить свердловским ТЮЗом. «Я был самым молодым директором театра в Советском Союзе», - вспоминает Михаил Вячеславович. Из ТЮЗа его «забрали» инструктором в отдел культуры обкома партии, вскоре назначили начальником управления культуры Свердловской области, затем поставили во главе управления региональной национальной культурно-досуговой политики в министерстве культуры России… И снова Екатеринбург: сначала директорство в театре драмы, а с 1999 года – в театре музыкальной комедии. Назвать его функционером от культуры язык не поворачивается – слишком уж артистическая натура. Увлечён, эмоционален, обаятелен, наделён даром рассказчика, так что спектакли, о которых он говорит, хочется увидеть немедленно, тут же, даже если один раз уже видел. Тянет заново открыть для себя эпическую «Екатерину Великую», искромётную «Тётку Чарли», драматичную «www.Силиконовую дуру.net», которая два года назад, после выхода на сцену, едва не попала под запрет: история первой любви, обречённой на гибель под натиском агрессивно-циничного окружения, пришлась не по вкусу школьным педагогам.

«Они сказали: «Мы не позволим, чтобы наши ученики ходили на этот спектакль», - вспоминает Сафронов. - Тогда мы пригласили министра образования области. Он посмотрел, остался в полном восторге, собрал городской педсовет: «Вы что, испугались увидеть себя со стороны?» Надо ли говорить, что инцидент только подогрел интерес к постановке: по «Силиконовой дуре» писали сочинения, ей посвящали родительские собрания. Молодёжь третий сезон валом валит в театр, и музкомедия не перестаёт работать над спектаклем, делая всё, чтобы поддержать ажиотаж. Даже финал меняли несколько раз, стараясь уйти от неизбежной, казалось, безысходности, подвести зрителя к простому и мудрому выводу: в жизни возможно всё, надо только верить…

Другую постановку для юных нарекли «Ночью открытых дверей», вызвав в городе негодующее аханье: до чего музкомедия дошла!.. А спектакль-то поставлен по «Рождественской песне» Диккенса – самая что ни на есть подлинная, незамутнённая классика, и говорится в нём о доброте и человечности. «Ночи» в конце концов даже присудили местную премию за лучший в сезоне спектакль о нравственности.

С гордостью нося старое название, театр музыкальной комедии всё больше отходит от лёгкого жанра, предназначение которого – отвлекать, развлекать, веселить. То есть он с удовольствием всё это делает, давая возможность нашему вечно спешащему и озабоченному современнику сбросить напряжение, увлечься трагикомичными коллизиями нездешней жизни милых и забавных персонажей, испытать приятное волнение, от души посмеяться… Оперетта вечна, убеждён Сафронов, и поклонников у неё не убудет. Но если в советские годы искусство Легара и Кальмана продолжало развиваться на новый лад, то сегодня приходится признать: все оперетты давно написаны, новинок на этой ниве не появится, и всё, что может сделать театр, - это снова и снова перебирать лучшие образцы жанра. Например, в начавшемся сезоне музкомедия намерена выпустить премьеру «Рыцарь Синяя Борода» Жака Оффенбаха, возобновить «Цыгана» Имре Кальмана, справедливо полагая, что эти спектакли будут пользоваться не меньшей популярностью, чем «Силиконовая дура», - только у другой аудитории.

Оперетту в Екатеринбурге не только любят, но и чтут: преданные поклонники знают назубок мелодии арий, реплики персонажей, трепетно следят за соблюдением чистоты стиля и требуют безусловного соответствия оригиналу. Никаких режиссёрских вольностей. Из-за недовольства публики пришлось убрать из репертуара новую постановку «Летучей мыши» Штрауса, созданную молодым режиссёром из Ростова-на-Дону. В разные годы на сцене музкомедии игралось не меньше шести версий знаменитой оперетты. Вот и решили поэкспериментировать… «Классику «лучше» сделать нельзя - не имеем права, - объясняет Сафронов. - Произведения все охраняемые, любые изменения должны быть согласованы, а начнёшь согласовывать - совсем запутаешься и вообще ни к чему не придёшь».

Минуло время, когда «оперетки» были остры, как перо фельетониста, и легко обретали злободневность в контексте момента – именно такие тексты сочиняли Борис Рацер и Владимир Константинов, а артисты от себя вставляли в авторские реплики хлёсткое словцо. Из тех, кто помнит, как это делалось, и до сих пор позволяет себе пошутить в прежнем духе, осталась разве что народная артистка России Римма Антонова-Жердер, которая может сказать со сцены что-нибудь вроде: «Как, Эдуард Эргартович Россель там будет, а меня не будет?» – и взбудоражить зал… «Кому-то это нравится, кому-то не нравится, - продолжает директор, - но это живой театр. Если это сделано профессионально, красиво, не вульгарно, то почему бы нет?»

Когда Сафронов пришёл в музкомедию, в труппе не было уже почти никого из звёздной плеяды солистов, которые некогда прославили свердловскую оперетту на всю страну, а в 70-е годы на московских гастролях заслужили хвалебный отзыв в газете «Правда»: «Поют, как в опере, танцуют, как в балете». Эти слова стали девизом театра, эталоном для последующих поколений артистов. «Молодёжь должна расти на традиции, иначе нам не вернуть былую славу, - продолжает Михаил Вячеславович. - И первое, что я придумал: раз в году мы отмечаем день памяти и выезжаем на кладбище, где есть аллея наших знаменитых актёров, начиная с Анатолия Маренича, Георгия Кугушева – первого главного режиссёра театра, нашего легендарного Владимира Курочкина. Тогда был ещё жив режиссёр Станислав Ключка. Он рассказывал о старых артистах, о традициях, носителями которых они были, о том, как любили их поклонники, какие анекдоты ходили в театре в то время - потому что без этого театр не театр. Молодых приучали дорожить тем, что было до них. И это очень быстро сказалось. Вроде бы глупо говорить о воспитательной функции – всё-таки взрослые люди, воспитывать их неловко, но есть во всём этом некий нравственный урок...»

Прежде театр называли лабораторией советской оперетты. Всё, что ни писалось нового, опробовали в свердловской музкомедии: примут спектакль уральские зрители – значит, суждена ему долгая жизнь на подмостках страны. Теперь происходит нечто подобное, только не с опереттой, а с мюзиклом. Произведения, родившиеся в Екатеринбурге, выходят на сцены других театров – как та же «Силиконовая дура» или постановка на военную тему «Храни меня, любимая».

Сюжет как раз для мюзикла: медсестра, работавшая в роддоме, взяла на воспитание пятерых малышей, от которых отказались матери, и все они, повзрослев, стали музыкантами, - кто играл на гитаре, кто на трубе, кто на скрипке. «Потом они уходят на войну, и ни один не возвращается. Очень грустная история. Но спектакль удивительно светлый: перед нами разворачиваются сны, которые видит мать, провожая сыновей в мир иной…» Постановка сделана так мастерски, что даже фашисты, появляясь на сцене, умудряются сорвать аплодисменты: перед искусством танцоров из «Эксцентрик-балета» Сергея Смирнова, а именно им достались вражеские роли, просто невозможно устоять. «А какие там зонги!..» – интригует директор.

На премьеру «Екатерины Великой», поставленной режиссёром из Москвы Ниной Чусовой в 2008 году, аккредитовалось почти три десятка заграничных СМИ, в том числе «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост». Композитор Сергей Дрезнин написал этот мюзикл почти десять лет назад и кому только ни предлагал – Образцовой, Пугачёвой… Никто не брался. Но однажды сошлись на международном конгрессе в Париже директор свердловской музкомедии и живущий за границей композитор. Директор как раз искал подходящий материал для народной артистки России Нины Шамбер, обладательницы одного из лучших в театре классических голосов. «И вот Дрезнин сам упал с небес».

А дальше началась кропотливая, трудная, совершенно земная работа. После распределения ролей Дрезнину пришлось «подводить» каждую партию под конкретный голос, дописывать и переписывать музыку. Такова доля сочинителя мюзиклов – в контракте с композитором непременно есть специальный пункт, обязывающий его по просьбе театра вносить изменения в партитуру и трудиться до последнего, до выхода спектакля. «Было так: за два часа до премьеры он притащил только что дописанные куски музыки, размноженные для оркестрантов. Они её увидели в первый раз и как профессионалы, конечно, сыграли с листа…» Иногда «довести до ума» музыку берётся аранжировщик. Артистам должно быть комфортно в пространстве театрального произведения – иначе нет смысла браться за постановку.

Наделавшая шуму «Екатерина» стала спектаклем во многом уникальным, даже новаторским. Не только благодаря державному размаху, массовым сценам, визуальным эффектам, движущимся декорациям и семи сотням костюмов из тканей, изготовленных по особой технологии. В необычном мюзикле соединились две манеры пения - классическая и современная, зазвучали в унисон голоса настолько разные, что их невозможно было представить в дуэте. Выпускница эстрадно-джазового отделения музыкального училища им. Чайковского Мария Виненкова, тогда только пришедшая в театр, испугалась, узнав, что придётся петь в паре с увенчанной лаврами примой оперетты. Через год за работу в этом спектакле она удостоилась национальной театральной премии «Золотая Маска».

В «Екатерине Великой» в полную силу использован модный сейчас приём – наложение на живое звучание симфонического оркестра музыкальной или шумовой фонограммы, будь то напряжённое крещендо электрогитар или грохот шагов марширующей на плацу пехоты. Задача только на первый взгляд кажется простой. Оркестр может играть быстрее или медленнее, а в фонограмме, если уж она включена, ничего не изменишь. Действия дирижёра и звукорежиссёра должны быть идеально согласованы, от того и другого требуется чуткое ухо и высочайший профессионализм. Этот навык довели до совершенства ещё в «Силиконовой дуре», которая принесла главному дирижёру музкомедии Борису Нодельману собственную «Золотую Маску». Фонограмму, как правило, записывают в театре, иногда пользуются услугами студии Александра Пантыкина, одного из родоначальников уральского рока, сочинившего для музкомедии уже несколько мюзиклов.

Нынешний главный режиссёр народный артист России Кирилл Стрежнев с некоторых пор решил для себя: ставлю только мюзиклы. И не ошибся – за последние годы театр собрал столько «Золотых Масок», что и сосчитать трудно, не говоря уже о региональных наградах, таких как премия ежегодного театрального фестиваля «Браво». Мюзиклы позволили сделать репертуар серьёзнее, глубже, вдохнули новую жизнь в само понятие музыкального спектакля, превратив его в социально значимое явление. Мюзикл даёт режиссёру простор для творчества, а артистам – возможность ярче проявить драматическую сторону своего дарования.

Нина Шамбер всю жизнь пела в оперетте – классической и советской. Найти себя в мюзикле оказалось непросто. «Раньше я бы сказала: подумаешь, и в «Принцессе цирка» нужно так же петь, говорить, танцевать. Но мюзикл - это совершенно другое». Такие переходы – из оперетты в мюзикл – явление исключительное. Обратное, при необходимости, случается гораздо чаще, уверяет Михаил Сафронов. А артистов для работы в мюзиклах у нас не готовят. Мария Виненкова – особый случай. Кроме музыкального училища, она окончила ещё театральный институт по специальности «актёр драматического театра».

С кадрами для оперетты, на первый взгляд, всё должно быть в порядке. Но те, у кого хороший голос, стараются петь в опере. А если уж в опере не задалось, идут в оперетту… Стремясь изменить ситуацию, музкомедия посылает «вербовщиков» на просмотры и конкурсы, даже учредила собственный международный конкурс молодых артистов оперетты и мюзикла имени Курочкина. Некоторые его участники остаются работать в Екатеринбурге. Но нехватка хороших голосов, особенно теноров, - это только половина проблемы. «Сегодня те, кто оканчивает консерваторию, хорошо поют, но не умеют двигаться; те, кто оканчивает театральный институт, замечательно двигаются, но петь не могут. Извечная проблема театрального образования». Порой просто не хватает внутреннего чувства стиля, шарма, который так необходим исполнителю ролей «фрачных» героев. Заслуженный артист России Анатолий Бродский сожалеет, что в оперетту проникает уличная, бытовая манера игры, и даже режиссёры всё реже отваживаются браться за классические произведения, просто потому, что не знают, как их ставить…

Ну а взращивание артистов для мюзиклов - дело тех, кто эти мюзиклы ставит. Теперь в театральном институте Екатеринбурга действует кафедра музыкального театра, руководит ею главный режиссёр музкомедии, который сам набирает себе курсы, благодаря чему труппа всё время пополняется свежими силами, обученными и петь, и играть, и двигаться.

В мюзикле, как и во всём, у нас свой путь. Бывая в США и Англии в рамках организованной для гостей культурной программы Сафронов несколько раз попадал на один и тот же мюзикл - «Мисс Сайгон» и выучил его чуть ли не наизусть. Неважно, по какую сторону океана разыгрывалось шоу, рисунок спектакля повторяется в точности, вплоть до миллиметра. «Это кино, - заключает директор музкомедии. - Кино высокого качества, но ни уму, ни сердцу. А у меня есть твёрдое убеждение, что если аппарат сердечный на увиденное никак не реагирует - значит, это что-то ненастоящее. Человек не должен уходить из театра равнодушным. Да, американцев и англичан не переиграешь по пластике, по владению голосом. У них любое действие доведено до автоматизма. Но наши вдыхают душу в то, что делают».

Возможно, дело в разнице культур, и какая-нибудь нью-йоркская офисная барышня, в шестой раз придя на полюбившееся представление, тайком утирает глаза платочком, когда Ким и Крис расстаются навсегда. Это не значит, что перенос на русскую почву американских мюзиклов бесперспективен. Столичные зрители и «питаются» в основном бродвейской продукцией. Но для Екатеринбурга это, во-первых, дорого, во-вторых - требует массы юридических хлопот. Музкомедия как раз занята оформлением документов на мюзикл «Скрипач на крыше» Джерри Бока. Произведение сложное, в нём будет задействована вся труппа, все балеты, даже маленькие артисты из детской студии, в которой занимается около двухсот человек.

Посему уральцы больше уповают на мюзикл отечественный. Два года назад в репертуаре театра появился красивый спектакль «Свадьба Кречинского», один из первых в России мюзиклов, написанный композитором Александром Колкером. Именно этот спектакль руководство театра выбрало и для открытия нынешнего сезона в Екатеринбурге, и для открытия тюменского филиала. «В спектакле занята хорошая, талантливая молодёжь, - рассказывает директор. - Музыка замечательная. Сценография, на наш взгляд, потрясающая. Ещё не помню случая, чтобы занавес открылся, и зал не взорвался бы аплодисментами».

Если оперетты сейчас не пишут совсем, то и с мюзиклами композиторы у дверей театра не толпятся. Приходится снова брать инициативу в свои руки. Чаще всего бывает так: в театре вызревает идея, облекается в предварительную литературную форму, от которой отталкивается композитор, и лишь когда он закончит, в дело вступает либреттист. Случается, автор приносит изумительную музыку, к которой ни слова ещё не написано, а он уже видит спектакль. Тогда под эту музыку придумывают сюжет, композитор начинает править сочинённое...

С «Мёртвыми душами» получилось иначе. Пантыкин сам пришёл в театр, но не с готовым уже произведением, а с замыслами. Спектакль продолжает линию, начатую «Свадьбой Кречинского», когда классика русской литературы находит воплощение в формате музыкального театра. Сюжет «Мёртвых душ» переплетается с мотивами других произведений Гоголя, столь же актуальными в нашем отечестве, как и двести лет назад. «Этот спектакль нам очень дорог. Нам кажется, он получился смелым, продвинутым во всех смыслах – и в социально-политическом аспекте тоже. Мы готовим эту постановку к выдвижению на «Золотую Маску», и, по-моему, у неё хорошие шансы на успех». Чичикова играет Евгений Зайцев (Митя в «Силиконовой дуре»), дочку губернатора Лизоньку – Мария Виненкова (Фике в «Екатерине», Нора в «Силиконовой дуре»).

На постановку «космического мюзикла» под названием «Кошка» – по сказке Киплинга - музкомедия выиграла грант Союза театральных деятелей России. А теперь проводится конкурс среди спектаклей-победителей, призом которого станут деньги на новую постановку… Костюмы и маски, созданные для «Кошки», так хороши, что их специально выставили в фойе театра, чтобы не только зрители, но и всяк идущий мимо мог заглянуть и полюбоваться. И любовались - говорят, заходили с улицы просто поглазеть, как в музей.

Мюзикл есть мюзикл, оперетта – это оперетта, а как подобрать определение для спектакля «Фигаро», того самого, что на музыку достославного Вольфганга Амадея, если оперные арии исполняются… в джазовой манере? Поют участники действующей при театре эстрадно-джазовой «Джем-студии» Елены Захаровой, которая сумела написать такие аранжировки, что новое прочтение бессмертного творения не только не сочли кощунством, но и наградили двумя «Золотыми Масками».

Весной ожидается ещё одна необычная премьера – балетный спектакль «Битлз – навсегда». Ставит его главный балетмейстер театра оперы и балета Надежда Малыгина, но танцевать будут артисты музкомедии, где основная балетная труппа составляет почти сорок человек. Музыку написал Артур Митинян – песни «Битлз» использовать без разрешения нельзя, сколько будет стоит такое разрешение, подумать страшно. Поэтому в музыкальный рисунок балета включены лишь коротенькие, не больше 8-10 секунд, отрывки любимых миллионами мелодий.

Музкомедия – шкатулка со множеством секретов. Сколько ни заглядывай, открываются всё новые. К примеру, есть у театра ансамбль русских народных инструментов «Изумруд», который играет в спектаклях, даёт сольные концерты, гастролирует по миру, проводит на базе театра фестиваль народной музыки... Уральцы живут активной и интересной жизнью. И совсем неплохо, что Тюмень, которая может только мечтать о собственном музыкальном театре… опере… симфоническом оркестре, будет отныне к этой жизни причастна.