Байки бабушки агафьи

Правнук крестьянки, чей муж был участником кулацкого мятежа 1921 года, Александр Климентьев делится воспоминаниями предков и позабытыми страницами биографии села

   В 2025 году районная газета «Красная звезда» запустила новый проект. В нём будут отражены частички истории сёл и деревень Викуловского района. Каждый населённый пункт уникален, и его биография не похожа ни на какую другую. В представленных в рамках проекта материалах жители, которые интересуются краеведением и долгие годы живут на малой родине, расскажут о своих уголках не общеизвестные факты их становления и развития, а те, которые знакомы только узкому кругу земляков: местные легенды, происхождение топонимов, интересные случаи и события, произошедшие в минувшие эпохи. Каждое селение хранит свои секреты, многие из которых так и уходят в небытие вместе со старожилами и уже вряд ли когда-то откроются нам.

   А наш проект открывается с увлекательного рассказа нововяткинского пенсионера Александра Николаевича Климентьева.

                                           «Здесь меня корни держат!»                          

   Александр Климентьев - коренной житель Нововяткино. Его предки проживают на этой территории порядка двухсот лет, и потому нашему собеседнику особенно дорог этот край. Знает он его на отлично, ведь здесь родился, сделал первые шаги и прожил всю жизнь…                                       

   С рассказчиком мы знакомы давненько – с прошлого юбилейного года Победы в Великой Отечественной войне. Тогда, в 2020-ом, он охотно поделился с читателями районки своими воспоминаниями о родственниках, воевавших в тяжёлых сороковых годах. В газете вышел большой материал о земляках, которые всеми силами приближали заветную Победу на фронте. Гостеприимный хозяин и по совместительству краевед-любитель намекнул журналистам, что есть у него ещё много другой интересной информации, и он мог бы о ней тоже когда-нибудь рассказать. Ведь всё, что выходит на страницах газеты, хранится в государственных архивах, и будет служить источником сведений о жизни района последующим поколениям.

   И вот, заведя нынче проект, начали мы подбирать героев для публикаций. И вспомнили про Александра Николаевича. Набрала я его номер телефона и предложила встретиться ещё раз, только уже по иной теме. Но мой собеседник первым делом посетовал, что в прошлый раз журналисты в нескольких местах исказили поданную им информацию. К сожалению, такое иногда случается.

   - Вот, к примеру, я вам про Фрола сказывал, который защищал семенное зерно от продкомиссара во время Западно-Сибирского крестьянского восстания, - с назиданием начал виноватить нашу журналистскую братию Александр Климентьев. – У него Гунин была фамилия. Да ладно бы, если он Буниным у вас оказался, всё ничего: такой писатель хороший был. Но вы его почему-то Букиным обозвали. Сразу вспоминается персонаж с телеканала ТНТ: продавец обуви.

   - Приносим извинения, - вздыхая, отвечаю я. – И поэтому вы теперь не хотите с нами сотрудничать?

   - Ну почему же, буду, - слышу в трубке немного подобревший голос. – Только впредь внимательнее вычитывайте, что написали. Не то получается, что будто бы я чушь наплёл. А я такого даже не говорил!

   - Замечание принято, будет взято в работу! – заверила его я. И наша встреча с местным краеведом состоялась через день, 16 января. Хотя, как он приметил, время на подготовку речи ему и не требовалось: и так всё помнит, держит с детства в голове.

   На момент нашего визита Александр водился с внуком-дошкольником Даней, которого родители привезли к дедушке на новогодние праздники из Тюмени. А жена Татьяна Павловна, как и в прошлый раз, была на работе: ведёт уроки физики в школе. Педагогический стаж у неё солидный: более тридцати пяти лет, и теперь, когда молодых кадров на селе остаётся всё меньше, опытный учитель становится и вовсе на вес золота.

   Родился Александр Николаевич в семье Климентьевых Николая Николаевича и Прасковьи Ивановны (в девичестве Москвиной). Москвиных в Нововяткино было два независимых друг от друга рода. Различали их по прозвищам, которые дали по роду занятий: одних Москвиных относили к Стеклянниковым, других – к Козлёночкиным. Сам Александр относит  себя к первым. А его предков по линии отца выслали из Санкт-Петербурга в Сибирь на поселение в 1858 году. По национальности они были не то финны, не то эстонцы. Оставшись здесь, потомки взяли русскую фамилию Климентьевы как близкую по звучанию к своей эстонской.

   Александр – человек грамотный и эрудированный. Говорит, это потому, что с детства читал много различных газет, журналов и книг. В советское время его мама работала почтальоном и брала с собой сына разносить почту. А так как СССР был читающей страной, нововяткинцы выписывали  всевозможную периодику: журналы «Крестьянка», «Работница», «Нева», «Пионерская правда», «Здоровье», «Крокодил», «Охота», «Тюменская правда», «Роман-газета», «Тюменский комсомолец» и другие. В каждый дом отправлялось порядка десяти подписных изданий! Домой женщина носила за раз по три тяжёлых сумки. А маленький Саша тайно доставал оттуда газеты и журналы и читал всё подряд, пополняя свою копилку знаний. И мог блеснуть перед односельчанами мудрёными знаниями. «Откуда это у тебя?» - дивились односельчане. «С полатей», - отвечал им Саша. Потому что именно на полатях  черпал сведения из умной литературы. А ещё любил слушать воспоминания о жизни в прежние времена своей бабушки Екатерины, и более старинные истории – от прабабушки Агафьи, которые ещё больше впечатляли! Теперь Александр –  настоящий хранитель информации минувших эпох, и проводник в них.

                                             У села, оказывается, два имени!

   Нововяткино – селение старинное. Официально датой его образования считают 1743 год. Его характерная черта – однородность населения. Условно говоря, было несколько семей-старожилов, от которых произошли многочисленные потомки. Часть их живёт там и сегодня. Коренные жители носили фамилии: Вяткины, Москвины, Фёдоровы, Шумковы, Мякишевы, Панкратьевны, Ляпины, Засухины. Фамилия первых поселенцев Вяткиных и дала название селу.

   По воспоминаниям бабушки Александра Климентьева Екатерины Степановны, первопоселенцы жили у речки Яузяк, у самого Сибирского тракта. Сейчас это место называется «У черёмух». Там давно не живут люди. Со временем деревня росла, и селиться стали дальше. А вот «У черёмух» густо растут теперь репейник, осот и крапива. И по растительности сразу понятно: здесь когда-то вели хозяйственную деятельность.

   Где-то там же находилась ещё одна старинная деревенька. Но народная память о ней сохранилась плохо. На старой карте она читается не то Носова, не то Котова, почерк писаря неразборчив. А показал эту карту Александру Николаевичу Кирилл Шишигин, житель Санкт-Петербурга. Его предки родом из Нововяткино. Сам он исследователь и заинтересовался изучением своей родословной. С его слов, деревня Носова-Котова находилась в двух километрах на восток от Нововяткино.

   - А ещё много лет назад в нашей же районке я прочёл, что была когда-то у нас деревня Лешакова, а теперь распалась, - подметил Александр Климентьев. – Опять ведь кто-то из ваших наврал. Лешакова – это и есть Нововяткино, это его второе название, народное. Почему так называли село, не знаю. Может, что-то фольклорное. «Лешак нёс да растрёс», - бытовала у нас в семье такая поговорка о селении. Потому что вокруг него рямы да болота. А некоторые земляки и правда с лешим заочно встречались – так бывает, когда на человека блуд нападает. Есть у нас одно аномальное место – урочище Шарова. Вот там, говорят, такое с людьми происходило. Случилась такая оказия и с моим тестем, хотя он здесь местность хорошо знал. Ушёл из дома и вернулся только под утро – не мог через речку Яузяк перейти, хотя там переходы есть в четырёх местах. Говорит, леший его водил мимо. Дойдёт до нужного места – а дороги-то и нету. Вернётся обратно – опять нет. «Теперь, - говорил он нам по возвращении, - я понял, почему вашу деревню Лешаковой прозвали! Лешак здесь водится!».

                                              «Говорящие» топонимы

   Со слов рассказчика, Нововяткино со всех сторон окружают места с интересными названиями. А откуда они произошли, сейчас уже установить трудно. Но краевед помнит сказы своей бабушки и прабабушки, рождённых ещё в девятнадцатом веке, и некоторые из названий попытался расшифровать.

   Есть за селом местечко. Зовётся оно с давних времён Фомонькины ямки. А отчего так? Оказывается, был в деревне мужчина, двоюродный брат деда Александра – специалист по выгонке дёгтя. Звали его Фома Александрович. Без дёгтя раньше в хозяйстве было не обойтись. Его применяли и в ветеринарии, и в строительстве, и конную упряжь им пропитывали. Вот на этих ямках Фома и работал, зная и применяя старинную технологию. А потом забросил дело. В 1956-ом переехал в село Ощепково. Были Фомонькины ямки живописным местом, а ещё грибным и ягодным. Около него народные гулянья проводили в советские годы, отмечали День молодёжи. Но во время строительства дороги там карьер сделали. Пропали ямки. А название места осталось.

   В двух километрах на восток от Нововяткино окрестности зовутся Байнаухово. Александр Николаевич расшифровал это так: «бай» - говори, «на ухо» - значит, тихо, чтобы не услышали. Значит, когда-то в этом месте люди разговаривали шёпотом. Блохин угол получил название от прозвища человека из рода Москвиных – Блохи. На северо-восток от озера расположилось урочище Колпачок. Ганькино поле находится на север от Нововяткино. Халтуриным садом называли один из лесов вблизи села, за то, что он был ухоженным и чистым.

   - Был в Нововяткино и настоящий яблоневый сад, - уточняет Александр Николаевич. - Его выкорчевали в конце шестидесятых годов. Я тогда учился в четвёртом классе. Выдалась холодная зима 1967-1968 годов, термометр показывал за минус пятьдесят градусов по Цельсию. Вот те деревья и вымерзли. И кстати, никаких актированных дней тогда не было. Мы, ученики, как обычно пришли на уроки в школу. Чернила в чернильнице замёрзли, мы их у печки погрели. Сидим, ждём учительницу. Она так и не пришла. Ну, нам надоело её ждать и пошли на улицу в войнушку играть. А в старшие классы возили нас в Чуртан в открытом грузовике при любой погоде, в том числе и в сорокоградусные морозы. Сибиряки холода не боялись!

   Гоноховщина – так называется возвышенность, или грива на западе от озера Малый Чуртан. Есть ещё Тришкина грива и Карпухина грива. Когда-то там были пашни неких Тришки и Карпа. В районе ряма есть Поваренская согра. Это бы только далёкие предки Александра растолковали, но их уже нет в живых. Название Имуринное заимствовано из татарского языка. До русских здесь татары жили. Место, где река Яузяк теряется в болоте, называется Перемена. А ещё есть тут Белянский Лог, Сухой Лог, болото Роговик…

   - Гуськовы полоски принадлежали Иллариону Гуськову, - продолжает рассказывать Александр Климентьев. - В тех краях он поле засевал в начале двадцатого века. Были у этого крестьянина три сына: Тимофей, Егор и Алексей. За Егора моя родная тётка замуж вышла. Илларион давно умер, а его полоски по-прежнему в севообороте, только у крупного сельхозпредприятия. Был ещё у нас Долгий мост. Пролегал он через лягу из Малахово. Вот там участок остался Сибирского тракта. Он хорошо просматривается на местности. За Долгим мостом дорога вручную делалась, видны кюветы. Когда транспортная инфраструктура изменилась, тракт пошёл другой стороной, и этот путь оказался заброшен. Тракт потянулся по более открытой местности, минуя труднодоступные участки, которых здесь много.

   Но не только старинные названия приживались. Не так давно появился в селе так называемый «Кулацкий переулок». Но это вовсе не значит, что там до коллективизации кулаки проживали. Это образный эпитет. Просто в семидесятых годах при образовании совхоза «Комиссаровский» строили на этой улице руководящим работникам и специалистам добротное жильё: инженеру Захарову, Мозжегорову, Коновалову, главному зоотехнику Кочурову, бухгалтеру Серовой и другим. А до этого народ тут в домишках жил да избёнках.

   - Есть такая категория людей – немножко завистливых и любящих приукрасить. Вот они-то и дают прозвища, - растолковывает собеседник. - Якобы сюда «богачей», «кулаков» подселили, в хорошие дома. Так и стала часть нашей улицы Садовой Кулацким переулком. А раньше был тут Шумков конец. Потому что в каждом доме жил кто-то из рода Шумковых. Шумковы все были многодетными. Родоначальник - Сидор Шумков. У него было девять ребятишек, в основном сыновья. Вот они потом, повзрослев, здесь и остались жить, свои семьи завели. Сейчас в нашем селе их прямой потомок живёт - Виктор, работает в администрации, так у него тоже десять детей!

  Сегодня в Шумковом конце, ставшим позже Кулацким переулком, остался с давних времён только старый колодец. Около него жил Нестер Николаевич Шумков. Нестеров колодец так и зовут в народе. Хотя выкопал его не этот человек, а его дед Павел – ещё в девятнадцатом веке. Колодец был деревянный – сруб смастерили из осины. В семидесятых годах сделали к нему кольца. Примерно тогда же умер и Нестер. Александр Климентьев считает, что этому колодцу больше ста лет. И представляете, он до сих пор служит людям по назначению!

                                  Предания глубокой старины

   Когда Александр Климентьев был ребёнком, любил слушать разговоры старых людей о прежней жизни. В ту пору не всякий хотел вспоминать былое и посвящать в него детей. Но его предки, наоборот, любили такие душевные беседы, часто вспоминали послереволюционный период, коллективизацию. После прошедшего в той стороне знаменитого Западно-Сибирского крестьянского восстания 1921 года жизнь в деревне изменилась коренным образом. Но не каждый спешил перестраиваться под новые порядки. Бабушка Екатерина Степановна как была набожной, так и осталась. И всю жизнь жалела расстрелянного батюшку-царя Николая Романова.

   Она вспоминала, как после подавления восстания пришёл в их дом солдат в будёновке, с оружием. «Чистку» тогда проводили, и все боялись новой власти. А муж в это время куда-то отлучился. Бабушка с дочками Наташей 1918 года рождения и Зоей 1920-го спрятались в подпол. Ребёнка-годовушку нечаянно уронила. Лаз за собой прикрыла. Солдат вошёл в дом, стал прикладом по крышке стучать: «Открывай, а не то стрелять буду!»  Ему открыли. Видит – сидит женщина с детьми и Богу молится, крестится, а больше никого нет. Спросил: «Где все?» Она ответила: «Только мы». Не стал солдат их трогать и ушёл.

   В селе проживало много зажиточных крестьян. И во время раскулачивания они лишились всего, что наживали годами и физическим трудом. Отбирали всё, вплоть до одежды. Был у Екатерины Степановны ткацкий станок, на котором она ткала ткань, а потом шила домотканую одежду: рубахи, штаны. Тогда и шкуры сами выделывали, из них шили шубы. Большевики отняли у неё женский парадный костюм, сшитый из базарской (фабричной) ткани. А спустя время увидела она этот костюм на жене одного из коммунистов…

   Однажды к прабабушке Александра Николаевича Агафье Андреевне Москвиной на квартиру подселили уполномоченного с района. Прислали его крестьян обучать, как правильно земледелием заниматься – по новым правилам. А зачем их учить, когда они все знания и умения от своих отцов переняли, а те от своих отцов, и так далее? Но большевики считали своим долгом вносить изменения в традиционные устои. Приходилось подчиняться, чтобы выжить. Вот начал этот специалист умничать:

   - Бабушка, а у вас тут хоть солод-то сеют?

   А все знают, что солод не сеют. Это продукт переработки ячменя, ржи или пшеницы, который потом используется для приготовления пива, кваса. Но старушка Агафья не стала спорить с начальством, только усмехнулась про себя над сказанной гостем глупостью и ответила:

   - Да, батюшка, сеют, сеют…

   А мужа этой женщины – Андрея Терентьевича Москвина – расстреляли за то, что в 1921 году он оказал сопротивление продкомиссару из Ишима. И ещё за то, что честно работал на благо своей семьи. Он был примерно с 1859 года рождения, в молодости служил в царской армии и привёз оттуда рубль, ценную тогда монету. Вот с того рубля и «раскрутился». И при смене власти поплатился за это жизнью. Но в дальнейшем Андрей Терентьевич был посмертно реабилитирован.

   - Маме было три годика, когда моего состоятельного деда после раскулачивания выселили из его дома, который он сам построил, - с грустью вспоминает Александр Николаевич судьбу второго дедушки. – Поселили в тот дом киргиз-кайсаков. Так в дореволюционный период в Российской империи называли местных казахов. У них верблюды были. Дом у деда был настолько большой, что они сами в нём расположились  и верблюдов своих внутрь завели на житьё!

   А ещё сказывали Александру Климентьеву старожилы, что жил тут мужичок по имени Елизар, крепкого телосложения, трудолюбивый и сильный. Около одной из усадеб стояли трёхметровые ворота с высокой крышей. Так он через эти ворота двухпудовые гири играючи перебрасывал. А однажды ехал на повозке, сено вёз, и воз застрял. Конь не смог вытянуть воз. Выпряг Елизар коня и тоже давать тягать. Не вытянул и сам повозку, и говорит сокрушённо: «Ну, уж если я вытащить не могу, то где уж коню справиться!»  А как пришли к власти большевики, Елизара раскулачили и сослали куда-то далеко, там он и сгинул…

                                     Где родной край, там и рай!         

   Время за разговором с увлечённым коренным жителем пролетело незаметно. Но водитель на всю редакцию один – пора возвращать автомобиль. За два с лишним часа беседы для радио и газеты столько нового об этом селе узнали журналисты, будто сами чуть-чуть местными стали. И теперь, после углублённой «презентации» селения с другой его стороны, привычные его пейзажи будут восприниматься иначе.

   Глядя на двухэтажный кирпичный дом, что стоит на въезде в село, отныне вместо него рисуется в голове образ старенькой деревенской начальной школы, в которой учился наш собеседник. Она, оказывается, стояла на этом месте за рекой и была построена в военный сорок первый год. Это здесь Александр «размораживал» в классной комнате застывшую от лютого сибирского холода чернильницу. В этой школе не одно поколение нововякинцев выучилось читать и писать, и прослужило здание до 1968 года. Потом построили другую деревянную школу, попросторнее – там, где сейчас стоит склад и современная кирпичная школа. Старенькую же перевезли в другое место, и стало помещение почтой и Сберкассой. Обобщая услышанное и увиденное, сразу становится понятно, почему так дорога этому человеку малая родина. Она – неотъемлемая часть его жизни. Точнее, она и есть  вся жизнь.

   - Я счастлив, что мои корни - в этом селе, - с любовью и улыбкой говорит Александр Климентьев. – Вся история моей семьи созвучна с историей России. Мой отец воевал в Великую Отечественную войну, а дед Николай Ананьевич и его брат Иван – в Первую Мировую. А другой дед пострадал, отстаивая после Гражданской свои права, и права других крестьян, которых хотели лишить семян, заложенных на урожай будущего года. От других сёл Нововяткино всегда отличала однородность населения. Сначала здесь всего несколько кланов проживали, а потом они все перемешались, переженились, и приезжие обосновались. Сам я живу на той же Садовой улице, что и вырос. Правда, уезжал я отсюда в восьмидесятых годах ненадолго, пожил в городе, но не смог привыкнуть к городскому укладу - вернулся домой, работал в энергетике. То ли здесь, в деревне – совсем другое дело: всё родное, знакомое: каждая травинка, каждый кустик и уголочек. И всюду приютились какие-нибудь детские воспоминания, добрые и светлые, которые греют душу и по сей день. Оттого я и храню всё в памяти! Местность у нас сплошь покрыта легендами, а природа удивляет разнообразием. Немало плодородных почв, на них выращивают сельскохозяйственные культуры, а неподалёку, в ряму,  встречаются морошка и полярная малина, десятки наименований растений-медоносов! Такой контраст редко бывает. Уникальная у нас земля, вы теперь и сами убедились…

Фото автора

Если вы хотите рассказать истории из жизни своего населённого пункта, вы можете позвонить в редакцию по номеру 2-41-36 и договориться о встрече с журналистом!