Жизни даль, распахнутая настежь

В селе Красный Яр живут две сестры: Мария Фёдоровна и Парасковья Фёдоровна Филатовы. Их рассказы можно слушать часами, ведь они являются свидетелями многих событий, произошедших почти за сто лет в селах Красноярского сельского поселения.

За многолетний труд женщины награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», почетными грамотами, а Парасковья Фёдоровна ещё и ветеран труда, имеет медаль материнства второй степени.

Зима почти прошла: раньше светает. Посмотреть бы что-нибудь по телевизору, да ничего хорошего нет, по всем каналам суды, убийства, расследования. А ведь не так давно управимся с Марией по хозяйству и торопимся поужинать, чтобы к началу сериала не опоздать. Долгие были сериалы, по несколько лет, зато безобидные. Приятно было смотреть. Теперь сериалов нет, да и Маша в последнее время все больше лежит, старая совсем стала. На три года старше меня, в июле 100 лет отметит.

Совсем забыла, сегодня Полинина дочка приходила, просила рассказать о себе, чтобы написать про меня в газету, а что рассказать - не знаю. Сказала ей, чтобы пришла завтра утром. Темнеет, пора ложиться, пока спать хочется, а то пересидишь время и не уснешь потом всю ночь.

Что-то в последнее время закрою глаза и вижу себя маленькой девочкой. Раннее утро, мама возле печки суетится, готовит еду на целый день. Отец, наверно, где-то по хозяйству хлопочет. Дом большой, его еще мой дед строил.

Мне лет восемь было, зашли в дом люди, несколько наших деревенских и с ними уполномоченный. Сказали, что пришли нас раскулачивать. Мы были готовы. Ведь до нас половину деревни уже обчистили. Забрали всё, что представляло хоть какую-то ценность, и всю живность. Родители одну корову успели к соседям увести. Сижу плачу, хоть и была совсем ребенком - жалко было добра. Особенно молодого жеребчика Серко. Его увели в колхоз в другую деревню. Через несколько дней прибежал он домой весь мокрый, грива в сосульках, видимо, через речку переплывал. Кинулись мы к нему, гладили, кормили, он тычется мордой в наши руки, а в глазах слёзы. Конь плачет, и мы все слезами заливаемся. На ночь поставили его на прежнее место. Утром приехал председатель колхоза и увел Серко обратно.

Почему именно это вспомнилось? Встану, посмотрю сколько времени. Надо же, прошел всего час, а кажется вечностью. Растревожилась воспоминаниями. Теперь совсем не заснуть. Посчитать овец, может, поможет. Один, два... двадцать… Всё что-то не то.

Приехала в деревню молодая учительница. Всех безграмотных отправили учиться: кому семь лет, кто уже подросток, а у кого и дети. Сидим все в одном классе. Проучилась я два года. Однажды утром отец подозвал нас с сестрой и говорит: «Трудно мне вас двоих учить, а дома работа стоит. Вот и в поле некому помогать. Вы решите между собой, кто будет ходить в школу». Маше 16 лет уже исполнилось, умнее меня была да и хитрее. Говорит: «Давай, сначала я поучусь, ты подрастешь, потом тоже будешь учиться». Согласилась я, может быть, и не зря. Сестра оказалась умной и сообразительной. Наука ей давалась легко. После школы направили её на учительские курсы при Тобольском училище. После много лет работала учителем начальных классов. Так как была не замужем, старались отправить её в далекие деревни с неустроенным бытом. Никогда не отказывалась. В начале войны вступила в ряды коммунистической партии. Была пропагандистом в отделе пропаганды Надымского райкома, инструктором организационного отдела Приуральского райкома, заведующей сектором учета Надымского райкома партии. А я так и осталась безграмотной.

Ну что сегодня ночь так тянется? Ни сна и ни бодрости. Скорее бы уж утро. А то, видно, воспоминания меня сегодня решили доконать.

Нас, молодых девчат и парней, отправили работать в лес. В те годы велось строительство дороги на Тобольск по Берёзовой гриве. Непроходимая тайга, тучи мошек и комаров. Если зайти в эту чащу одному, то обратно уже не выйдешь. И какая здесь может быть дорога? Ну, ничего. Надо, значит надо. Зимой валили лес. Ночевать приходили в бараки. Одежду просушить негде, да и не одежда на нас была, а так, одежонка. Домой нас отпускали редко, и не было большой необходимости, там тоже провизией не разживёшься. Голодно было всем.

Приходила весна, работы в лесу становилось ещё больше. Из срубленных деревьев мостили лежневку, выкорчевывали пни, убирали корни и всё это делали вручную. Как только я со своим ростом и весом все это выдержала? Зато долгие годы дорога давала возможность жителям района выехать в город. И где-то в глубине души я, конечно же, горжусь тем, что принимала участие в этой большой стройке.

В поселке Ялба образовался лесозавод, и нас с подружкой Парасковьей Иониной от колхоза отправили туда на работу. Там встретила своего первого мужа Ивана. Но жизнь не задалась. С ленцой был мужичок. Ничего не хотел делать. Появился ребенок, а ему всё нипочем. Надоела мне такая жизнь, собрала в узелок вещи и ушла обратно к родителям. Молодежь бы сейчас сказала, что не сошлись характерами.

Что за ночь. Я ведь о нем лет шестьдесят не вспоминала. А сегодня и он на ум пришел. Встать бы чаю выпить, да тревожить сестру не хочу. И дочка в соседней комнате тоже недавно заснула. Не старая ещё, а уже много лет мучают её боли в суставах. К врачам ходит, таблетки пьет, а облегчения почему-то нет.

Потом была война. Перед самым её началом вышла второй раз замуж за Ивана Тимофеевича Белкина. Свадьбы у нас не было, да и не принято было свадьбы играть в те годы. Сходились два человека и начинали вести общее хозяйство. Только после смерти мужа пришлось через суд устанавливать, что он отец нашим детям. Такая вот бывает в жизни неразбериха.

Во время войны назначили меня бригадиром. Приходилось работать с раннего утра и до позднего вечера. Вся мужская работа взвалилась на женские плечи. В деревне остались два старичка, которые и учили, как выполнять мужскую работу. Но тяжелее работы было ожидание писем с фронта. В одном из боев Ивана сильно контузило, и от него год не было писем. Не знала, что и подумать. Только после выписки из госпиталя написал письмо. Война закончилась, а муж вернулся только в ноябре 1945 года. Здоровье его было подорвано, и тяжелую колхозную работу он уже выполнять не мог.

А я долгие годы работала телятницей. Вставать приходилось в три часа утра, чтобы успеть замесить тесто, истопить печь, приготовить детям завтрак. Однажды произошел такой случай. Прибежала я из телятника, а следом за мной в дом зашел управляющий и с порога говорит: «У тебя, Парасковья Фёдоровна, в телятнике чище, чем в доме, что ж ты так? Детки встали, и кровати не заправили, и на столе после завтрака тоже не убрали». А я ему отвечаю: «Я в телятнике целыми днями скребу, а домой прихожу только детей попроведать». И так мне стало обидно, что слезы градом посыпались из глаз.

Светает. Люблю весенние рассветы, когда солнышко ещё совсем несмелое выглядывает, как будто из-за печки. Однако подставишь ему лицо и уже чувствуешь, как по всему телу начинает расходиться тепло, от которого так жить хочется. А жизнь сейчас замечательная. Взять хотя бы нас. В доме - холодильник, плита, микроволновая печь, центральное отопление, водопровод, стиральная машина-автомат - начинаешь стирать и даже рук не замочишь. Разве можно не радоваться такой жизни?

Одно печалит - уходят мои дети в мир иной раньше меня. Как можно матери пережить это горе? Нет таких слов, чтобы передать все мои переживания. Хочу закричать от обиды за несправедливость, да уже и голоса нет. Глаза и те устали плакать, слёзы давно все высохли. Умер сын Николай, оставив сиротами детей. А когда умерла от тяжелой болезни дочь Анна, думала не вынесу. Много лет я прожила в её семье, ни разу мы с ней не повздорили. Добрым и отзывчивым человеком была моя Аннушка. И совсем недавно похоронила ещё одного сына, самого старшего - Анатолия. Одно утешение - внуки и правнуки выросли достойными людьми. Имеют престижную работу, строят дома, учат в институтах детей. Внучка Олечка - глава администрации в Горнослинкино, а правнук Толя - директор Красноярской школы.

Вроде бы, все утренние дела сделала, не успела только переодеться в нарядное платье, ничего, и это сойдет. Если рассказать кому, ведь и не поверят, что на мне сейчас мое первое платье, купленное в магазине.

• Не стучи, не стучи, открывай смелее дверь и заходи. Собачку не бойся, она у нас ручная. Приучили на свою голову жить в доме, сейчас не можем отвадить. Садись ближе к столу, чай пить будем. Я робко сажусь к столу и понимаю, что интервьюировать вначале будут меня. Рассказав о здоровье своих родителей, о семье, о сыне, несмело начинаю расспрос:
  

• Парасковья Фёдоровна, расскажите мне о себе.

• Родилась я 8 октября 1913 года, а сестра Мария Фёдоровна - 20 июля 1910 года в деревне Верхняя Заимка Красноярского сель-ского Совета Уватского района в семье крестьян…»

Лариса ФИЛАТОВА