Он грудью встал за Сталинград

Небольшая, но крепкая изба Гурьяна Егоровича и Пелагеи Павловны Плешковых стояла в центре деревни Яузяк. Гурьян был мужик мастеровой, во всем любил порядок. Жили в то время своим хозяйством, вели подворье, от него и доход имели. Зимними вечерами заставлял отец сына Сашку, которому пошел шестой год, дратву править да крючком к валенкам запятники пришивать. Вздыхала Пелагея Павловна, видя, как мучается малец, прокалывая пальцы до крови. Смахнет, бывало, отец своим загрубевшим пальцем с его щек слезы и скажет:

• Ты, Саша, не плач. Такова наша жизнь: есть в ней и радости, и горести.

Когда мальцу пошел седьмой год, отца не стало. Сын тяжело переживал потерю. Как могла утешала внука бабушка Фекла Васильевна. Мать, надеясь на лучшее, оставив бабушку с внуком, ушла работать в колхоз деревни Знаменщики. На трудодни, заработанные в конце года, она принесла весь заработанный хлеб на своих плечах. Успокаивала ее мать: выживем, говорила она, картофеля в голбце почти сто ведер, семь куриц есть. Вскоре и мама, тяжело заболев, умерла. Бабушка была совсем старой и часто болела. И все-таки она старалась быть внуку за отца с матерью.

Яузякскую начальную школу Саша окончил с одной четверкой. Пошел в пятый класс Ощепковской семилетки, жил на квартире. Бабушка умудрялась накопить за неделю несколько бутылок молока, сваренные 4-5 яиц, до десятка картофелин, булку румяного ржаного хлеба. Даже спустя годы он помнил, как она, пряча под рваный фартук свои высохшие от голода руки, подавала ему сумку с едой.

Зима в тот год была холодной, а одежонка и обувь совсем поизносились. Да и бабушка занемогла. А потому пришлось Сашке Плешкову оставить учебу.

В летнюю пору в местном колхозе стал подрабатывать, на то и жили. Когда ему исполнилось 16, председатель колхоза пригласил парня в правление и сказал коротко и ясно: «Хватит бить баклуши, ты парень башковитый, езжай в Ощепковскую МТС на курсы трактористов».

По весне 1938 года он уже управлял трактором. Работал, не зная устали. В те предвоенные годы тракторов в районе было мало, потому дел у работников машинно-тракторных станций было предостаточно круглый год. Отдыхать некогда.

Весну 1941 года полеводы района встретили организованно, вовремя провели сев всех культур. Жизнь шла размеренно и тихо. Страшное известие о начале войны застало А. Плешкова в поле.

Мужчины уходили один за одним на фронт. Помнит до сих пор слезы женщин, детей, горе, постигшее семьи, получившие похоронки.

В октябре 1941 года доброволец Плешков и еще 25 человек из Абатского района на пяти конных подводах были доставлены в Ишим, где формировались части для отправки на фронт. Нашего земляка посадили в товарный вагон и паровоз к утру привез его в Омск.

• Мы рвались на фронт, не зная всех ужасов войны, - вспоминает Александр Гурьянович. – Меня определили в 16-ю воздушно-десантную бригаду, направили в Москву. Наши солдаты сражались и были преданны родному Отечеству. Бойцы безоружными бросались под танки неприятелей, не отступая ни на метр.

До августа 1942 года минометчик Плешков служил под Москвой.

В августе 1942 года из бригады выделили 107 гвардейский полк, который направили в Сталинград. Немцы бомбили нещадно, потому подкрепление высадили на берег в 50 километрах от черты города. Не теряя времени, всю ночь шли до позиций. Жара была нестерпимая, не хватало продуктов и воды. Полк, следуя приказу, с боями продолжал продвигаться к Сталинграду. Только благодаря мудрости командира, его опыту, потери были незначительными. И вот полк укрепился вдоль небольшой высотки неподалеку от деревни. Не давали передышки фашистские самолеты, земля горела от разрывов бомб, шли в атаку танки. Не затихал миномет Плешкова, но силы были не равны. Разрыв мины отбросил его от миномета. Спустя несколько минут он понял, что миномет поврежден, а на левой руке вместо пальцев кровавое месиво, голова гудела от удара. А дальше был врачебный госпиталь в городе Гурьеве, где он лечился несколько месяцев. На фронт больше не пустила врачебная комиссия.

Вернувшись домой, недолго сидел без дела.

В те годы в деревнях не хватало рабочих рук и он взялся за работу. Не щадил себя защитник Сталинграда, работал, не зная отдыха, за себя и за тех, кто погиб. К боевым наградам добавились трудовые, а он по-прежнему не стареет душой, добрый и отзывчивый человек.

Г. Вилицев