Чем дольше живём мы - тем годы короче

Чем дольше живём мы - тем годы короче

Тем слаще друзей голоса.

Лишь только б не смолк

Под дугой колокольчик,

Глаза бы глядели в глаза…

Я хочу рассказать о старейшей учительнице нашей Буньковской средней школы Александре Григорьевне Деденёвой. 22 февраля 2011 года ей исполнилось 90 лет. Срок-то какой, 90!..

В деревне Осеевой в семье Григория Ивановича и Евгении Яковлевны Обогреловых 22 февраля 1921 года родился желанный ребёнок – девочка, назвали её Сашенька, что в переводе с греческого языка значит – защитница людей, оберегающая. Незаметно время пролетело, Саше исполнилось 8 лет. Надо бы в школу, но в Осеевой школы не было, только в Буньково за 2,5 километра.

В это время шла коллективизация, началось массовое вступление крестьян в колхозы. В деревне организовался колхоз, но не все жители в него вступили, среди них был и отец Александры Григорьевны, он оказался единоличником. Детей колхозников в школу возили на лошади, а дети единоличников ходили пешком. Что делать? Пошла и Саша. Проучилась год, первый класс закончила успешно.

Летом из Тюмени приехала старшая сестра Саши, послушала про мучения девочки и забрала её с собой, не взяв из школы никаких документов. И малышке снова пришлось сесть в первый класс.

Александра Григорьевна вспоминает: «Может это и к лучшему, первый класс закончила с похвальной грамотой, да и дальше учёба давалась легко».

После седьмого класса девочка поступила в педагогический техникум в Тюмени. Училась с интересом, хорошо и закончила его в 1941 году.

22 июня должен был состояться выпускной вечер. Как она его ждала, готовилась, представляла, как ей будут вручать диплом, не спала почти всю ночь…

Рассвет пропах цветами, росами,

В глазах девчонок синева…

И вдруг – мгновенно стали взрослыми,

Услышав страшное: «Война!»…

А мальчики, в миг повзрослевшие,

Прибавив год, а может два,

Поцеловаться не успевшие,

Ушли с рассветом навсегда…

Александра Григорьевна вспоминает: «А нас, девчонок, послали по направлениям в школы Омской области (тогда была не Тюменская, а Омская область). Меня направили в деревню Моисеевка Большереченского района. До Омска доехала на поезде, до Большеречья – пароходом, а до моей деревни на лошади с пересадкой. Деревня маленькая, учеников немного, но все четыре класса. Школа была в каком-то приспособленном под школу здании, одна классная комната и коридор. Посреди комнаты стояла классная доска и делила помещение на два класса. Занятия были в две смены. До меня там уже был один учитель, с ним мы проработали два месяца, потом его забрали на фронт. Осталась я одна с четырьмя классами.

Как же я скучала по дому, плакала, часто вспоминала Осееву, нет ничего ближе и роднее, дороже стороны, в которой ты был рождён. Я вспоминала, как над рекой встаёт туман белой пеленою, где мне всё знакомо - от озёр до стареньких плетней…

Так я и проработала всю войну в той школе, отпусков нам не давали. Ходили с учениками на работу в колхоз: убирали картофель, свёклу, рвали лён, собирали колоски. Работали и ночью: охраняли на току зерно. Бывало, иногда мои ученики засыпали на уроке. Я их не будила и не ругала, проснутся, потом объясню. Помню: сидит за партой мальчик в домотканых холщёвых штанишках на одной лямке, штанины чуть ниже колен, босой, ноги исколоты и исцарапаны стернёй, после сбора колосьев. Пусть насобирал он 500-600 граммов, а из зёрен этих колосков получится целая порция каши, вот один солдатик и наестся, а у меня их 23 человека. За что ругать? Они тоже вместе со взрослыми приближали День Победы, как могли.

В деревне телефона не было. Смотрю, скачет по деревне всадник, да так быстро, около школы сделал крутой разворот и кричит: «Кончайте уроки! Победа! Война закончилась!». Это был председатель сельского совета. Я уроки быстро прекратила и разослала гонцов по всей деревне с благой вестью. Бегут ребятишки, кричат: «Ура! Война закончилась! Мы победили! Гитлер капут! Фриц капут! Сейчас наши папки придут домой! Приду-у-ут!».

Прошло 65 лет, а этот детский радостный крик до сих пор стоит в моих ушах. Но не всем папкам суждено было вернуться домой. Погиб и мой первый наставник, с которым я работала первые свои два месяца, оставил красавицу жену и дочку».

В Осееву Александра Григорьевна вернулась в 1946 году. Здесь тоже «не все вернулись соколы», но большинство всё-таки остались живы. Был среди них и Николай Деденёв. Привыкший к тяжёлому крестьянскому труду, и зная, что выпало на долю женщин, стариков и детей за эти годы, он на следующий же день пошёл в колхоз разнорабочим. Работы было много, все очень уставали, но молодость есть молодость. По вечерам собирались на завалинке (клуба не было), пели, играли. А как развернёт гармонист меха трёхрядки, да заиграет «цыганочку с выходом», круг сразу расширялся, и пускался в пляс молодой, красивый, высокий, стройный, с орденами и медалями на груди, Коля Деденёв. Так лихо он отплясывал, только пышная шевелюра его тёмно-русых волос развевалась на ветру. Призадумались девчонки, запереговаривались… И у Александры сердце тоже затуманилось… Да и Николаю пришлась по душе молодая учительница.

А потом были сваты. Как повелось на Руси «ваш товар», «наш купец»… Какой там «товар» и «купец», когда стройная белоствольная берёзка на опушке леса давно была свидетельницей тайных встреч Сашеньки и Коли. Вскоре и свадьба, да тройка с бубенцами, веселя всю округу…

Через два года работы в Осеевой, Александру Григорьевну перевели в Поляковскую однокомплектную школу. Муж стал работать продавцом. Прибыла и семья: друг за другом родилось трое детей – погодки: девочка и два мальчика. Александра Григорьевна вспоминает: «Это тоже хорошо, разницы в возрасте почти нет, интересы одни, сказки читать одни».

Заботы и хлопоты теперь легли и на плечи мужа. Квартира их была прямо в школе, через стенку класс и коридор, работала опять в две смены, в школе целый день были ученики, вместе с ними и были их дети, тем более, что ни яслей, ни детского сада не было. Кроме учёбы, также помогали в хозяйственных делах, даже одно лето выращивали для колхоза 60 штук инкубаторских цыплят – будущих кур-несушек. Правда, для выращивания этих питомцев были созданы все условия.

Александра Григорьевна говорит: «Я часто вспоминаю то время. Бывало накатаются на горке мои детки и на печку, в трубе завывает ветер, а у нас уютно и тепло, горит лампа-семилинеечка, и я начинаю рассказывать сказки. Под тихий говор засыпают мои «сокровища», а я смотрю на них и думаю, какими вырастут они. Сердцу материнскому не унять тревоги. Иногда в таком виде и застанет нас папа, обнимет нас всех и скажет: «Как же повезло мне с тобой, Шура». А я: «Нет, это мне повезло с тобой, Коля». Вот ведь где святая наука услышать друг друга».

В Поляковской школе Александра Григорьевна работала 9 лет, и её снова перевели в Осееву. Здесь она и доработала до пенсии. Стаж у неё 35 лет, и всё время две смены.

– Александра Григорьевна, вы не жалеете, что связали свою жизнь со школой?

– Нет. Не жалею. Пусть в стотысячный раз я иду на урок, а волнуюсь, как в первый. Как увижу детей, проницательный взгляд, совершаю открытия. Значит это судьба – школа, парта, учитель. Ведь до сих пор по ночам класс мне снится. Это надо же так в свою школу влюбиться, в ребятишек влюбиться. Вот он какой российский труженик святой, простой и праведный учитель. В Белгороде есть памятник Учителю, наверно, один на всю Россию. А жаль. Очень.

– Александра Григорьевна, у вас такие замечательные дети. На зависть. Как вам удалось их так воспитать? Наказывали вы их когда- нибудь?

– Нет, никогда. Не было на то причин. Ведь мудрость в том и заключается, чтобы воспитывать не специально отводя для этого время, не читать нотации, а служить примером для подражания, вовремя помочь, направить в нужное русло. У нас с Колей это получалось очень хорошо. Когда дочь Света закончила Тюменское железнодорожное училище и собралась с подругами ехать на работу в Одессу, я за неё очень переживала, всё-таки девочка, да так далеко уедет, я дала ей такой наказ:

Без ошибок

не прожить на свете,

Коль весь век не прозябать в тиши,

Только б, дочка, шли ошибки эти

Не от бедности, а от щедрости души.

…Ты не будь жестокой с виноватыми,

А сама виновна – повинись.

Всё же люди, а не автоматы мы,

И всё же непростая штука – жизнь.

Проработала она по специальности 40 лет, сейчас на пенсии. С сыновьями проще, да они и на глазах. Анатолий живёт в Упорово, уже на пенсии, а Фёдор – в Тюмени, тоже вот-вот пенсионер. Для них авторитет отца непререкаем и непреклонен.

Какие же награды имеет Александра Григорьевна за долгий и добросовестный труд? Почётные грамоты перечислять не буду, их довольно много. Медали: «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», к 30-летию, 40-летию, 60-летию, 65-летию Победы над фашисткой Германией. Звание «Ветеран труда». Александра Григорьевна говорит: «Мы с мужем прожили 57 лет в мире, любви и согласии. Дай Бог так каждому. Жизнь прожита не зря: у нас трое детей, пять внуков и шесть правнуков».

Супруги Деденёвы прожили в Осеево до 2003 года, содержали дом, вели хозяйство, был сад и огород. А когда им «перевалило» за 80, стало подводить здоровье, да и силы не те. Николаю Дмитриевичу как ветерану Великой Отечественной войны дали в Упорово благоустроенную квартиру в доме ветеранов.

Через три года он ушёл из жизни. И вот уже пятый год Александра Григорьевна живёт одна. Дети навещают часто, помогают. Жизнь продолжается.

На прощание Александра Григорьевна прочитала мне вот такое стихотворение:

Меня считают очень мудрой,

Что дельный дать могу совет.

И на вопрос простой иль трудный

Сумею я найти ответ.

Себя такой я не считаю,

Моей заслуги в этом нет.

Ну просто жизнь неплохо знаю,

Ведь за плечами столько лет.

Нету в банке денег, разного богатства,

Но зато спокойно воздухом дышу.

Счастье, когда люди говорят мне «здравствуй»,

И у Бога здравия для других прошу.

Вот и мы поздравляем вас, Александра Григорьевна, с таким славным юбилеем и тоже просим у Бога для вас здравия. Живите долго, ну, лет-то 10 ещё, обязательно, чтобы на столетнем юбилее поднял бокал седеющий ваш внук.

Лидия САПОЖНИКОВА, отличник народного образования, ветеран педагогического труда.