Десять дней войны

В пятом томе книги «Память» на 431 странице одной из первых значится фамилия Андрея Яковлевича Барабанщикова, 1910 года рождения, уроженца деревни Большие Ярки. Погиб он 22 ноября 1941 года, похоронен на кордоне Воложба Тихвинского района Ленинградской области. На его родине, в Больших Ярках, на обелиске, воздвигнутом в честь воинов Второй мировой, я насчитала тринадцать человек с фамилией Барабанщиков.

Теперь, конечно, никто не скажет, откуда и когда пришли они на поселение в эту деревню. По рассказам моей мамы я знаю, что мой отец Андрей Яковлевич Барабанщиков у моей бабушки Прасковьи Ивановны и дедушки Якова Захаровича был шестнадцатым ребёнком в их большой семье. Родила бабушка его на пятидесятом году жизни. Я помню только старшего брата отца Михаила Яковлевича. Работал он всю жизнь на деревенской мельнице, там же и погиб в 1953 году. Помню сестру отца Степаниду Яковлевну, которая прожила долгую жизнь.

А мой отец был призван на действительную службу в Красную армию в 1932 году. Отслужив свой срок, он остался на сверхсрочную. В то время страна нуждалась в военных кадрах. В Большие Ярки он больше не вернулся, а, закончив учёбу, стал кадровым офицером и забрал нас к себе. В те довоенные годы мы всей семьёй (моя мама Анна Ивановна Барабанщикова, сестра Шура, в замужестве Александра Андреевна Гуменных, и я, в замужестве Тамара Андреевна Величко) жили с папой в военных городках, в гарнизонах, как и все офицерские семьи. В 1939 году в Тюмени была сформирована 65-я стрелковая сибирская дивизия. В неё влились приписники из Исетского, Новозаимсковского, Нижнетавдинского районов (приписники – военнослужащие, уволенные в долгосрочный отпуск, оставались приписанными к определённым частям и образовывали приписной состав). Дивизия была сразу переброшена в Забайкалье, которая укрепляла и охраняла границу от японских самураев. Здесь на голом месте, в пяти–восьми километрах от Маньчжурской границы, было приказано устраиваться на жильё. Когда-то в этих местах жили дауры (народность такая). Отсюда и название – Даурия (старинное русское название Забайкалья). Солнце нещадно жгло голые сопки. Ни одного деревца! Откуда взять стройматериал для жилья? Выход один – надо рыть землянки. А пока жили в палатках. Воду доставляли в бочках на обозах по 20–25 подвод. Часто в летнюю пору налетали ураганные ветры такой силы, что могли унести человека. После такого урагана бойцы откапывали вход в землянку целой ротой. Землянку делали так: рылся котлован длиной 80–100 метров, крыша была покатой. Окна в землянке делали небольшими. Для казармы по обе стороны ставили железные кровати в два яруса, тумбочку. Вот и вся обстановка. В таких же землянках размещались штаб полка, клуб, медсанчасть, столовая, магазин. В этих «квартирах» жили семьи комсостава. Зимой отапливались буржуйками. Освещение – электрическое (от движка), причём только в жилых помещениях. Помню нашу землянку: длинный-длинный коридор, а по обеим сторонам располагались комнаты. Несмотря на трудности, никто не унывал. Беспокойной, полной невзгод была жизнь в условиях границы: суровый климат, непрерывные занятия личного состава, учения, походы, марш-броски, которые длились по два-три дня. В моей детской памяти отчётливо запечатлелись все эти моменты. Помню, как торжественно встречали возвращение мужей, отцов их жёны и дети. Это всегда был праздник: звучала оркестровая музыка, а по радио сообщалось, какая рота возвращается первой. В воскресные дни везде царило праздничное настроение: в учебных городках и стадионах устраивались спортивные соревнования, люди играли в городки, волейбол, футбол. Играл духовой оркестр, по репродуктору сообщали результаты соревнований. В соревнованиях участвовали семьи командиров, особенно жёны, среди которых было немало спортсменок.

Таким был и воскресный день 22 июня 1941 года. Вдруг репродуктор замолк, а затем последовал сигнал боевой тревоги. Командиры и бойцы, все жители гарнизона встревожились. А в ночь весь 60-й стрелковый полк 65 дивизии в полной боевой готовности вышел на охрану государственной границы. Больше я своего папу никогда не видела. Тридцать пять эшелонов с воинами-забайкальцами отправились на запад. Семьи комсостава срочно были вывезены с территории пограничной зоны. Целый товарный эшелон с семьями двигался (лучше сказать полз) на запад. Мы наблюдали, как мимо нас с предельной скоростью спешили воинские эшелоны туда, где уже шли ожесточённые бои. Возможно, мимо нашего состава прошёл поезд, в котором ехали воины 60-го стрелкового полка, где был и мой папа. Солдаты без промедления проследовали до города Куйбышева. Именно оттуда от него пришло единственное письмо, а с ним и посылка с личными вещами. Там их экипировали в зимнюю форму: выдали полушубок, валенки, шапку-ушанку, ватные брюки. Потому он и выслал свои вещи посылкой. Ещё там была его фотография в новой форме, без знаков отличия.

В Куйбышеве 7 ноября 1941 года прошёл праздничный парад, где выступающих на фронт воинов напутствовали представители советского правительства К.Е. Ворошилов и М.И. Калинин. Прямо с парада всю 65-ю сибирскую дивизию направили на Волховский фронт. Восьмого ноября был взят противником город Тихвин, и блокадное кольцо вокруг Ленинграда сомкнулось. Там, в районе Мясного Бора, была рассредоточена вся дивизия. В этих ожесточённых оборонительных боях на подступах к Ленинграду уже на 11 день после прибытия на фронт и погиб мой папа. Конечно, за десять дней войны он не смог заслужить боевых наград, но я точно знаю, что на этом участке фронта враг не смог прорвать их оборону. Кадровая сибирская дивизия сыграла большую роль в боях за Тихвин и, конечно, за Ленинград. Лишь только 10 января 1944 года дивизия получила приказ перейти в наступление. А все эти долгие три года дивизия держала оборону. Одним из первых на выход получил приказ 60-й стрелковый полк. К концу войны дивизия называлась 102-й гвардейской Новгородско-Померанской Краснознамённой орденов Суворова II степени и Красной Звезды стрелковой дивизией. Так печатала о ней газета тех лет. Очень жаль, что, прожив долгую жизнь, мне так и не удалось побывать в тех местах, где сдерживал натиск врага мой отец. Всего лишь 10 коротких дней ему пришлось пробыть на войне, чтобы навеки остаться вдалеке от малой родины. Так далеко, что даже нет возможности побывать на его могиле, чтобы поклониться праху дорогого, любимого, родного моего папочки.

Т. ВЕЛИЧКО
с.Казанское
Фото из семейного альбома