Тыл держался на бабах да пацанах

Нина ЕСЬКОВА,

с. Аромашево.

• Фото военных лет: все тяготы тыловой жизни легли в основном на плечи женщин и детей.

22 июня – трагическая дата в истории нашей страны. 70 лет назад фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. 1418 дней и ночей шла эта кровопролитная и жестокая война, принёсшая чудовищные разрушения и потери, разбитые судьбы и неисчислимые страдания. На защиту страны встал весь многонациональный советский народ. Солдаты и офицеры проявляли мужество и героизм, подавляя молниеносное наступление врага. Люди помнят защитников Ленинграда и Сталинграда, Мурманска и Смоленска, героев Брестской крепости. Вторая мировая война оставила незаживающую рану в сердцах многих людей. Сегодняшнее повествование – это рассказ тех, кто был свидетелем первых скорбных дней.

Надежда Андреевна БАБИНА, ветеран Великой Отечественной, вдова умершего участника войны:

– В год, когда фашисты напали на Советский Союз, мне было 22 года. Работала на почте в Слободчиках. 22 июня шли с женщинами на обед, видим, председатель сельсовета Никандр Степанович Соколов на велосипеде едет. Кричит нам: «Девчонки, война началась!»

Ой! Мы сразу заплакали, замахали руками. Такая неожиданная новость, плохая, что даже не верилось.

Из моих близких родственников на фронт забрали трёх братьев, сестру, жениха, которого я ждала все долгие четыре года. Два зятя воевали. Брат Михаил сложил свою голову в Псковской области, два других, слава Богу, вернулись и Саша мой – тоже. Раненый, контуженный, но живой. Я с ним 52 года счастливо жила.

Мужиков в деревне подчистую забрали. За них в колхозную и другую работу пацаны впряглись да бабы. Днями за тракторными рычагами сидели, вечерами на току зерно сушили – веяли. Что и говорить, досталось нашему поколению.

Помню, волков расплодилось в ту пору – тьма-тьмущая, а почту из райцентра на лошадях мальчишки возили. Натерпелись страху-то! Те ведь стаями вокруг деревень ходили, некому их пугать было. Мужчин из сел и деревень поначалу на лошадях чуть не каждый день увозили в Аромашево. Там сбор был в старой школе. Потом после переклички полными машинами отправляли в Голышманово...

Как сейчас помню. Я тогда Сашу провожала, он в первую машину не попал и пошёл ранним утром проводить меня до конца Аромашево. Оглядывалась, а он всё стоял и махал мне... Не было ни у кого надежды, что свидимся вновь.

Клавдия Петровна ХАЙМИНА, ветеран Великой Отечественной, вдова умершего фронтовика:

– Помню, 22 июня к нам в Балаганы приехал председатель от военкомата сообщить, что началась война. Мы, девчонки-подростки, на улице играли. Как узнали от него эту новость, я домой побежала, с криком «Тятя, война!» в дом влетела. Отец мне: «Где война? Чего ты мелешь!» Собрал тот работник всех, про войну сказал, готовиться велел. Ждите, мол, повестки не сегодня-завтра.

На второй день полную машину молодых мужчин увезли на призывной пункт. И так – каждые 7-10 дней. У нас тятю, Казанцева Петра Егоровича, взяли, двух братьев – Николая и Александра. На Сашу через 7 месяцев похоронка пришла. А отец и Николай вернулись, в разное, правда, время.

Балаганы и Одина, что рядом стояла, опустели как-то разом. Женщины, проводив мужчин и вдоволь поплакав, потуже затянули пояса и впряглись в работу. Старики, что остались, чем могли, помогали им, а у подростков деревенских закончилось детство. У нас ведь в ту пору было два колхоза (два председателя), в каждом по две бригады, коровы, кони, овцы, телята, свиньи, даже куры.

Досталось нашему поколению. Комбайн один был на два колхоза, потому пшеницу, овёс, рожь, косили вручную. Вечерами рвали коноплю, сдавали на пенькозавод. Лошадей, добрые которые, забирали на фронт, на быках боронили, сеяли, на них же лес возили, который сами же и заготавливали.

Наверное, нет такой работы, которую не доводилось делать мне. 16 лет было, а я уж сливки на маслозавод возила, тяжеленные фляги таскала. Чуть позже – почту. В три часа вставала, так как в 6 утра на Аромашевской почте надо быть. К 9 часам я уж в Балаганах, по двум деревням всю корреспонденцию разносила, в том числе и похоронки, что приходили на земляков. Разнесу, а потом на колхозную работу бегу.

Случаи бывали, когда из леса беглые мужики выходили. Однажды со сливками ехала на лошади, из-за кустов неожиданно двое выскочили, лошадка моя от испуга всхрапнула и как понеслась. Они, конечно, бежали за ней, да где угнаться. К маслозаводу подъехали – она в пене вся. Второй раз ехала себе не спеша, кони ведь тоже уставали, просвету не видели. Задумалась, и вдруг к нам, вижу, мужчина подходит. Испугалась! Взялся за одну вожжу, у меня кнут в руке. Думаю, хлестну, так вожжина-то у него, не ускакать. А он в это время глазами по телеге шарит, видно, понял, что флягу со сливками не поднять, молча взял ведро с яйцами. Те яйца я родственнице везла, чтоб она на рынке продала, а деньги на уплату налога пошли бы. Слава Богу, и на этот раз всё обошлось, живая осталась. Вот такая она, жизнь, в глубоком тылу была.