Горькое эхо войны

Не так-то просто ворошить прошлое, тем более такое, когда ни один десяток лет после окончания Великой Отечественной войны кровоточит незаживающая рана страны, то и дело напоминая всем живущим о тех страшных годах. Что уж говорить о людях, которые так и не дождались с полей сражений своих отцов, мужей, сыновей, братьев…. Нет, они получали не похоронки, а лишь уведомление о том, что кто-то из родных и близких пропал без вести. Это практически всегда означало одно – плен, о котором в те годы старались даже не говорить вслух. Ведь пленный считался предателем Родины. Если кто-то и возвращался домой, то только после того, как проходил все «круги ада» тотальной проверки… Поэтому столько лет о «запрещённых солдатах» никто и нигде, ничего не говорил и не писал. Теперь, когда карточки военнопленных стали достоянием гласности, мы имеем возможность хоть несколько слов сказать в их защиту…

После опубликования в газете очередного списка земляков, имена которых долгое время находились под грифом секретности, в редакцию стали поступать звонки от жителей района. Валентина Федотовна Соловьёва нашла там своего родственника - Василия Нефёдовича Новосёлова - родного дядю, брата отца - Федота Нефёдовича. К сожалению, в живых никого из членов семьи не осталось. Пожилая женщина многого поведать не могла, так как знала Василия только по рассказам отца.

Родом наш солдат из Калмака. По словам Валентины Федотовны, рос он в большой, дружной семье, где, кроме него, были брат Федот и две сестры — Ксения и Ирина. Жили Новосёловы небогато, но благодаря своему трудолюбию с голоду не пухли. Как только началась война, многое в жизни нашего героя поменялось безвозвратно. Василий Нефёдович был человеком партийным, идейным, поэтому не мог отсиживаться в тылу и ушёл на фронт. Если предположить, что уже в 1941 году он - младший лейтенант, то вполне вероятно, что Василий окончил военные курсы, после которых его и назначили командиром взвода 66-го кавалерийского полка 49-й кавдивизии Юго-Западного фронта. А уже в 1942 году в этой же дивизии – командиром хим. эскадрона. Доподлинно известно, что в мае 1942-го советскими войсками была осуществлена вторая попытка стратегического наступления под Харьковом, завершившегося окружением и практически полным уничтожением наступающих сил Красной Армии, в котором принимала участие 49-я кавдивизия в составе Юго-Западного фронта.

-Уже после войны, - рассказывает женщина дрожащим от волнения голосом, - к родителям дяди приезжал его сослуживец Гоша (Георгий). Как его фамилия, - я просто уже не помню, но жену звали Лена Ганич. Так вот он с начала войны был вместе с дядей Васей. Подробностей не знаю, но одно запомнила – в мае 1942 года под Харьковом Василия Нефёдовича тяжело ранили в ногу, а Гоше пришлось его тащить на себе. У обоих солдат сил не было идти дальше, тем более, с такой ношей, и Василий уговорил Гошу оставить его, а самому постараться выбраться живым. Гоша долго не соглашался, но, в конце концов, приказы не обсуждаются - дотащил боец раненого командира до ближайшего стога сена, сделал углубление, оставил там и продолжил путь. Что случилось потом - известно одному только Господу Богу…

Если рассуждать логически, здесь не так много вариантов: попавшие в окружение солдаты искали любые пути, чтобы пробраться к своим, поэтому в таких случаях обычно выходили небольшими группами или поодиночке. Малочисленные отряды при наличии оружия вступали с противником в бой, но мало кому удавалось легко и без потерь прорваться сквозь кольцо неприятеля. Даже если это случалось, то большинству «счастливчиков» приходилось буквально по минутам рассказывать, что и как происходило, до той поры, пока они не повстречались с боевыми частями Красной Армии. Видимо, нашему герою не повезло, и он был взят немцами в плен. Тяжёлое ранение, возможно, потеря сознания, а дальше… Как рассказывают записи, он, как офицер Советской Армии, до последнего достойно нёс высокое звание. Ведь если было бы не так, то, навряд ли, Василия спустя два года после пленения переправили бы в гестапо г. Франкфурт-на-Майне. Что произошло потом - опять же загадка, но судя по тем же записям, можно предположить, что пленный погиб в застенках врага. Человек, хлебнувший испытаний с лихвой, ослабленный физически, но не морально, мог не выдержать очередных жестоких пыток или был расстрелян… Увы, родители - Марфа и Нефёд Новосёловы - так и не узнали, как воевал и погиб их сын. Что лучше для них – небытие или узнать, как мучительно и долго терзали их кровиночку в гестаповских застенках?

Солдаты, вынесшие унижения, боль, пережившие все тяготы плена, остались верны Родине и чисты перед самими собой. От всех живущих ныне - низкий поклон вам, воины земли русской!

Лариса ЛАПУХИНА