Мальбрук в поход собрался...

18 сентября исполняется ровно сто лет со дня рождения Александра Григорьевича Быстрицкого, лауреата Ленинской премии, первооткрывателя первого в Западной Сибири газового месторождения. Мы предлагаем вниманию читателя, уже подзабывшего те события, либо вовсе незнакомого с историей этого открытия, отрывок из очерка геолога Григория Быстрицкого о своем отце. Полностью очерк будет опубликован в газете «Тюменские известия».

... Когда А. Быстрицким прибыл в Березово, там его уже ожидал «Акт об отводе земельного участка для строительства Березовской опорной буровой Р-1», подписанный 31 января 1952.

У этого документа была своя предыстория: первоначально утвержденная в Москве точка бурения Р-1 попадала на территорию Казымской культбазы, на р. Казым. Однако после выяснения недостаточной судоходности реки, в Новосибирске, затем в Москве было принято решение о переносе Р-1 в ближайшее пригодное для разгрузки тяжелых барж место - в пос. Березово. Таким образом, утвержденная точка была официально перенесена более чем на 50 км на запад. На этом роль центра закончилась, а непосредственно в Березово точку под бурение определили представитель Березовского исполкома ПК. Лыжин, лесник И.А. Сморкалов и землеустроитель А.Т. Артеев.

Площадка Шуре1 не понравилась сразу, но он решил не торопиться, подождать, когда сойдет снег, заодно изучить данные сейсморазведки. Вернувшись в Тюмень, он стал готовиться к навигации. Здесь-то организаторский талант и фронтовой напор проявились в полной мере.

• Как один трактор? - возмущался он. - Что там можно с одним трактором сделать? Вы понимаете, что говорите? Дизтопливо сразу везти надо, одним караваном, а вы хотите осенью. Какой осенью, а если не успеете? На чем дизеля работать будут?.. Специалисты где? Что, во всей экспедиции специалистов невозможно найти?..

К такому количеству вопросов и требований в спокойной Тюмени не привыкли. Это было похоже на аврал. А они и без авралов неплохо жили. Павловский2 понимал справедливость Шуриных претензий, но помочь был не в силах. А замы его и не хотели, раздражал их Шура очень.

• Работайте на том, что есть. Вы что, лучше других?

• Так другие же рядом работают, по дорогам все можно доставить. А в Березово только судами в навигацию, это три-четыре месяца. Зимой как я довезу, если необходимое сейчас не получу? Людей обученных в Березово точно нет.

• Не занимайтесь демагогией, товарищ Быстрицкий. Делайте, что говорят. Точку вам наметили, все необходимое даем, езжайте, выполняйте задание Партии.

• Вы видели эту точку? Я думал, хоть данные сейсморазведки есть, но ведь в Березово ее так и не провели. Точку наметили лесник и землеустроитель, по своим каким-то соображениям, далеким от геологии.

• Что вы все умничаете, Быстрицкий? Снабжение вам плохо организовано, людей нет, Акт земле-отвода не нравится... Не слишком ли много претензий? Вы что думаете, приехали из Москвы, так мы все тут рысью бегать должны? Не много ли на себя берете?

В таком примерно ключе подошли к началу навигации. В конце мая 1952 «все необходимое», выданное в Тюмени, поплыло в Березово на барже. Мы всей семьей заняли каюту первого класса на пароходе с огромными колесами по бокам, под названием «Петр Шлеев».

Лето 1952 в Березово выдалось жарким и безветренным. Это органично сочеталось с разнузданным пиршеством миллионов комаров, жидкости против которых тогда еще не было. Шура окончательно забраковал площадку для бурения, выбранную местными администраторами. С геологом П.В. Гавриловым и начальником стеклозавода Сорокиным они выбрали новую точку. Точка располагалась не справа (если смотреть на карту) от стеклозавода и практически на территории больницы, а слева. Это было высокое сухое место в 1 км от берега р. Вогулка и близко от водозабора. В райкоме партии Шура объяснил возможные последствия транспортировки многих тонн металла по территории больницы и самого бурения глубокой скважины рядом с больничными койками. В райкоме все поняли и перенос поддержали. Берег реки был высоким, единственный трактор не справлялся, и для втаскивания по крутому подъему таких монстров, как буровой насос, райком в помощь трактору мобилизовал местное население.

Первого июля 1952 был подписан «Акт о заложении буровой скважины N Р-1 на Березовской площади». «Точка» в натуре была указана А.Г. Быстрицким мастеру буровой В.В. Барышеву.

... 10 июля 1952 «Акт о заложении буровой скважины N Р-1 на Березовской площади» утвердил главный геолог треста «Запсибнефтегеология» И.П. Карасев. Это очень важный факт, который разрушает большинство легенд. Действительно, А.Г. Быстрицкий перенес скважину. Но перенес при отсутствии сейсморазведки геологически абсолютно осознано и в инженерном смысле грамотно. Перенос согласовал с партийными властями, вышестоящее начальство его утвердило. Таким образом, ни о каком «самоуправстве», упомянутом в многочисленных мемуарах, речи не может идти.

Бурение Березовской Р-1 началось 29 сентября 1952. С дизтопливом произошло ровно то, чего и опасался Шура: оно осталось в Леушах. С большой нервотрепкой ему удавалось уговорить руководителей других предприятий одолжить топливо до следующей навигации. Как бы то ни было, бурение шло по графику, за 1952 план проходки был перевыполнен на 11%.

1 октября 1952 был подписан приказ о создании треста «Тюменьнефтегеология». Организация, подбор руководящих кадров, передача дел заняли более 3 месяцев, новый трест начал функционировать в январе 1953. Руководители были подобраны в основном из местных и далеких от геологии представителей. Никто из них, кроме главных геологов, впоследствии в геологии Тюмени не обнаружился.

В Березово в 1 квартале 1953 бурение по-прежнему велось по рабочему графику. Но и в органах НКВД (тогда уже МГБ) все шло по их, кровавому, графику. Меньше всего мне хотелось бы связывать искусственно сляпанные обвинения против отца с «всемирным еврейским заговором» и с всесоюзной фальсификацией МГБ дела против евреев - представителей культуры и науки. Но два обстоятельства меня смущают. А. Лидов - человек, знающий Тюменскую геологическую эпопею достаточно подробно (на протяжении многих лет он тесно общался с Ю.Г. Эрвье, и знаменитые фотографии - это его творчество), указал, что все материалы Березовского открытия были засекречены МГБ. И второе: летописец тюменских событий Е. Ананьев (Шерман) был очень близок с А. Быстрицким. Он часто бывал у нас, знал практически все. Он написал массу очерков и рассказов, даже очень подробно описал, как я открывал Крузенштерновское месторождение. Но разве может сравниться это открытие с Березовским? Не по запасам и размерам - по исключительному значению? Почему он не стал распутывать клубок березовской истории? Парень он был смелый и бесшабашный, бывший фронтовик. Чего ему было бояться в 1970-х?

А распутывать, между прочим, есть что. В марте 1953 отцу ни с того ни с сего объявляют выговор за «самовольное» изменение точки заложения Р-1. Приказа в архивах нет, но этот факт зафиксирован в воспоминаниях Ю.Г. Эрвье. Девять месяцев уже прошло с начала бурения. К чему бы это наказание? Эрвье прямо указывает, что выговор был объявлен таким-то. Единственным из прошлого руководства, который стал одним из высших начальников нового треста. Предположим, что этот человек решил обезопасить себя на случай неудачи бурения Р-1. Но ведь Р-1 была не первой в Западной Сибири, а 51-й по счету. Берия уже распорядился к этому времени поиски углеводородов за Уралом закончить как бесперспективные, а активы с персоналом отправить в европейскую часть СССР. Многие опорные скважины прекратили бурение. Березовскую Р-1, которая заканчивала бурение, надлежало испытать и законсервировать. Кого в такой обстановке могут интересовать детали? Тогда остается предположить, что приказ - это месть за то, что Шура доставал начальство своим напором. Но ведь этот человек не мог не знать, к чему приведет такой приказ в сложившейся политической обстановке. Органы сразу же выявят своего, местного космополита. «... Щупальца всемирного сионистского заговора протянулись и в далекую Сибирь, но наши органы начеку.» Ничего этого, к счастью, не происходит. От работы его все-таки отстраняют, но вместо лагерей 20 апреля 1953 переводят в Покровку...

... Покровку Шура воспринял как ссылку, не понимал тогда своего счастья. Контора в двухэтажном старом деревянном домике стояла прямо на тракте Тюмень - Тобольск. Народ, помимо местных, - проезжий, в основном, из уголовных. Но не это было главным. Угнетала полная бессмысленность поисковых работ. К началу 1953 там было пробурено уже 4 «сухих» скважины, была понятна бесперспективность этого района, а в Березово все-таки оставалась надежда. Почему вопреки запрету Берии в Покровке продолжалась разведка, до сих пор не понятно.

... Мы прожили в Покровке до следующей навигации. В Березово в это время жизнь шла своим чередом. 23 июля 1953 проходка ствола скважины была закончена. Руководителем вместо Шуры был назначен буровой мастер из другой партии - Г.Д. Сурков. Он был хорошим рабочим человеком, но излишне робким, что не позволяло быть требовательным. В августе 1953 в результате грубого нарушения техники безопасности на скважине подорвались, затем скончались в больнице каротажник Б. Самсонов и дизелист А. Кох.

21 сентября 1953 на скважине произошел аварийный выброс буровой колонны, скважина начала фонтанировать газоводяной смесью. Авария произошла по причине отсутствия на устье скважины специальной арматуры, что являлось прямым нарушением приказа министра нефтяной промышленности и инструкций по бурению опорных скважин. Никакого взрыва и легендарного пожара не было, а на десятки км был слышен грохот фонтана, и из скважины постоянно шел дождь минеральной воды.

Бытует мнение, что не будь Березовского фонтана, нефть и газ в Западной Сибири все равно бы нашли. С этим трудно не согласиться. Но если хорошо вспомнить то время, когда разведка за Уралом была уже практически прекращена и все мощности и акцент поисков смещались в Европейскую часть, когда в Кремле ожесточенно боролись за власть и вождям было не до ископаемых, - тогда начинаешь понимать цену возможно упущенному десятку лет. И цену открытия этого, далеко не гигантского, но зато первого в новой гигантской Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции месторождения.

Руководство треста «Тюменьнефтегеология» 6 месяцев не могло решить, что делать с фонтаном. Наконец, 22 марта 1954 приказом N 53-К по тресту А.Г. Быстрицкого снова назначили начальником «Березовской разведки опорного бурения.» В короткий срок было заготовлено более 500 тонн глинистого раствора, вышку стащили с устья, в ночь на 1 июля 1954 фонтан был заглушен.

Березовский фонтан изменил все вокруг. Невиданными темпами началось развитие региона: развернулись поиски сначала в Березовском районе, а затем и по всей Западной Сибири, открывались новые, теперь уже гигантские и уникальные нефтяные и газовые месторождения, организовывались новые экспедиции, возникали новые города и геологические поселки, прибывало огромное количество техники и оборудования. Но все это было несколько позже, а в ноябре 1954 Шуру опять сняли с работы. Кто-то там, в Тюмени, никак не мог успокоиться, хотя автор приказа-выговора к этому времени в руководстве уже не работал. На этот раз рабочие и инженерный состав направили в Тюмень и Москву телеграфный протест, из Москвы довольно скоро последовал приказ закончить всю эту возню. Помню, глубокой осенью мы скорбно сидели дома на чемоданах, почему-то без света. Никаких сил не было опять куда-то ехать, и вдруг приходит наш отец, совершенно пьяный и весь в грязи. На крыльце он стал исполнять Мальбрука3 и эта незатейливая песенка нам показалась чудесным музыкальным произведением.

В Березово он проработал до 1956 года. При нем были открыты почти все месторождения Березовского района, за наиболее значительные он получил крупные по тем временам денежные премии.

Но жизнь неудержимо и стремительно шла вперед. Местные месторождения, сравнительно мелкие по запасам газа, были только началом развития грандиозной Западно-Сибирской нефтегазовой провинции. Стало ясно, что основные запасы сосредоточены восточнее, где вдали от Урала мощность нефтегазоносных пластов достигала многих километров. Бурно развивалась тюменская геология, руководителем которой был назначен Юрий Георгиевич Эрвье. Еще в 1953 Шура послал ему в Молдавию письмо с описанием просторов и настоящих масштабов для приложения сил. К письму был приложен денежный перевод для передислокации в Тюмень большой семьи Эрвье.

И теперь уже Ю.Г., хорошо понимающий ценность энергичных руководителей, пригласил Шуру в Тюмень своим заместителем. Так они работали вместе много лет, создавая со своими коллегами Главтюменьгеологию.

1 В семье Быстрицких было принято отца называть - Шура, а маму, Ларису Семеновну, - Лора.

2 Осип Павловский, начальник Тюменской нефтеразведочной экспедиции.

3 Мальбрук в поход собрался» - любимая песня А.Г. Быстрицкого, исполнявшаяся им в особо важных случаях.

Григорий Быстрицкий