Волшебное пианино на пятом этаже

Вчера на экспериментальной сцене пятого этажа Тюменского драматического театра случилась большая премьера маленького театра «Буриме».

Я называю его маленьким, потому что коллектив еще очень юн. А премьеры… они всегда большие и долгожданные.

Особенна эта. Спектакль «Соня» по одноименной повести Татьяны Толстой долго находился в подготовке. Режиссер театра Никита Бетехтин купил сестре на день рождения сборник одной из любимых писательниц. Когда перечитывал книгу, остановился на повести «Соня». Пришел к актерам, рассказал о находке. Ребята тоже прочитали. Это не заняло у них много времени: всего четыре страницы легкого мелодичного текста…

• Нравится? И мне нравится. Но я не знаю, как это поставить на сцене, - сказал Бетехтин своим воспитанникам.

И так коллектив откладывал постановку несколько раз. Пока не стали, как будто сами собой, рождаться идеи, мысли… Актеры вместе с режиссером придумывали интересные приемы и ходы. Центральным образом выбрали… пианино.

В «Соне» про этот музыкальный инструмент не сказано ни слова. Никита решил выразить с помощью пианино, большого и сложного по строению, такой же непростой внутренний мир человека. Точнее, главной героини, кажется, совсем бездушной женщины-змеи Ады Адольфовны.

Такой необычный образ всплыл из детства Бетехтина.

• Я учился в музыкальной школе. Для меня пианино - что-то святое, неприкосновенное. Я пылинки с него сдувал! Запрещалось стучать по крышке, ставить сверху какие-либо предметы. Мы накрывали пианино специальным чехлом, - рассказал перед премьерой режиссер.

Как только пианино с легкой руки Бетехтина было внесено в сценарий, начались поиски громоздкого инструмента. И он быстро нашелся. Мало ли людей, которые не знают, куда деть музыкальную махину? Вот ребенок закончил музыкалку, перестал играть гаммы и купил синтезатор (намного легче и компактнее). Впрочем, неважно, как актеры нашли пианино. Интересно, что они сделали с ним дальше - после того, как все вместе спускали его с шестого этажа и везли через весь город в студию.

А дальше случилось вот что: актеры сломали инструмент… Специально сломали, ради постановки. Причем неоднократно. Пианино - больше не инструмент. Это театральный реквизит. Он ломается и собирается снова.

• Разбить пианино - это вандализм. А блокада Ленинграда (повествование ведется из военного города - П.Г.) - тоже своего рода вандализм по отношению к человеческой душе. «Жил человек - и нет его. Только имя осталось», - поясняет свою позицию Бетехтин.

Но все-таки лучше всего понять задумку автора можно, только побывав на спектакле. В день премьеры «Сони» в зале на пятом этаже не оказалось свободных мест… И нам, как назло, не хватило пары билетов. Но мы не расстроились: на генеральной репетиции зал был полупустым, и место нам досталось.

Конечно, репетиция - не полноценный спектакль, однако, можно о многом подумать, пофантазировать и один дубль посмотреть несколько раз. А еще понаблюдать за тем, как режиссер работает с актерами.

Они не профессионалы, но и любителями их уже не назовешь. За три года ребята повзрослели, стали намного серьезнее. Еще одним этапом для них стал глобальный переезд в новую театральную квартиру, предоставленную драмтеатром. Здесь и аппаратура намного лучше, здесь - профессиональное освещение и особая акустика. Кажется, даже запах другой - истинно театральный!

Новая квартира - конечно, значительный карьерный рост для молодого театра, еще не совсем самостоятельного. «Буриме» создан в 2009 году при академии культуры, искусств и социальных технологий. Она продолжает поддерживать театр, преподаватели приходят на спектакли, помогают советами. Может быть, скоро актеры «Буриме» сами будут давать всем советы и ни от кого не будут зависеть. У них есть эта возможность: они - обладатели Гран-при российского фестиваля «Студенческая весна», отмечены на молодежном форуме «Селигер», скоро поедут на фестиваль «Встречное движение» в Кемерово…

А пока вернемся в зал, где проходит репетиция. Два отрывка из «Сони», которые я увидела, меня впечатлили. Я не уловила связи с самой повестью, но движение и динамика на сцене заставили, не отрываясь, следить за актерами. Чего только они ни вытворяют с пианино: кружатся на нем, сидят, передвигают по сцене, достают из него шубы и пальто!

Пока пианино отвлекает мой взгляд, я забываю о том, что на самом деле герои повести намного старше этих ребят (Соне, героине книги, во время войны было больше 40 лет). Игра света и пластика актеров отвлекают от известного мне сюжета. Интересно, а целый спектакль вовлекает в сюжет небольшой повести? Или только завораживает необычным применением музыкального инструмента?

… Когда я возвращалась в редакцию, вспомнила, как год назад прочитала эту повесть. Как смеялась вначале, и как плакала в конце. Примерно с этого места:

«Она (Ада Адольфовна - П.Г.) съела все, что было можно, сварила кожаные туфли, пила горячий бульон из обоев - там все-таки было немного клейстера. Настал декабрь, кончилось все. Ада отвезла на саночках в братскую могилу своего папу, потом Льва Адольфовича, затопила печурку Диккенсом и негнущимися пальцами написала Соне прощальное Николаево письмо».

Сможет ли спектакль по этой маленькой повести возродить в читателе те же чувства? Заставить засмеяться и заплакать? Все-таки, литература - более интимное искусство, нежели театр… Поэтому, наверное, я больше люблю читать, а не смотреть то, что увидел в книге режиссер.

Однако вопросов возникло много. Мне захотелось непременно купить билет, хотя бы из любопытства. Благо, я еще успею это сделать: спектакль будет идти весь октябрь.