Пироскаф «Дед Мазай»

Роман-сказка для самого себя

Начало в NN 173-180.

Провожать «Деда Мазая» и его владельца отправилось множество народа. Ну не все население «Фонариков», однако человек тридцать. Сушкин по совету капитана всех пригласил на палубу. Было решено, что провожающие прокатятся до пригородной пристани Малые Воробьи, а с нее вернутся автобусом в детдом.

«Дед Мазай» трубно погудел, выпустил черные кольца дыма, захлопал громадными колесами и вышел на середину Томзы. Ребята толпились у поручней верхней палубы. Венера Мироновна смотрела, чтобы никто не сыграл в воду. К Сушкину подошла Капка Бутырина. Сказала, не пряча зависти:

• Счастливый...

Он не стал отпираться:

• Ага...

Рядом оказался Огурец. Протянул зеленую бумажку.

• На. Я же обещал...

• Да ну! Не надо...

• Бери, Сушкин. Долг есть долг.

Сушкин не первый раз уже подумал, что Огурца стоило, пожалуй, взять в плавание. Но тот окончил девятый класс, должен был поступать в механический колледж, какие уж тут путешествия.

До Малых Воробьев шли недолго. Ошвартовались у дебаркадера. Все по очереди стали подходить к Сушкину, пожимать руки, хлопать по спине и говорить «Ну, давай» и «Ни пуха, ни пера...»

За тысячу километров, с дальнего тепловоза позвонил по мобильнику помощник машиниста Феликс, посоветовал:

• Ни пера тебе, ни пуха, не теряй кольца из уха!

• Ага! Я не потеряю! - и Сушкин потрогал затеплевшее колечко.

Соседи по спальне Илюшка и Толик с полминутки повисели у Сушкина на плечах (у того даже малость защекотало в горле).

• Дети, пора! - торопила Венера Мироновна. Все сошли на пристань, а она почему-то вздохнула и погладила Сушкина по белобрысым прядкам. - Обещай, что будешь умницей.

• Ага, я буду, - искренне пообещал Сушкин. Счастье сидело в нем рядышком с легкой печалью расставания.

Ребята теперь махали уже с пристани. Донби кивал им обеими головами с высоты трехметрового роста и кажется, что-то неразборчиво пел. Из провожавших осталась у трапа только Венера Мироновна. Она торопилась что-то сказать капитану и нервно оглядывалась.

Вот тут-то и возникла госпожа из важного ведомства.

Крупная дама в усыпанном бисером черном платье решительно раздвинула детей и пошла по сходням. На полпути сходни прогнулись, дама ойкнула, но не сбавила скорости. Ступив на палубу, она вскинула голову.

• Господин капитан! Господин капита-ан!

Тот поправил сверкающую фуражку и шагнул навстречу.

• Слушаю, сударыня. Что вам угодно и с кем имею честь?

• Вы имеете честь с Контробубовой Сусанной Самойловной, уполномоченным инспектором ИИ, независимого педагогического ведомства ООН, которое командировало меня на ваш пароход.

• А позвольте узнать… с какой целью? - похоже, он хотел сказать «а на кой черт», но помешало воспитание.

• С целью наблюдения, - отрезала госпожа Контробубова. И почему-то подозрительно глянула на Донби маленькими блестящими очками…

У Сушкина стало холодно и скользко в желудке.

• Простите, наблюдения за чем? И за кем? - оч-чень сдержанно спросил капитан.

• За всем! И прежде всего за тем, как станет вести себя мальчик и как здесь к нему будут относиться.

• Прекрасно будут относиться! - не выдержал Сушкин.

• Мальчик, не перебивай старших!.. Кстати, почему ты босой?!

Сушкин лишь полминуты назад стряхнул сандалетки, чтобы ощутить подошвами теплые доски палубы. И вообще почувствовать себя настоящим Томом Сушкиным, хозяином славного пироскафа. И он не выдержал. Понял, что пришло время войны. Он дерзко сообщил:

• Потому что я хозяин судна! Эти слова как бы отскочили от дамы с бисером, как горох от танка.

• Ты, может быть, и хозяин судна, но ведомство ИИ - хозяин всех детей на планете. И тебе придется выполнять его требования, иначе будешь изъят и перемещен!

• Че-во-о? - Сушкин испугался, но еще больше разозлился. И глянул на капитана. А капитан -на Венеру Мироновну. А та - на госпожу Контробубову.

• Но Сусанна Самойловна... Ведь все было согласован о. Есть решение гороно и разрешение облоно.

• Они не действительны! Вчера президиум ИИ рассмотрел вопрос и постановил, что ребенка нельзя отпускать в такую поездку без нашего представителя. Мальчик в сопровождении постороннего мужчины - это потенциальная опасность.

• Съем я его, что ли?! - не выдержал капитан Поль.

• Всякое бывало, - невозмутимо отозвалась инспекторша непонятного ИИ. - Капитан, где будет моя каюта?.. Кстати, вот мои документы… - она достала из блестящего саквояжа пачку бумаг. Капитан посмотрел на них так, что сразу стало ясно: куда госпожа Контробубова должна их засунуть.

А потом снова посмотрел на Венеру Мироновну.

Та пожала плечами: от меня, мол, ничего не зависит.

• Позвольте вас на два слова, - попросил ее Капитан Поль.

Они отошли и заговорили о чем-то - сбивчиво и очень тихо. Однако Сушкин левым настороженным ухом (которое с кольцом) различал некоторые фразы:

«Но Поликарп Поликарпович. как я могу?» - «Это же пустяк. Всего минута…» - «Это против правил...» - «Какие здесь правила? Вы будете ни при чем...» -«Но я…» - «Благодарю вас, дорогая Венера Мироновна. Вы мне сразу показались замечательной женщиной...» - «Однако же…» -«Ну и что. При новой встрече я расскажу вам о герцогине Ваффенбургской, которую вез однажды на свадьбу дочери по Дунаю. Она...» - «Но Поликарп Поликарпович.» - «Вот и чудесно.»

Венера Мироновна вернулась к госпоже Контробубовой.

• Сусанна Самойловна, обнаружилось некоторое обстоятельство. Могут возникнуть служебные трения между Облоно и президиумом ИИ. Надо уточнить. Сойдем на пристань, это всего минута.

• А почему не здесь?

Венера Мироновна выразительно глянула в сторону капитана: лучше, мол, когда его нет поблизости. Сусанна Самойловна поджала губы, но пошла (очень прямая) по трапу. Вместе с бумагами, сумочками и ридикюлем. Венера Мироновна - за ней.

Капитан посмотрел на Донби, который рядом постукивал по доскам костяными пальцами.

• У нас минута.

• Да, капитан, - с непривычной строгостью отозвался Донби голосом Дона. А Бамбало прямо с нижней палубы протянул голову в окошко рулевой рубки. Кажется, за что-то уцепился там клювом. Капитан пошел на мостик. Сушкин за ним. И шепотом спросил:

• Ой, а что сейчас будет?

• То, что полагается, - невозмутимо отозвался капитан Поль. И громко скомандовал:

• Донби, время!

«Дед Мазай» коротко гукнул. Колеса осторожно шлепнули по воде, два могучих пристанских матроса молча налегли на шесты, которыми упирались в борт пироскафа. Между круглым кожухом колеса и пристанью открылся просвет чистой воды. Он спешно расширялся. Колеса зашлепали энергичнее. Дебаркадер заскользил назад.

• Господин капитан! - долетело с берега. - Господин капитан, остановитесь!..

Ну, а что было дальше - известно.

ВЕЧЕРНЯЯ БЕСЕДА СО СТИХАМИ И ПРОЗОЙ

Пили чай.

На верхней палубе, впереди рулевой рубки, поставили круглый стол с похожим на медный глобус самоваром. Капитан и Сушкин устроились за столом, а Донби прилег на палубе, сложив суставчатые ноги под пернатое туловище. Перед ним стояло ведерко с чаем и плошка с кубиками рафинада.

На самоваре пыхтел и попискивал фарфоровый чайник. Пироскаф «Дед Мазай» тоже пыхтел, но не попискивал - это было бы для него не солидно.

Кстати, «Деда Мазая» теперь называли только пироскафом, слово «пароход» было почти забыто. Капитан Поль объяснил Сушкину и Донби, что в старину «пироскаф» был обычным термином. У поэта Баратынского, который жил в одно время с Пушкиным, есть даже стихи с таким названием.

• Слышали про стихотворца Баратынского? - спросил дядя Поль.

Сушкин честно сказал «не-а…». А Донби, который (по капитанским словам) «нахватался верхушек», сообщил, что про Баратынского слышал, но стихов о пироскафе не помнит.

Дядя Поль, отвалившись к спинке скрипучего стула и помахивая плюшкой, процитировал:

Дикою, грозною ласкою полны,

Бьют в наш корабль

средиземные волны

Вот над кормою стал капитан.

Визгнул свисток его.

Братствуя с паром,

Ветру наш парус

раздался недаром:

Пенясь, глубоко

вздохнул океан! -

Ну, каково?... Чего молчите?

Донби картавым голосом Дона заметил, что стихи малость «стар-л-ромодные». И неточные.

• Где здесь ср-л-редиземные волны?..

• И паруса нету, - осторожно добавил Сушкин. Ему не хотелось обижать капитана, однако отступать от правды тоже не хотелось. - Разве на пироскафах ставили паруса?

• Конечно, ставили! Сколько угодно! И мы поставим, если появится необходимость! У нас есть подходящий брезент для накрывания палубного груза!..

• Ну, все равно… - не сдался Донби (теперь уже голосом Бамбало). - Ты, Поликарп, для точности картины встань над кормой и возьми свисток. Баратынскому понравилось бы.

Но капитан Поль сказал, что важна не точность картины, а красота и сила поэтических образов, в которых его собеседники ничего не понимают («Я, судари мои, был о вас лучшего мнения»).

А торчать над кормой и дуть в свисток ему было неохота. Электронный судоводитель БЭН (или КГГ) и без него великолепно управлял пироскафом. Вел его не «Куда Глаза Глядят», а строго по курсу, заложенному в компьютерной памяти. Отмечал в ней все бакены и береговые вехи с треугольными и квадратными знаками. Поэтому капитан вольготно устроился на стуле, вытянув тощие, как у Донби, ноги. Он возложил на край стола ступни в дырявых парусиновых туфлях. Объяснил, что это не признак невоспитанности, а поза, которую позволяют себе на Миссисипи и Миссури многие заслуженные капитаны. Он был сейчас в полосатых красно-белых шортах, будто сшитых из американского флага, и в просторном рваном свитере.

• Любимый, - сказал он про свитер Сушкину. - Я много лет в нем стоял ночные вахты, если по близости не было посторонних глаз. Привык… У Пушкина сказано:

Привычка свыше нам дана.

Замена счастию она...

Похоже, что оказавшись в привычной обстановке, на речном просторе, капитан Поль отдыхал душой и радовался жизни. Он и раньше был словоохотлив, а нынче говорил особенно много. Прозой и стихами.

Привыкнув к небу вместо крыши

И к ветру вместо тесных стен,

Ты снова этим ветром дышишь,

Речной внимая красоте...

• Это тоже Пушкин сочинил? - спросил Сушкин, отдуваясь (он выпил уже четыре стакана чая с брусничным вареньем).

• Это сочинил я, - скромно признался капитан.

• Не хуже, чем у Пушкина! - честно похвалил Сушкин. Однако Донби (который Бамбало) сказал, что хуже.

• Нельзя внимать красоте. Внимать можно тишине или звукам.

• Придира, - огрызнулся капитан. - Жалкий педант.

• А что такое «педант»? - оживился Сушкин. Капитан с удовольствием разъяснил:

• Мелочная личность, которая стремиться выполнять все, даже самые пустяковые правила, и этим портить жизнь себе и другим. В общем, в точности наш Донби. Впрочем, я привык.

Зацепившись за последнее слово, Сушкин стал думать о привычках. Они в самом деле могут заменять счастье? Вот, например, он привык трогать у левого уха колечко. Это добавляет в жизни счастья?.. Потрогал. Мочка уха затеплела. И Сушкин подумал, что самую капельку (чуть-чуть, но все-таки!) добавляет. И вдруг сразу сочинилось:

Грейся ты, мое колечко,

Потому что наша речка

Обтекает нам бока.

Нет не речка, а река -

Широка и глубока...

Ура, получилось! Конечно, не как у Пушкина (и даже не как у этого. у Баратынского), но все равно складно.

Сперва он хотел похвастаться своим сочинением, но застеснялся. Вдруг педант Донби скажет, что здесь неточная картина. Мол, не «нам» она обтекает, а пироскафу, и не бока, а борта. Но все равно было хорошо на душе, и Сушкин подумал: а что надо для еще большей радости жизни? И спросил:

• Дядя Поль, а можно мне тоже положить пятки на стол?

• Конечно, можно! Ты же на своем судне!

• Но я ведь еще не заслуженный капитан. И пятки не в туфлях, а голые.

• Не будем педантами, - сказал дядя Поль. - Верно, Донби?

Донби пошевелил пернатым телом и высказался голосом Бамбало:

• Можно... если пятки не совсем немытые.

• Я их днем ополаскивал под шлангом.

• Тогда разр-л-решается, - изрек свое мнение Дон.

Сушкин отодвинулся на стуле и водрузил пятки на край столешницы. Встречный ветерок восхитительно защекотал ступни.

«Видела бы меня сейчас Венера Мироновна», - мелькнуло у Сушкина. Это была забавная мысль, он хихикнул. Но... следом пришла другая мысль, уже не забавная: «Видела бы Сусанна Самойловна Контробубова.» Сразу испортилось настроение. Так, что это сразу отметил капитан Поль:

• Том, что с тобой? Ты как-то сразу обмяк, будто проткнутый шарик.

• Да. Потому что вспомнил. Эта. Контробубиха. она ведь завтра догонит нас в Мокроусове.

Наступило молчание. Потом Дон сказал:

• Пр-л-роклятье.

• Ме-ерзкая ситуация, - поддержал его Бамбало с интонацией капризной козы.

Лишь капитан Поль остался невозмутимым.

• Это будет лишь завтра утром. А, как известно, утро вечера мудренее.

Такие слова всех успокоили. Если не совсем, то больше, чем на половину. Не хотелось портить хороший вечер. Но все же через несколько минут Дон вернулся к этой теме:

• Отвр-л-ратительная особа. И ведомство ее отвр-л-ратитель-ное.

• Да. И название у него противное, - согласился капитан, выпуская из трубки густой дым. - Кха. Кстати, знает ли кто-нибудь, что означает эта поросячья аббревиатура ИИ?

Сушкин от любопытства сдернул ноги со стола.

• А что такое эта... аб... ап... брикатура?

• Аббревиатура, - повторил капитан. - Это название, которое складывается из начальных букв разных слов. Например, ВРП - Воробьевское Речное Пароходство. ГПС - грузопассажирское судно. ООН - Организация Объединенных наций. А что такое это ИИ?

• Я знаю, - сообщил Дон, который часто смотрел телевизор и был в курсе многих событий. - Это Изымательная Инспекция. Про нее теперь все время говорят в разных передачах. Эти тетушки ищут причины, чтобы изымать из семей и отправлять в приюты ребятишек.

Бамбало его поддержал:

• Да! Вы же слышали, как она сказала: «Будешь изъят и перемещен».

«Ну, меня-то некуда перемещать, - подумал Сушкин, - я и так в приюте». Но тут же сообразил, что и его смогут изъять. С «Деда Мазая», который стал уже родным. А еще он вспомнил Владика Горохова.

• Да, у нас было такое! Эти тетки, они называются «иишницы», ходили по школам и говорили ребятам, чтобы те звонили в эту контору, если к ним плохо относятся дома. «Мы придем и защитим вас от несправедливости». Ну вот, один третьеклассник, Владик Горохов, дома поспорил с мамой. Не захотел мыть посуду после завтрака, а она сказала, что поставит его в угол. Он разозлился и звякнул с мобильника иишницам, что его угнетают. Те примчались с полицией, с сиренами и даже с телекамерами. Ухватили Владика под мышки - и к нам в детдом. Он через полчаса опомнился, давай реветь: «Хочу к маме». А тетки ему: «Не-ет, будешь теперь жить здесь, потому что мама тебя воспитывает несправедливо!» А тут ему еще ребята напинали. Не сильно, а чтобы не ябедничал на маму. Он ревел, ревел, а потом с разбега выбил собой окно и бегом домой. Тетушки за ним.

Сушкин передохнул.

• А дальше? - спросил Донби двумя клювами.

• Ну, добежал, успел. А на дворе у них было хозяйство: гуси, куры и петух Маршал. Говорят, боевой мексиканской породы. Иишницы подбежали, а Владик сказал Маршалу: «Фас!». Теперь они туда близко не подходят.

Капитан посмеялся. Но Донби (голосом Дона) заметил насуплено:

• Не всегда бывают такие брлаго-получные финалы.

Капитан завозился и тоже убрал ноги со стола.

• Что-то я не пойму. Зачем забирать детей из родного дома?

• Этого никто не понимает, - печально отозвался Бамбало. -Но так теперь делается в разных странах. Один профессор выступал в передаче «Парадоксы нашего времени» и.

• А что такое парадоксы?

• Ох, Том... - сказал терпеливый Бамбало. - Это значит несуразности. Профессор говорил, что скорее всего ИИ - это диверсия злобных инопланетян. Они хотят захватить нашу планету, а для этого надо безболезненно искоренить землян. И проще всего это сделать, если оставить детей без родителей. И те, и другие в конце концов вымрут от тоски. Дети не могут жить, если им некого любить. Если у них нет семьи.

Сушкин не сдержался, вздохнул.

• Том, - быстро сказал капитан Поль. - Семья это не обязательно мама и папа. У тебя есть дружный экипаж «Деда Мазая». И в случае чего, храбрый Донби сумеет показать себя не хуже мексиканского петуха Маршала. Да и я еще не совсем стар. Иди сюда, садись поближе.

Сушкин подошел со своим стулом и сел вплотную к капитану. Щекой прижался к его плечу. От ветхого свитера пахло табаком и еще чем-то таким… капитанским.

• Мы тебя не отдадим никаким иишницам, - пообещал капитан Поль. - А название у них действительно свинское... мне даже вспомнились подходящие стихи. Том, ты слышал про поэта Маршака?

• Ага! «Дама сдавала багаж...»

• Да. Но я про другие стихи. Они о том, как опытный хряк учит жизни маленького поросенка. Тот огорчается, что не умеет хрюкать, а боров утешает:

Дружок мой, послушай,

что я говорю,

Рассчитывай силы свои,

И если сказать не умеешь «Хрю-хрю»,

Визжи без стесненья: «И-и!»

Сушкин развеселился. Ем у представился жизнерадостный Нуф-Нуф, которому щекочут голый тугой живот. И удивило Сушкина, что капитан слегка загрустил.

• Дядя Поль, ты чего? Это же смешные стихи. И даже совсем не про то «ИИ».

• Ты прав, мой друг. Но… все-таки немного и про то... Меня скребет, что по отношению к мадам Контробубовой мы тоже допустили некоторое свинство. То есть я допустил.

• Какое?! - Сушкин от возмущения взлягнул голыми пятками.

• Ведь это же из-за меня она застряла на берегу.

• Она сама виновата!

• Как сказать. Должен признаться, что это я уговорил милейшую Венеру Мироновну отвлечь ее разговором. по вымышленной причине. Она сперва не хотела, но потом сказала, что делает это ради тебя. Видишь, ты недолюбливаешь Венеру Мироновну и даже называешь ее Афродитой Нероновной, а она.

• Ее все так называют! Это не со зла!

• ... А она ради тебя «пошла на сделку с совестью». Так она выразилась.

• И ты пошел, - напомнил Бамбало с ласковым ехидством.

• И я.

• Ну и не шли бы... - набычился Сушкин и отодвинулся. Не нравился ему этот разговор.

• Тогда было бы еще хуже... -капитан взялся снова разжигать трубку. - Если бы мадам ИИ осталась с нами, получилось бы еще больше свинства. Не на два, а на двадцать «И».

• Вот видишь. У тебя, дядя Поль, не было выхода. - Сушкин придвинулся опять и покашлял от дыма. - И нечего грустить.

• Я грущу из-за несовершенства мира.

• Из-за чего?

• Плохо все устроено. Хочешь совершить доброе дело, и обязательно возникает свинская альтернатива.

• Что возникает? - Сушкин азартно растопырил локти. - Какая аль… трен.

• Аль-тер-на-тива. То есть необходимость выбора. Причем такого, когда и так скверно, и этак еще хуже.

• От несовершенства мира Поликарп страдает всю жизнь, - ясным голосом сообщил Бамбало. - Он такой.

• Да, я такой! - взвинтился капитан Поль. - Если бы я был другой, то двадцать лет назад пинком вышвырнул бы с «Апполины» черного мальчишку со страусенком, у которого на тощих шеях болтались две полудохлые головы. И теперь это двухголовое чудище не ехидничало бы по адресу старого Поликарпа.

• Да ладно тебе, Поль, - быстро сказал Дон. - Чего ты. Мы же шутя. Том подумает, что ты и пр-л-равда такой обидчивый.

• А я и есть такой, - сообщил капитан сквозь дым. - И, между прочим, не терплю, когда хихикают над моим отношением к женщинам. Я всегда к ним относился по-джентльменски. Ко всем. Даже к моей второй жене Паулине-Эквивалетте, которая была родом с реки Укаяли и отличалась нравом анаконды. Даже к герцогине Ваффенбургской (я о ней уже упоминал). Даже к моей двоюродной сестрице Ермиле Евсеевне. Кстати, Том, она шлет тебе привет, говорит, что ты ей понравился.

• Спасибо, - буркнул Сушкин.

• Да. - продолжал капитан. -И мне горько вспоминать, как пожилая дама Сусанна Самойловна, роняя сумочки и прыгая через ящики и коряги, пыталась угнаться за моим судном. Том, ты помнишь это?..

• Помню, - насуплено отозвался Сушкин. - Но ведь никто ее не заставлял… А еще я помню про другое.

• Про что же? - суховато спросил капитан.

• Про Владика Горохова. Как он бежал от детдома, весь в порезах от разбитых стекол.

После этого все молчали. И, может быть, вечер оказался бы испорчен размолвкой, но на поясе капитана, под свитером, запищал мобильник. Дядя Поль прижал его к уху. Заулыбался и сообщил:

• Это звонит Венера Мироновна. Она желает нам спокойной ночи и сообщает, что Сушкину пора спать.

• Даже здесь нет покоя, - проворчал Сушкин. И сразу почувствовал, что его в самом деле отчаянно клонит в сон.

Солнце ушло за береговую кромку с черным гребешком леса. От воды запахло камышами. В береговых заводях мелодично кричали лягушки.

• Мы послушно укладываемся, Венера Мироновна, - сообщил капитан в микрофон. - Только совершим еще один ритуал. Спустим флаг. Донби, размотай флагофал. А мы с Томом поднимемся. При спуске флага полагается стоять.

Продолжение следует.