Мечтая о благоденствии России…

Нынешний год является памятным в истории декабристского движения - исполняется 185 лет со дня начала отправки мятежников в Сибирь и 155 лет со времени их прощения. Одним из первых, отправленных на каторгу в Сибирь, был Евгений Петрович Оболенский, чьё 215-летие отмечалось нынче в октябре.

Родился он 6 октября 1796 года в богатой дворянской семье, получил прекрасное домашнее образование, а поскольку со времён Отечественной войны 1812 года военная карьера стала предпочтительнее гражданской, в 1814-м отец определил сына на воинскую службу. Через четыре года князь Оболенский вступил в тайное общество «Союз благоденствия». А позже, уже в «Северном обществе» в Петербурге, вместе с С. П. Трубецким и Н. М. Муравьёвым в составе управления работал в Коренной Думе.

В решении жизненно важных вопросов Евгений Петрович сомневался и долго колебался, но, приняв решение, уже не отступался от него никогда. Так случилось, когда двоюродный брат Кашкин хотел стреляться на дуэли со Свиньиным. Оболенский долго раздумывал: «Конечно, честь дороже жизни, но убить другого человека?..». Всё же решил драться вместо Кашкина только потому, что тот был единственным сыном в семье, а у Оболенских - десять детей. И Оболенский пошёл до конца - убил противника. Говорят, что именно с того момента Евгений наложил на себя нравственные вериги - до самой смерти его мучило глубокое чувство вины: Бог даёт жизнь, и только он вправе распоряжаться ею.

Очень решительно повёл себя Евгений Петрович и в случае с А. В. Никитенко. Александр Васильевич состоял крепостным у графа Шереметьева. Граф, приметив блистательные умственные способности своего крепостного, доверил ему исполнять обязанности секретаря. Но Никитенко мечтал об образовании, а крепостные не имели права обучаться в университетах. Тогда К. Ф. Рылеев, А. Н. Муравьёв и Е. П. Оболенский принялись хлопотать о предоставлении Никитенко вольной. Граф долго сопротивлялся, но декабристы добились своего, и в 1825 году Александр Васильевич поступил в университет. Позже он вошёл в историю России как профессор Петербургского университета, цензор, редактор журнала «Современник», академик.

Мучительно сомневался Оболенский и по поводу целей тайного общества. Незадолго до восстания он говорил К. Ф. Рылееву, вошедшему в состав Петербургской Думы: «Имеем ли мы право, как частные люди, составляющие едва заметную единицу в огромном большинстве населения нашего Отечества, предпринимать государственный переворот и свой образ воззрения на государственное устройство налагать, почти насильно, на тех, которые, может быть, довольствуясь настоящим, не ищут лучшего; если же ищут и стремятся к лучшему, то ищут и стремятся к нему путём исторического развития?». Однако, 14 декабря 1825 года одним из первых вышел на Сенатскую площадь и решительно действовал до последней минуты, пока картечь не «рассеяла» непокорных. Он штыком ранил генерал-губернатора М. А. Милорадовича, саблей - полковника, командира гренадёрского полка Н. К. Стюрлера. За час до разгрома восстания князя избрали командующим восставшими войсками, он трижды пытался собрать военный совет.

Приговорённый к смертной казни «отсечением головы», а потом - к пожизненной каторге в Сибирь, Е. П. Оболенский достойно встретил наказание. В Усолье (недалеко от Иркутска) заготавливал дрова. В Нерчинских рудниках кайлом в шахте добывал руду с содержанием серебра, в Чите на ручной мельнице молол муку, а на Петровском заводе читал для товарищей курс по истории философии.

В 1843 году Оболенского вместе с И. И. Пущиным перевели в Ялуторовск. Влюбившись в местную мещанку Варвару Самсоновну Баранову, нянечку дочки Пущина, он тоже действовал решительно. Иван Иванович, ярый противник женитьбы декабристов на сибирячках, долго убеждал своего товарища не связывать себя узами брака с Варенькой. Но Оболенский остался верен себе и 6 февраля 1846 года протоиерей Стефан Знаменский обвенчал влюблённых в Сретенском соборе. Евгений Петрович был очень хорошим мужем и отцом.

Да, судьба любит подшутить над человеком… Дед декабриста, Евгений Петрович Кашкин, в XVIII веке управлял Пермским и Тобольским краем, в состав которого входила и Ялуторовская слобода. Он оставил о себе хорошую память в истории управления Сибири. Под его руководством 21 августа 1872 года торжественно открылось Тобольское наместничество с десятью уездами, в том числе и Ялуторовским. Тогда же наша слобода обрела статус города. За деятельность в Сибири Екатерина Великая наградила Кашкина крестом Святого Владимира первой степени. А вот внук знаменитого деда, названный в его честь Евгением, попал сюда как государственный преступник…

В Ялуторовске Евгений Петрович вместе с Николаем Васильевичем Басаргиным владел мельницей. С Иваном Ивановичем Пущиным объединил земельные участки, выделяемые с 1835 года по 15 десятин на каждого, и занялся сельскохозяйственными работами. О результатах Пущин даже писал в Петербург в земледельческую газету. Держали коров и лошадей. Конечно, сами не пахали землю, не доили коров и не убирали за ними – для этого нанимали людей. Но когда в город пришла эпидемия сибирской язвы, отстояли свой скот и помогли другим справиться с несчастьем.

После амнистии Евгений Петрович вместе с семьёй поселился в Калуге у сестры Натальи Петровны. Павел Сергеевич Бобрищев-Пушкин, погостив у них, написал И. И. Пущину: «С Натальей Петровной я познакомился. Она чрезвычайно добрый человек и с ней легко, потому что в ней нет вычуров. Варвара Самсоновна, как должно, привилась к их семье. Мальчуганы Евгения выправляются. Меньший живее кажется и способнее. Девочка препухленькая и премиленькая. Наталья Петровна, как видно, всех их чрезвычайно любит. Я рад за доброго Евгения – он в этом отношении совершенно доволен и счастлив».

Бытует мнение, что со временем Евгений Петрович изменил свои убеждения в отношении тайных обществ. Однако это утверждение ошибочно. Декабрист постоянно возвращался к своему прошлому, в том числе и к работе в «Союзе благоденствия». Именно тогда они решили постепенно готовиться к перевороту в обществе. В течение двадцати лет мечтали воспитывать высоконравственных, порядочных людей во всех органах власти и жизнедеятельности человеческого общества и через них формировать общее мнение.

В своих мемуарах, написанных в 1856 году в Ялуторовске (в последний год своего наказания), Оболенский подчёркивал, что уже опальные, они всегда жили по законам прежнего братства: «Взаимное уважение было основано не на светских правилах и не на привычке, приобретенной светским образованием, но на стремлении каждого ко всему, что носит печать истины и правды. Рассеянные по всем краям Сибири, каждый сохранил своё личное достоинство и приобрёл уважение тех, с коими он находился в близких отношениях». А в 1863 году, за два года до своей смерти, в письме к Матвею Ивановичу Муравьёву-Апостолу писал: «Многое, мой друг, мы пережили и многое переживаем ныне. Но мы, люди прежнего поколения, мы, представители былого, и не можем вступить в число деятелей настоящего, но остаёмся верны прошедшему – пусть оно явится в свете истины и жизнь наша не потеряет своего значения. Пусть юное поколение действует, но пусть оно видит в нас ценителей добра и всегдашних противников зла, в каком бы обманчивом свете оно ни представлялось. В этом наше призвание. Трудно бывает отделить злое от доброго – они везде смешаны…».

В Калуге князь участвовал в работе городского комитета по отмене крепостного права.

Евгений Петрович Оболенский дожил до осуществления своей мечты - отмены крепостничества в нашем государстве (кстати, в 2011 году исполнилось 150 лет со дня освободительного манифеста Александра ІІ). Поздравляя Муравьёва-Апостола с Новым 1862 годом, размышлял: «Хотелось бы на закате дней видеть нашу Русь Святую, окрепшую на началах гражданской свободы и нравственно, разумно идущую по пути политической самостоятельности, не по подражанию иноземному, но со своеобычным, нам свойственным развитием».

Николай Иванович Греч - журналист, писатель, издатель вспоминал об Е. П. Оболенском: «Я не знал его хорошо, но встречал его в обществе и не мог им налюбоваться. По словам лиц, знавших его, Россия лишилась в нём героя».

Альбина БОЛОТОВА