Листья крапивы

Это очередная страница Школы литературного мастерства, которую ведет в ТюмГУ писатель Владислав Крапивин. Возможно, последняя. Потому что руководитель собрался в отставку. Если его спрашивают: «Почему?», он говорит: «Ну, елки-палки! Когда меня приглашали на работу в университет, обещали, что я позанимаюсь со студентами один семестр (или, в крайнем случае, два), прочитаю курс лекций, найду двух-трех перспективных авторов, а потом отправлюсь на покой и смогу беспрепятственно сочинять свои книжки. Я «протянул» девять семестров, намеченные планы перевыполнил несколько раз, а покой все не наступал. Наконец душа запросила его решительным образом. Я понял, что надо оставить все и взяться - ни на что, не отвлекаясь - за давно задуманную книгу на тюменскую тему, где сплетутся история и наши дни...» Далее писатель добавляет, что это не единственная причина, есть, к сожалению, и другие, но «они за рамками литературного процесса».

Есть надежда, что коллектив Школы не пропадет, и будет поддерживать отношения с бывшим наставником. И, может быть, «крапивные» страницы появятся еще. Но это уж как распорядится судьба.

Юлия Вера

АПЕЛЬСИНОВЫЙ ГАЛСТУК

Рассказ

В одном городке жил-был человек по фамилии Лавриков. Городок этот был самым обыкновенным, и жизнь Лаврикова была самой обыкновенной: двухкомнатная квартира, работа, строгое начальство, ежегодный отпуск. Светило Лаврикову продвижение по службе, а потом планировал он жениться на возлюбленной Кате, у которой жил уже два года. Свою квартиру после женитьбы Лавриков собирался продать и окончательно переехать к Кате. А там уже все расписано до самой пенсии. Детей заведут, на ноги их поставят, потом и внуки пойдут. Красота!

Был у Лаврикова оранжевый галстук. Не желтый и не красный, а именно оранжевый. Прямо как кожура апельсина. Можно сказать, апельсиновый галстук. Он был куплен давным-давно, еще в студенчестве, и носил его наш герой каждый день на протяжении семи лет. Менялись костюмы, рубашки, а галстук не менялся никогда. Утром Катя чмокнет Лаврикова в щечку и побежит на работу. А он подойдет к зеркалу, затянет апельсиновый галстук и полюбуется на себя. Потом выпьет чашечку кофе - и в агентство, на работу. Во дворе встретит Лавриков соседа по лестничной площадке, выгуливающего громадного слюнявого пса, поздоровается и с тем, и с другим. И обязательно сосед подметит, какой красивый у Лаврикова галстук.

Семь лет подряд, каждый день ездит Лавриков в одном и том же автобусе. Кондуктор всегда здоровается с нашим героем, интересуется его делами, отрывая билет. Два года назад стал примечать Лавриков в автобусе прехорошенькую женщину лет тридцати с голубыми, как небо, глазами. Всякий раз она улыбается ему, будто старому знакомому, и он кивает в ответ.

«Ей мой галстук нравится», - думает про себя наш герой.

У входа в агентство Лаврикова приветствует охранник, который непременно скажет вслед: «Умеете Вы, Алексей Семеныч, галстуки выбирать!»

Коллеги по работе хорошо относятся к Лаврикову, любят за ответственность и надежность. Но еще больше ценят за вкус в одежде, особенно нравится им апельсиновый галстук. И начальство Лавриковым довольно. Нет-нет, да подойдет директор Борис Петрович к нему, похвалит за усердие, да еще и комплимент сделает: мол, хороший у вас галстук, Алексей Семеныч!

А Лавриков рад! Сядет на свое рабочее место, откроет ящичек стола и достанет плакат, на котором Рим запечатлен. Семь лет разглядывает Лавриков картинку и мечтает: вот будет отпуск - поедет он в Италию, в Рим, Колизей смотреть и представлять, как сражались там храбрые гладиаторы.

Вот так бы и жил себе Лавриков припеваючи, пока не приключилась с ним вот какая история. Тот день начинался как обычно. Правда, погода выдалась пасмурная, дождь моросил, но Лаврикова это нисколько не огорчило. Он оделся, затянул любимый галстук и сел завтракать. Перед уходом на работу Катя приготовила ему омлет и бутерброды с колбасой. Лавриков с удовольствием поглощал еду, думая о том, что сегодня начальство официально объявит ему о повышении. Вдруг жирный кусочек омлета соскользнул с вилки и плюхнулся прямо на галстук. Лавриков принялся оттирать пятно салфеткой - напрасно, только размазал его еще больше. За семь лет Лавриков никогда не пачкал галстук, а тут такая неприятность! И так досадно стало нашему герою, что у него пропало всякое желание идти на работу. Потом, успокоившись, Лавриков принял решение снять галстук. Уж лучше без него, чем с жирным пятном.

Итак, Лавриков отправился в агентство. Во дворе он как обычно встретил соседа по лестничной площадке и радостно поприветствовал его. Но сосед вдруг нахмурился, ничего не ответил, а слюнявый пес вместо того, чтобы махнуть хвостом, облаял Лаврикова. Если бы не поводок, не миновать бы нашему герою собачьих зубов.

Лаврикова это немножко огорчило. Ну, да бог с ним, с псом! Повышение ведь важнее!

В автобусе кондуктор, всегда приветливая с Лавриковым, вдруг разворчалась: мол, сколько грязи натащил! Она зло поглядела на бедного и растерянного Лаврикова, сунула ему билет и сдачу и оттолкнула в сторону. Настроение Лаврикова заметно упало.

Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, он закрыл глаза и представил себе, как будет гулять по Риму, фотографировать достопримечательности, а самое главное - увидит наконец-таки Колизей! У входа в агентство Лаврикова остановил охранник и потребовал пропуск. Лавриков пошарил по карманам, но ничего не нашел.

• Я, кажется, его дома оставил. Охранник сдвинул брови.

• Покажите пропуск, - сурово сказал он, выжидающе постукивая пальцами по кобуре.

• Я здесь работаю! Я Лавриков!

• Я знаю только одного сотрудника по фамилии Лавриков, и он носит оранжевый галстук. А у вас, как я посмотрю, его нет!

Тут на счастье Лаврикова проходил его коллега, Копейкин.

• Вот! Вот он меня знает! - закричал Лавриков. - Максим Максимыч, скажите, что я здесь работаю!

Копейкин подозрительно покосился на Лаврикова, но кивнул в ответ на его просьбу.

• Спасибо, Максим Максимыч, - благодарил Лавриков, когда они с Копейкиным ехали в лифте. - Я уж думал, не попаду на работу.

Копейкин придирчиво осмотрел Лаврикова и сказал:

• Вы сегодня как-то неважно выглядите. Я бы даже сказал, плохо. Где ваш галстук?

• Дома.

• Без галстука просто отвратительно, - буркнул Копейкин.

Лавриков рассердился, но промолчал. Мало ли что кому не нравится!

Не один Копейкин заметил отсутствие столь важного элемента в одежде Лаврикова - весь отдел только и твердил, что нужно надеть галстук и непременно тот, оранжевый, как кожура апельсина.

В прескверном настроении Лавриков сидел на рабочем месте и смотрел на плакат с Римом. Пожалуй, это единственное, что радовало Лаврикова, не считая, конечно, автобусной незнакомки, которую он почему-то в этот раз не видел.

После обеда директор вызвал к себе Лаврикова.

«Наконец-то!» - радовался тот, открывая дверь кабинета начальника.

Борис Петрович, маленький, худенький мужчина в черном костюме, сияя лысиной, изучал за столом какие-то документы. Он жестом пригласил Лаврикова сесть.

• Я хотел бы поговорить с вами, Алексей Семеныч. Речь идет о вашем внешнем виде...

• А что с ним не так? - забеспокоился Лавриков.

• Где ваш оранжевый галстук? Признаться, вы огорчили меня, Алексей Семеныч. Вчера я думал о вашем повышении и был настроен решительно. Но сегодня вы пришли на работу без галстука! Так что вопрос о продвижении по службе закрыт. Более того, я не желаю видеть вас в нашем агентстве! Вы уволены.

Лавриков побледнел. Руки его вспотели от волнения. Как же так? Выгнать человека из-за сущего пустяка!

• За расчетом можете прийти завтра, - добавил начальник. - А теперь уходите, я вас больше не задерживаю.

Лавриков поехал домой совершенно разбитым. Катя специально хотела отпроситься пораньше с работы и накрыть стол, чтобы отметить повышение возлюбленного. И что же он ей скажет? Какой позор!

Катя была дома. В коридоре пахло салатами и жареной курицей.

Лавриков изрядно вымок под дождем, который после обеда усилился. Катя помогла ему снять верхнюю одежду.

• А где твой галстук? - вдруг спросила она.

• Галстук? Да я.

• Где галстук? - Катя повысила голос, и Лаврикову стало не по себе. - Что у тебя за вид? Разве можно так ходить, без галстука?

• Так ведь я.

• Ах, боже мой! - она всплеснула руками. - И ты в таком виде поехал в агентство? Как можно?! Что тебе сказали на работе?

• Меня уволили, - промямлил Лавриков.

• Еще бы тебя не уволили! Посмотри на себя в зеркало! Ты просто смешон! Какой ужас! Ты же меня позоришь!

• Катя, что ты такое говоришь?! - возмутился Лавриков.

• Ничего не хочу слышать! Немедленно забирай свои вещи и уходи! Не хочу тебя больше видеть! Как можно, вот так, без галстука?! Да кому ты теперь такой нужен!

Она говорила на полном серьезе. Лавриков чувствовал себя прескверно. И без того целый день в него шишки летят, а тут Катя прямо-таки булыжником кинула! Лавриков хотел что-то еще сказать, но потом передумал, махнул рукой и принялся собирать вещи, которых у него было совсем немного.

Он даже не хлопнул дверью квартиры. Подхватив единственную сумку, Лавриков отправился на остановку. По пути он вспомнил, что не забрал свой апельсиновый галстук. Но возвращаться уже не хотелось.

«Вот тебе и любовь!» - думал Лавриков, сидя на остановке. Он вздохнул, достал прихваченный из агентства плакат с Римом и принялся разглядывать его.

• Там очень красиво.

Лавриков поднял глаза: напротив него стояла автобусная незнакомка и загадочно улыбалась. Оттого у Лаврикова стало как-то теплее на душе.

• Я Таня, - представилась она, усаживаясь рядом с ним.

• Алексей.

• Я заметила, что вы сегодня без галстука.

«Ну, вот! - досадно подумал Лавриков. - И она туда же!»

• Без галстука, - буркнул он. -Как же мне надоели эти разговоры!

• Я только хотела сказать, что без него вам лучше.

Лавриков удивленно уставился на нее. Голубые, как небо, глаза поблескивали.

• Правда?

• Правда, - смущенно ответила она. - Вы, наверное, уже бывали в Риме?

• Нет, никогда. Но это моя мечта.

• Тогда надо непременно съездить. Я как раз работаю в туристической фирме. Вот, даже могу вам предложить рейс со скидкой, - она извлекла из сумочки буклет с рекламой, что-то черкнула на нем и отдала Лаврикову. - Обязательно съездите в Рим!

Тут подошел автобус, и Таня спешно направилась к нему. Перед тем, как двери закрылись, она еще раз улыбнулась Лаврикову. Он проводил ее взглядом и сунул буклет в карман куртки.

Возвращаясь в свою квартиру, Лавриков шел по сырому тротуару. Дождь закончился, освежив воздух. На душе у Лаврикова было легко, и наш герой не переставал улыбаться.

Вдруг он нахмурился, остановился и уставился на витрину магазина. Там, за стеклом стоял манекен, а на шее у него был оранжевый галстук, ну точь-в-точь, какой еще вчера носил Лавриков, тоже апельсиновый. Галстук прямо-таки манил к себе Лаврикова: мол, купи меня, и все станет на свои места. Герой наш растерялся. Минут пять он не отрывал глаз от галстука, о чем-то размышлял.

• Покажите мне, пожалуйста, вон тот оранжевый галстук, - попросил Лавриков продавщицу, решившись зайти в магазин.

Он стоял у зеркала и хорошенько рассматривал себя.

• Вам очень идет этот галстук! -мило улыбнулась продавщица. - И к рубашке замечательно подходит. Будете брать?

Лавриков растерялся. Он подумал, что вместе с галстуком выкупает назад прежнюю жизнь.

• Пожалуй, возьму, - неуверенно сказал Лавриков.

Ему казалось, что он и не снимал галстука. Будто он до сих пор был на шее и душил его.

Продавщица оформляла покупку, а Лавриков тем временем полез в карман за деньгами и наткнулся на буклет, достал его, посмотрел. Потом перевел глаза на галстук. Потом опять на буклет. Повертев его в руках, Лавриков приметил номер телефона Тани. Она записала его ручкой, мелко, чтобы сразу незаметно было. Лавриков довольно улыбнулся и сунул буклет в карман.

• Я не буду брать галстук, - решительно сказал он и почувствовал, что дышать стало легче. Нечто перестало душить его. - Есть у вас летние шорты?

Продавщица кивнула, а Лавриков, широко улыбаясь, подумал, что ему обязательно нужно приобрести еще солнцезащитные очки и белую панамку - в Риме ведь жарко!

Семен Игнатов

КТО Я?

Нажать стоп-кран,

Выйти из поезда вдаль.

Я молод, самокритичен, жив!

Не могу унять своей тоски,

Она слишком впилась,

В мой утоляющий жажду мозг.

Идея снова кажется неправдой,

Но я хочу быть правым,

Или левым?

Кто я?

29 октября 2011 г.

НОЧЬ

Как приятно, улыбаясь, видеть звезды,

Они загораются каждый день,

Желтизною светят мои слезы,

На асфальте моя тень.

Луна погаснет незаметно,

Ах! Как нелепа эта ночь!

Я забреду в кромешном свете,

Куда-то прочь, куда-то прочь.

Ты мне расскажешь, где я ошибся,

Словами выложишь на снег,

Может быть, и мне приснится,

Что я тоже «Человек»...

27 октября 2011 г.

ЖЕНЩИНА

Женская логика сводит с ума,

В стереотипах - доля сомнений,

Непревзойденная красота!

О, женщина! Милый гений!

Ее мозг настроен на фазу:

Затмевать собою других,

За фразой следует фраза,

Остановок не жди никаких.

Она в жизнь играет красиво,

Но часто бывает слаба,

Ее красота - страшная сила,

Не щадящая мужика!

5 ноября 2011 г.

КАК ТЫ ТАМ?

Дорогая, помнишь, мы любили

Целовать друг друга при луне?

Не было счастливей нас в России,

Не было счастливей на земле.

Какая страсть пылала в нас тогда,

Горел огонь, и мы с тобой горели,

Никто не думал, что пройдут года,

И страсть потухнет с мартовской

капелью.

Я нынче плут, шут и скоморох,

Горю огнем на розовом вине,

Живется мне не радостно, не плохо,

А как ты там, и как теперь тебе?

7 июня 2011 г.

БАБУШКА

Мне не отыскать тебя такую,

С какой я виделся тогда,

Старушку милую, живую,

Которая сидела у окна.

Полуслепым глазам не веря,

Смотрела ты куда-то,

Как быстро пролетает время,

Как быстро жизнь меняет даты.

Сегодня ты, наверное, у Бога,

Все так же смотришь из окна,

Попроси, чтоб не ругался строго,

Замолви слово за меня...

23 ноября 2010 г.

Дарья Барабенова

СТИХИ О РАЗРУШЕННОМ ДОМЕ

1

Ржавой кровати пружинный скелет

Сонных больше не ждет.

В доме никто не живет,

Да и дома давно уже нет.

2

Дни миновали.

Я помню озеро, лежащие деревья,

Предсмертное дыханье тополей

И листья на обломках их ветвей,

Которые сухими раньше срока стали.

С тобой мы были здесь

Давно. И покидали стаи

Чужие страны и забытые места,

Мы, затаив дыхание, стояли,

Смотрели.

Встречали.

Могучие деревья зеленели,

И в озере была видна вода.

Счастливые, мы столького не знали

Тогда.

Дни миновали.

3

Там теперь одни только стены,

Крыша рухнула, окна пусты.

Нам остались лишь книжки, где мы

Полевые сушили цветы,

Ностальгия за общим столом

Да короткое слово «дом».

Город воркует, как море,

о прожитом лете.

Волны волос

ворошит надоедливый ветер.

Глаз васильковых блеском

ты солнце встретил

Где-то на этом свете, на этом свете.

Олеся Бессмельцева

КУДА ИДЕТ СНЕГ

• Эгей! Снег идет! Па-а-а-астаранись! Я очнулся от важных взрослых мыслей и вдруг очутился в чудесном белом дворике под низким небом в мохнатых тучах. С неба спускались сумерки. А еще - действительно! -шел снег. Первый снег этой осенью.

• Ну вот, снова уснул. Не спи, зима приснится! - звенел тот же голосок, который рассказал мне о снеге. Я обернулся и увидел тощую девчонку лет семи. С тощими косичками, голыми коленками, в шортах и в майке! Белой, застиранной майке, со львенком.

• Ты что, сумасшедшая?! Разве можно зимой в майке?

• Как ты сказал? Майка? Вот смешное слово! Хочу, чтоб меня звали Майкой! Побежали со мной! Нужно бегать - тогда не замерзнешь!

И Майка припустила по двору. Но, конечно, дело было не только в беге. Наверное, девчонка была очень закаленная. И ужасно непоседливая. Но все равно, нельзя было бросать ее одну. Надо было догнать хулиганку и отвести домой. Морж она там или не морж, а воспаление легких подхватит в два счета.

Снег важно спускался с неба и садился на голые плечи бегуньи. Я никак не мог до нее добраться, только видел подпрыгивающие косички и майку со львенком, словно флажок, за густым снегопадом. Я пыхтел, сопел и уж точно больше не мерз - даже перегрелся. Но хитрая девчонка все равно была впереди. Тогда я рассердился и решил - больше ни шагу! Запыхавшись, я смотрел, как мелькают худенькие Майкины ножки в снежных сумерках. И тут странности продолжились.

На пути у Майки встал дом, и тогда она побежала прямо по кирпичной стене, ловко огибая удивленные окошки. Теперь снег летел ей в лицо.

• Разве можно ходить по стенам? - крикнул я.

• Разве можно было строить столько стен? Зато теперь, посмотри сам, кому из нас веселей?

И Майка, наклонившись, сделала «нос» в окошко, из которого на нее уставились вначале удивленные, а потом рассерженные лица жильцов. В других окошках творилось то же самое. Надо же, как их рассердила и напугала маленькая смешная Майка. Но почему-то совсем не пугали закопченные подъезды, опрокинутые мусорницы во дворе, почему-то не удивляли первые снежинки, которым так не хотелось пачкать свои нарядные узорчатые платьица, что они как можно дольше старались не садиться на землю, медленно кружились, а некоторые и вовсе взлетали обратно в высоту. И мне тоже больше нравилось смотреть вверх - на пушистое небо, рыжую стену и веселую Майку, затеявшую игру в классики на высоте пятого этажа. Вдали послышались пожарные сирены. Я знал, что сейчас произойдет, и закричал Майке, чтоб спускалась.

• Ты что, не заметил? Я не умею ходить в обход, возвращаться и спускаться. Только ходить вниз головой.

И она тут же перевернулась с ног на голову, так что ее лицо оказалось прямо над очередным окошком с отшатнувшимися в ужасе лицами. От ее дыхания стекло запотело, искаженные страхом лица помутнели, расплылись, сделались мягче и печальней.

На крыше уже ждали пожарники и милиционеры. Снизу, словно жадные железные руки, потянулись пожарные лестницы. Майка болтала ножками, так что вокруг нее завихрился радостный рой снежинок.

• Смотри, они зовут меня к себе!

Еще бы они не позвали! Снежинки гораздо умнее людей и понимают, что играть в классики и ходить вниз головой куда веселей, чем строить стены, пачкать подъезды, сердиться и опрокидывать мусорницы. Снежный вихрь подхватил Майку, закружил ее так, что веселые косички встали торчком.

• Смотри же, смотри! Я лечу-у-у-у-у! - кричала Майка. Как будто она не смогла бы летать сама! - Я сейчас! Только смотаюсь быстренько с ними на небо, посмотрю, как там дела, а потом вернусь и все тебе расскажу. А ты пока учись ходить по стенам. Чтобы эти привыкали и поменьше шумели. Голова от них кругом идет! - Майка вращалась в снежном вихре, который оторвал ее от стены и уже поднял над крышей с пожарными и милиционерами. -Ну, все, салю-у-у-ут!

Майка белым облачком взмыла в пушистое небо, и вскоре ее уже было не рассмотреть. Я только сейчас заметил, как людно стало во дворе. Всюду толпились жильцы, пожарники, милиционеры, просто любопытные зеваки. Они ведь все слышали! Они ведь могут догадаться, что мы с Майкой заодно! Но почему-то я их совсем не боялся. Да и они как-то странно притихли. Как будто им тоже было грустно, что чудо уже закончилось. Потихоньку все стали расходиться: пожарные расселись по машинам, прохожие разбрелись в разные стороны, жильцы потянулись обратно мимо опрокинутых мусорниц, затаптывая нещадно первый снег, в свои загороженные со всех сторон от неба и мира квартиры. Но некоторые замирали ненадолго, прежде чем войти в грязный подъезд, разглядывали и даже трогали пальцем кирпичную стену и стояли так некоторое время, будто в забытьи.

Похоже, я не один буду учиться ходить по стенам. И, похоже, с завтрашнего дня пожарным и милиционерам в городе прибавится работы.

Алена Новожилова

ГОРЛИФ

Рассказ

Под нами раздался грохот. Нас качнуло, мы остановились. Тут же стало темно. Первую минуту все молчали.

• Нужно помощь звать, - раздался женский испуганный голос.

• Мама, мама, что это? - пропищал снизу детский голосок.

Рядом со мной щелкнула зажигалка.

• Что-то телефон найти не могу. Ну-ка, подержи сумку, красавица.

• Мужчина справа от меня усердно проверял все карманы на предмет телефона.

Я посмотрела вокруг. Нас было четверо. Молодая мамочка с девочкой, мужчина лет сорока, в строгом костюме, и я. Мы переглянулись, и вместе, как по команде, защелкали кнопками. Но наши действия оказались безуспешными.

• Сильнее жмите, почему она не срабатывает? - мамочка с усердием давила пальцы мужчины, который и без того жал на «желтую» кнопку.

Тут вдруг снова что-то зажужжало, нас еще пару раз встряхнуло. Показалось, что тронулись, но тут же лифт опять замер. И только в верхнем углу кабины зажглась тусклая лампочка.

Малышка, которая до этого героически молчала, заплакала. Я занервничала. И только мужчина сохранял боевой дух.

• Ну-ка, дамы, не раскисать и не бояться! Сейчас нас спасут. -Мужчина начал жать кнопки мобильника, пытаясь хоть как-то соединиться с внешним миром.

• А мой вот не ловит, - произнесла, чуть не плача, женщина.

• Ну, это не повод расстраиваться. Мой вон тоже, - с усмешкой ответил он и спрятал телефон в карман. - Я вот однажды вообще с приятелем просидел в лифте три часа. И ничего. Жив.

• Успокоили... три часа, - я запаниковала, - у меня собеседование скоро.

• Это еще пустяки, - продолжал он. - Однажды мой сослуживец опоздал на собственную свадьбу. Со свидетелем в лифт забежали, там и застряли. Туда уже сама невеста приехала, только не выкупать жениха, а освобождать его из заточения. Смешно?

Мы, конечно, изобразили улыбки, но продолжали нервничать. Я с ужасом посмотрела на часы. Стрелки безжалостно показывали 8:20.

• Мама, а мы отсюда скоро выйдем? Мама! Я пить хочу, - девочка дергала маму за сумку.

• Солнышко, сейчас придет дяденька и нас отсюда вытащит.

• А в садик мы опоздаем, да? У девочки заметно поднялось настроение. Видимо, из нас всех, только она была рада случившемуся.

В этот момент раздался голос ниоткуда:

«Граждане пассажиры! Прошу вас сохранять спокойствие, к вам уже выехала бригада лифтеров!»

Но даже после этого сообщения сохранять спокойствие не получалось.

Лампочка наверху мигала. Где-то слышались странные звуки.

Женщина положила сумку на пол и села на нее. Тем временем мужчина взял ребенка на руки и начал делать ей «козу». Мамочка с благодарностью смотрела на него. Девочка смеялась. И только я все время поглядывала на стрелки часов и открывала мобильник.

-Мама, а кто такой горлиф? - спросила малышка.

• Горлиф? Ну, не знаю... Может быть, это такая большая птица с огромным клювом. - Женщина достала из сумочки косметичку и уже спокойно подпиливала ногти.

• Еще вчера ноготь сломала, и даже подпилить времени не было.

Мы с мужчиной улыбнулись. А девочка не унималась:

• А где он живет?

• Живет? - переспросила мама, растерянно взглянув на нас.

Я пожала плечами.

• Как это где? - подхватил разговор мужчина. - В горах, конечно. Большая горная птица с огромным клювом. На то она и «горлиф».

• Ааааа.... - протянула малышка. - И летать она умеет?

• Ну, это же птица. Все птицы летать умеют, - вставила свое слово и я. - Ну или почти все.

Мужчина - в строгом черном костюме, в галстуке и с портфелем - неожиданно стал махать руками, демонстрируя девочке, как летает горлиф. Та с удовольствием повторяла его движения и смеялась. Мы с женщиной за ними наблюдали. Я села рядом с девочкой.

• Опоздала, - вздохнула я. - А так надеялась получить эту работу.

• Сочувствую вам. Правда, нелепая ситуация… - отозвалась соседка.

• Мама, а ты купишь мне игрушечного горлифа? Я хочу такую птичку, - начала клянчить девочка. - Хочу, чтобы она как дяденька летала.

Дяденька мило улыбнулся:

• Ну, барышни, хватит киснуть, скоро уже мы выберемся отсюда. Правда же? - мужчина снова сделал «козу», только уже мне. -А позвольте поинтересоваться, куда вы собирались устраиваться?

• Я экономический в том году закончила, ищу работу бухгалтера. Вот место хорошее было в «Стройлесбанке». Но, наверное, туда и без меня желающих много.

• Бухгалтером, говорите? - мужчина задумался.

• Ну да… А что?

• Интересное совпадение. У меня как раз бухгалтер со следующей недели в декретный уходит, - мужчина протянул мне свою визитку. - Может, вы заглянете ко мне в офис, когда нас освободят?

У меня поднялось настроение. И правду говорят, что нет худа без добра:

• Спасибо большое, я с удовольствием...

Тут лампочка снова замигала. Лифт затарахтел.

• Ой, - девочка прижалась к маме.

Мужчина отодвинул меня от дверей, давая понять, что стоять к ним вплотную небезопасно.

• Вроде как подмога подоспела, - деловито произнес он. - Ну что, девчат, сейчас нас будут отсюда вытаскивать.

• Ой. Это не больно? - малышка еще сильнее уткнулась в маму.

• А хочешь, после того как нас освободят, я тебе игрушку подарю? - мужчина опустился на колени, он, видимо, совсем не думал о своем дорогом костюме.

• Горлифа?

• Ну, если хочешь, давай горлифа, только ты не бойся, хорошо?

• Спасибо вам... - женщина с новой благодарностью посмотрела на нашего всеобщего спасителя.

Операция по освобождению оказалась на удивление быстрой. Двое мужчин в синих комбинезонах при помощи какой-то железяки просто раздвинули двери. Лифт наполнился светом и воздухом.

• Свобода! - громко, почти с истерическим смехом, произнесла женщина. - Долго же мы тут вас ждали.

• Ну что, девчат, хорошо посидели, однако! - мужчина расплылся в улыбке. - И бухгалтера себе нового нашел. Да и в интеллектуальном плане развился. Раньше не знал, что такая горная птица вообще есть.

• И я тоже, - мама взяла малышку на руки, - Дашенька, а откуда ты про эту птичку узнала?

• Как откуда? Вон же, написано, - девочка подняла руку, показывая на табличку выше двери лифта.

«Горлиф» и телефон диспетчера.

Кажется, когда-то в конце слова была еще буква, но сейчас ее закрывал подтек старой краски.