Рыбачка Оля

Как-то раз она поймала вот такую громадную щуку…

Смею вас заверить, что это не очередная рыбацкая байка.

Ещё в детстве, когда ее сверстницы рыдали над очередным любовным романом, увлечённо осваивали азы вязания и вышивания, Оля спозаранку с братьями шла на речку Ковалёвку, а вечером, как заправская рыбачка, выкладывала в таз выловленных собственноручно окуней и бычков.

– И в кого ты такая у меня уродилась? – вздыхала мать, и было не понять, хвалит она дочь или… А потом пришло время выбора профессии. Она посчитала, что штукатур-плиточник-мозаичник – самое то. Поступила в училище. Одновременно успевала учиться в вечерней школе. Это стало для неё как будто нормой. После училища пошла на стройку. Совмещала работу, отнюдь нелёгкую, с учёбой в техникуме. Ну вот и диплом в кармане.

Она – уважаемый в городе Гуково человек, не только член партии, но и заместитель парторганизации и даже депутат горсовета. Казалось бы, живи, работай, а ей почему-то уже тесно здесь. Ну а как же, вся страна гудит: БАМ, Самотлор, КАМАЗ. И девушка начинает писать письма и рассылать на Всесоюзные ударные комсомольские стройки, а сама про себя решила: откуда первым ответ придёт – туда и поеду. Как вы, наверное, догадались, письмо-приглашение на работу пришло из Тобольского СМУ КПД. Это был 1981 год – разгар строительства НХК и самого города. Встретили, разместили. Кстати, всем этим занимался начальник СМУ КПД Владислав Игнатьевич Целищев.

Это были прекрасные годы. И Оля Скороход, как всегда, в гуще событий. Работает штукатуром, мастером и наконец прорабом. Её назначают командиром отряда на строительстве первого МЖКовского дома №13 в 7 микрорайоне. Несмотря на занятость, Оля старается не пропустить ни одного выходного, чтобы сходить на речку. В Тобольске она приобщилась ещё и к зимней рыбалке и полюбила её даже больше, чем летнюю. – Зимой чем хорошо, – делится она, – любое место можно выбрать и комаров нет.

Для нее рыбалка сродни поэзии, это состояние её души. Вначале многие её не понимали, ведь женщина же, других дел, что ли, у неё нет, как просиживать с удочкой на реке. И только одному Богу известно, что заставляет её просыпаться ни свет ни заря и за много вёрст от дома с неописуемым наслаждением в дрожащей утренней тишине вглядываться в тёмно-синюю гладь, где встревоженным часовым застыл в ожидании поклёвки красноголовый поплавок. Вот он едва дрогнул, небрежно начертив на воде пару обручальных колец, – и тотчас в ответ ему что-то взволнованно отозвалось в её душе, натянулось струной в предвкушении чуда, затем чуть качнулся, приподнялся, словно из последних сил, наклонился и вдруг стремительно заскользил в сторону, вглубь. Вот он – счастливый миг, ради которого она готова недосыпать, промокать до нитки под проливным дождём, терпеть нашествие злющих комариных орд, валиться с ног от усталости, проваливаться в промоины и, чертыхаясь, выбираться, чтобы снова идти и идти, зная наперёд, что дороге этой не будет конца, потому что она такой родилась и не может жить иначе. Потому что не понимает жизни без природы, без рыбалки, без самых первых, рождающих новый день лучей восходящего солнца, без чистейшей озерной воды, в которой, как в зеркале мира, отражается её усталое, но самое счастливое лицо.

На Новый год Ольга уже припасла подружкам подарки, а себе она, как всегда, подарит новую удочку, хотя, по её признанию, удочек у неё столько, что хватит целую бригаду обеспечить. Но она любит, чтобы было много. Вот и ледорубов в её рыбацком арсенале целых три. Последний, шведский, весь из себя крутой, ей подарили коллеги на юбилей.

– Это был самый для меня дорогой подарок, – говорит Оля.

А новогодние каникулы она, как всегда, проведёт на рыбалке. Ни хвоста, тебе, ни чешуи, рыбачка Оля!

Вера ХОХЛОВА