Призрак Новорощино

У Артура Хейли есть блестящий роман – «Аэропорт». По-своему странно, что эта книга вспомнилась мне, когда мы приехали в Новорощино - ведь к тюменскому поселку она не имеет никакого отношения. За исключением, пожалуй, одного: жители Новорощино однажды сделали тот же выбор, что и герои книги – они выбрали небо и самолеты, выбрали сложную и напряженную работу в аэропорту. Это и связало их на полжизни с горсткой деревянных бараков на улицах Самолетной, Мегионской, Планерной… Когда-то все здесь выглядело не так уж плохо. Улицы были шумными и веселыми; бегало много детей; люди вместе грустили и вместе праздновали. Но жилье, которое когда-то казалось уютным и светлым, сейчас разваливается по досочкам, продувается во все щели. Сейчас от него только хлопоты. Людей расселяют уже несколько лет. В бараках осталась 51 семья. Мы не были в Новорощино год, а, может, даже больше. За это время здесь многое поменялось. Квартиры, где жили уже знакомые нам люди, опустели и зияют черными провалами окон. Улицы постепенно превращаются в кладбище брошенных, заржавевших автомобилей. Дома полуразрушены, таблички сорваны… Некоторые, уезжая, оставили в комнатах старую мебель. Хлопают дверцами пустые кухонные шкафы, валяются перевернутые диваны… Такие оставленные дома как будто уменьшаются в размерах. Вроде бы, совсем недавно здесь жили несколько семей (за каждой дверью – своя история, свои отношения между людьми). И вот – остались только кучи обломков, завалившие вход, ободранные куски обоев. И - пустота. Кто-то, как, например, Тамара Минухова, добился-таки денежной компенсации за свою квартиру. Кто-то переехал в микрорайон «Тура». Другим предлагают квартиры в Тюменском-2. Хотя между собой люди не хвалят дома в Тюменском, боятся, что в них будет холодно (такие тут бродят слухи). И, что тоже по-своему странно, охотнее соглашаются на вторичное жилье. В оставшихся домах живут по две-три семьи. А на улице Мегионской – и вовсе по одной. Иван Павлович – последний из жильцов дома N 2-а. Из законных жильцов – потому что пустующие квартиры заняли нелегалы. Их никто не прогоняет, никто не трогает. Они и живут потихоньку, пользуются всеми услугами – отоплением, электричеством – потому что отрезать дом от сетей коммунальные службы не имеют права. Ведь одна семья в нем еще живет! – Не страшно вам, Иван Павлович? – Нет, обычные люди живут, наши. Есть из Казахстана. – А как вы морозы пережили? – В доме тепло. Тепло… пока ветер не подует, – смеется он. Иван Павлович когда-то работал водителем в аэропорту. Он машет рукой, когда мы спрашиваем о переезде, словно настроился прожить в Новорощино еще лет тридцать. Как и все, вспоминая об аэропортовской жизни, улыбается. И спешит куда-то по своим делам. Как будто в этом ирреальном месте, напоминающем декорации к остросюжетному фильму, можно еще куда-то спешить. Тепло далеко не в каждом доме. У Зои Павловой с улицы Самолетной отопления и горячей воды нет уже несколько месяцев. Труба горячего водоснабжения перемерзла, а ремонтировать ее никто не берется – нет ни денег, ни материала. На дверях комнаты - рисунок с тремя девочками. «Катя, Лена, Настя». Зоя Ивановна отодвигает половичку и показывает провалившийся пол, который приходится закладывать досками, а в уборной под ковриком – намерзший лед. А потом протягивает расчетку, которая пришла на днях. В ней, кроме горячего водоснабжения, которого нет уже несколько месяцев, значатся капитальный ремонт, содержание придомовой территории, управление жилищным фондом. «All inclusive», как говорят в турецких отелях, – все включено. Такие расчетки приходят из ТРИЦа даже в те квартиры, из которых жильцы уже давно выехали. Начисляют гигантские долги. А кому? Мертвым душам. Инженеры управляющей компании пачками выбрасывают эти бумажки в урну. Впрочем, ворошить коммунальные проблемы теперь уже, наверное, бессмысленно. Понятно, что со старыми домами уже толком ничего не сделаешь. И городу даже выгодно поскорее расселить людей и отпустить прошлое, чтобы не тратить деньги на обслуживание бараков, большую часть которых занимают нелегалы. … Муж Натальи Бурун до сих пор работает в аэропорту инженером. Эта семья - одна из тех, кто надеется уехать в самом скором времени. Мы оставили на прощанье свои телефоны, чтобы в следующий раз можно было показать не только то место, с которым людям приходится расставаться, но и то, где будет их новый дом.