«Охота за тенью» – Совместный проект «Тюменского курьера» с городскими и районными газетами Тюменской области Год четвертый. Выпуск 84-й, армизонский.

И с одной стороны, и с другой стороны… «Вот если бы камни могли говорить!» – восклицал некий историк, ломая голову над очередной загадкой. Хорошая мысль! Если камни истории разом заговорили, если бы немые свидетельства, скрывающиеся в тишине архивов, вдруг разом обрели голос и стали всеобщим достоянием, тогда… Сколько слепленных мифов рассыпались бы в прах. Сколько ярких биографий, героических легенд, построенных на песке вымыслов, предположений и просто авторской фантазии, превратились бы в свою противоположность. В конце прошлого года я «ухватил за хвост» обрывок телепередачи, посвященной битве под Москвой в 1941 году. И в этом обрывке – повторение легенды о 28 гвардейцах-панфиловцах, которые у разъезда Дубосеково в Волоколамском районе разгромили целую танковую колонну. Разгромили, да сами и полегли все до одного. А за подвиг посмертно награждены золотыми звездами Героев. Вот и сегодня о случившемся у разъезда Дубосеково многие знают многое, все – что-нибудь. И, видимо, по старой формуле: никто не знает достаточно. Потому что легенды куда более живучи, чем правда. И уже никому не интересен факт, что никакого «героического боя у разъезда» не было. Не было «неполной роты бойцов (28 или 30), задержавшей танки». Фамилии героев попали в указ по списку, составленному только после публикации очерка в газете «Красная звезда». И кое-кто из «награжденных посмертно» оказался в плену, кое-кто продолжал воевать, кое-кто, как бывший сержант Добробабин, вернулся к себе домой в украинское село и там вступил в германскую вспомогательную полицию. А кое-то вообще не имел никакого отношения к событиям – пришлось задним числом менять и текст указа… Эти факты и многие другие материалы, опубликованные в 1990-е годы, не оставили, по словам известного историка Бориса Соколова, «камня на камне от мифа о бое у разъезда Дубосеково». Но много ли тех, кто все еще читает исторические книжки? Много ли знакомых с документами судебного процесса 1948 года, на котором судили бывшего сержанта Ивана Добробабина, где и была открыта «тайна 28 гвардейцев»? Зато едва ли не все слышали песню «Золотая моя Москва», согласно тексту которой «в сердцах будут жить двадцать восемь самых лучших твоих сынов…» Спрашивается вопрос: стоит ли разбирать «воздушные замки» истории? Это трудно и сложно. Но, с другой стороны, гласит народная мудрость, вслед за награждением непричастных следует наказание невиновных. В тени подвигов назначенных героями остаются тысячи рядовых, которых в сравнении именно с этими героями можно было десятилетиями лишать простого права считаться участником войны. Потому, что не умер, что оказался в плену и там не умер. По этой причине только через сорок лет в Тюмени на стеле у Вечного огня появилось имя Николая Максимовича Захарчука. Он за Днепр награжден посмертно, но вот незадача – не умер, а оказался в плену. И только в 2006 году после публикации очерка в «Тюменском курьере» справедливость восторжествовала.

Где сокровища школьных музеев? Первые тюменские «красные следопыты» уже, наверное, бабушки и дедушки. Дорогие мои, вы помните, как обходили дом за домом, записывали воспоминания ветеранов Великой Отечественной, приглашали на сборы и повязывали им красные галстуки. А теперь вопрос: где уникальные материалы, собранные вами? Где этот бесценный человеческий архив, который воссоздать уже нельзя? Потому что бойцов остались единицы. А тех, кто встретил немца еще на границе, кто отступал, а потом опять наступал, – и днем с огнем не отыщешь. Кое-что, я уверен, можно найти и в районных музеях. Даже самые разрозненные подборки, составленные, главным образом, из вырезок местных газет, могут многое рассказать. В том числе и об ушедшей и пропавшей на Дону дивизии. Такой пакет я получил, под «железное» обязательство – вернуть, из села Армизонского. Вернее, три пакетика, чтобы не перепутать. В них рассказывается о трех восемнадцатилетних юношах, ушедших на фронт из этого района в декабре 1941 года, – Дмитрии Крашенинине, Павле Андрееве и Анатолии Наумове. Одинаково началась их солдатская судьба. Но по-разному сложилась. … Дмитрий Крашенинин счастливо вышел из окружения, в которое попала 229-я дивизия на правом берегу Дона. Был зачислен в мотоциклетный полк, что предназначался для ведения разведки. Прошел с ним Украину, Польшу, Германию. Брал «языка» на западном берегу Вислы. Ранен и награжден. Вернулся домой гвардии сержантом, с медалями. В пакете оказалось трогательное сочинение ученицы 5-го класса «б» армизонской школы А. Мельниковой. «Один раз на Висле, – пишет девочка, – Д.И. Крашенинин в составе механизированной группы форсировал Вислу и на территории врага захватили плацдарм, удерживали его до подхода наших войск. Здесь он взял «языка», который очень много дал сведений. При захвате «языка» Д.И. Крашенинин был ранен. Он еще много форсировал рек и у него много наград… Я написала только про одного солдата. Но и он не очень мало сделал для победы…» Какая точная фраза – не очень мало сделал! Сама того, возможно, не предполагая, пятиклассница Мельникова сформулировала высокую оценку ратного труда солдата Великой Отечественной… … Корреспондент «Армизонского вестника» Надежда Дементьева записала подробный рассказ Павла Андреева о его воинской учебе в Синицинском бору под Ишимом. О том, как начали рыть землянки, как привозили обед прямо на лед реки Ишим: «тазик с кашей или похлебкой на десять человек, 10 кружек, буханка хлеба и сахар в ладошку». Как потом, уже за Доном в степи, «начали оборудование огневых позиций для минометов. Рыли в течение трех суток – голая степь, твердый, как камень, грунт, копали вручную – маленькими саперными лопатками…» – Было ли страшно, – интересуется корреспондент. «Страшно потом, когда заканчивался бой. Тишина, а кругом трупы, изуродованные тела. То в одном узнаешь своего знакомого, то в другом… А когда шел бой, пугала не мысль о смерти, а безвыходность положения… Отборные дивизии шли на нас стеной. Это приводило в отчаяние, но паники не было. На 3 августа 229-я дивизия имела в строю пять тысяч человек. А сколько вышло из окружения 20 августа?» С 29 сентября 1942 года и до конца войны Павел Андреев – наводчик 82-миллиметровых минометов в 170-м полку 57-й гвардейской стрелковой дивизии. Война для него закончилась 17 апреля 1945 года в баварском городе Торгау. Именно там наши войска встретились на Эльбе с американскими частями, наступавшими с запада… Анатолий Наумов был вторым номером 50-мм миномета. «… В июле 1942 года я попал на передовую. Да сразу под Сталинград. Да в первом же бою – окружение. А у нас, у минометчиков, тогда какое оружие было? «Труба» наша да коробка с минами. У первого номера пистолет должен быть, да куда там! В общем, отстреляли мы свои 14 мин и тепленькими нас в плен немцы взяли…» Сначала лагерь на Украине, потом в Польше. Гоняли на работы. Семеро наших, узнав, что в тамошних лесах есть партизаны, решили уйти в побег. И ушли. «Недоверие сначала, конечно, было, но в строй поставили. Только оружие не дали – добудете в бою. Партизаны напали на немецкий обоз, так мы разжились винтовками. И так воевали, пока не подошли наши войска.» На этом история не кончилась. Всю семерку сходу «зачислили» в штрафную роту. Анатолий Иванович, конечно, подбирал слова, но куда против цифр-то. Штрафроту бросили в разведку боем – из 130 солдат в живых осталось 20. «Тут нас, которые остались, тогда вроде и простили. Зачислили в линейную часть и двинули в Чехословакию. 30 километров до Праги не дошел, ранило…» … Вот такие подробности сохранились в районном музее. Спасибо и на этом. Ведь никого из троих в живых уже нет. На весь Армизонский район из 229-й дивизии остался только Трофим Феоктистович Попов. Завтра ему исполняется 89 лет. Доброго здоровья и – жить!