«Охота за тенью» – совместный проект «Тюменского курьера» с редакциями городских и районных газет Тюменской области. Год четвертый, выпуск 88-й, сорокинский: Летят и подают нам голоса…

… Александр Солоденко, 1923 года рождения, в декабре 1941-го призван Сорокинским райвоенкоматом и в числе 108 своих земляков-ровесников отправлен в город Ишим. Там, в Синицинском бору формировалась, уже второй раз за эту войну, 229-я стрелковая дивизия. О том, как это происходило, рассказывал Петр Ананьевич Александров, кажется, единственный, кто сегодня, спустя 70 лет, жив из этой команды. «… Нас в Ишиме обмундировали и в Синицинский бор. Одели как надо, валенки, полушубки, фуфайки. Чему учились-то? Ну, к примеру, штыковому бою: рамка была сделана, в середине окошечко, веник повешенный и винтовка-макет. Как бы со штыком. Но до этого не дошло, наука не пригодилась… Нальют в тазик супу на десятерых, мы не ложками, а кружками едим. Там одна картошина бегает, вроде никто ее не трогает, а вдруг ее не стало…» 23 апреля дивизию посадили в эшелон и ту-ту! Прибыли в Скопино, что в Горьковской области. Там Петр попал в полковую разведку, к лейтенанту Измайлову. Точно по фамилии, говорит Петр Ананьевич, «измаял он нас». Правда, и эта наука не особенно потребовалась – весь боевой путь 229-й второго формирования – 17 дней. К месту своего главного и, практически, непрерывного боя дивизия шла пешим маршем – 120 километров, от Сталинграда до Калача-на-Дону. «Шли-шли, по понтонам переправились, на гору поднялись – стой! Остановились. Окопайся! А как окапываться, если там грунт такой – как камень? Один солдат сзади окапывается, другой – сбоку. Чтоб только лежать. Опять команда: встать, вперед! Пошли. Светать стало. Рама, самолет немецкий, двухфюзеляжный, налетел, бросил две бомбы небольшие, ракеты пустил. И все – начали нас с минометов крошить…» О том, что было потом, более-менее известно, вплоть до 10 августа 1942 года, когда окруженная немецкими танками и пехотой, разрезанная на куски, 229-я стрелковая второго формирования словно перестала существовать. Какое-то время в сводках 64-й армии и штаба Сталинградского фронта она еще упоминалась в том плане, что на радиовызовы дивизия не отвечает, но вскоре и эти вызовы затихли. Разрозненные остатки полков и батальонов, то группами, как 610-й батальон связи, то поодиночке, как Петр Александров, выходили к своим. О том, что случилось с выжившими солдатами и командирами после 10 августа, в течение многих лет пытались выяснить ветераны уже следующего, третьего, победного формирования. Но многие архивы долгие годы были закрыты, а те, что вернулись домой после плена и последующего «искупления вины» по понятным причинам не слишком охотно делились воспоминаниями. Да и сейчас история нашего, сибирского формирования, трудно складывается в единое целое. Наверное, проще рассказывать ее по частям в надежде, что рано или поздно разрозненные осколки сложатся в более или менее четкую картину. Может быть. Пока надо терпеливо складывать осколок к осколку, выполняя выпавшую на твою долю часть работы. … Александр Солоденко из деревни Редовка – один из тех «осколков» нашей дивизии, о ком мы можем рассказать чуточку больше, чем о многих других. О том, как складывалась «его война». Мы нашли его имя в списках бойцов 1-й гвардейской отдельной инженерной бригады специального назначения. Видимо, выйдя из окружения, рядовой Солоденко был спешно направлен в недавно сформированную 16-ю инженерную бригаду. Он стал минером. Бригада сначала ставила, а затем, когда начался разгром немцев под Сталинградом, снимала минные поля. Видимо, делала свое дело успешно, если уже 1 апреля 1943 года, через два месяца после окончания Сталинградского сражения, «за проявленную отвагу в боях с немецкими захватчиками, за стойкость, дисциплину и организованность, за героизм личного состава» она преобразована в гвардейскую. Стал гвардейским и батальон спецминирования, в котором, по всей видимости, служил наш земляк. Как видно из текста приказа наркома обороны N 147, все выше сказанное относится и к Александру Солоденко – отвага, стойкость, дисциплина, героизм… В воздухе уже пахло очередной грозой, приближалась битва на Орловско-Курской дуге, в которой нашей армии предстояло окончательно переломить ход войны. И 1-я гвардейская инженерная бригада спецназначения была переброшена на это направление. 21 июля 1943 года, за две недели до конца битвы, бригада «за образцовое выполнение задания в боях под Орлом» награждена орденом Красного Знамени. Значит, ее «минная работа» была сделана образцово. К сожалению, Александр Алексеевич Солоденко не успел прибавить к своему воинскому званию две скромные, но высокие буквы: «гв. красноармеец». Минер Солоденко был «убит при выполнении боевого задания 5 июня 1943 года и похоронен в братской могиле у высоты 253,0 в четырех километрах севернее с. Солежанки Орловской области. А его бригада пошла дальше. Освобождала Белоруссию (орден Суворова II ст.), обеспечивала форсирование Пинских болот (присвоено имя «Брестская)… В ночь на 1 мая вместе с пехотой минеры 4-го батальона этой бригады водрузили на рейхстаге знамя от имени инженерных войск… Вот только одна история, имеющая непосредственное отношение к тому, каким мог бы быть боевой путь 229-й СД, если бы ей еще чуточку повезло. Но таких историй у нас не одна. Как-то так получилось, что ребята из списка 108-и, уцелевшие в большой излучине Дона, продолжали свой солдатский путь в лучших воинских частях Красной армии. А может быть, правильнее сказать, что именно с их участием, этих парней из Сорокинского района, воинские части, куда они были зачислены, и стали лучшими? Но продолжим наши документальные воспоминания. Сержант Петр Абрахин. Его последнее место службы – командир взвода автоматчиков 16-й механизированной Шумлинской бригады 7-го механизированного Новоукраинского Краснознаменного ордена Суворова корпуса. Что такое взвод автоматчиков? Это те самые парни, что сидят на танковой броне, когда тяжелая машина сквозь огонь и черный дым рвется в атаку. Со стороны выглядит, конечно, красиво, а каково там, на броне? Удалось найти фрагмент записок, который непосредственно относятся именно к 16 мехбригаде. Январь 1944 года, 7-й мехкорпус освобождал Кировоградскую область. В марте вышли к городу Новоукраинка, которому еще только предстояло закрепиться на знамени корпуса. Ранняя весна, вместо дорог – месиво, непроходимое для колесного транспорта. Минометчики и артиллеристы отстали. Пришлось вести наступление только мотострелковым частям при поддержке танков. Шел дождь, потом ударил мороз и, писал начальник отдела СМЕРШ подполковник Неежко, мотопехота окопалась и залегла. Танкам, оставшимся без пехоты, пришлось уйти в укрытие. Наступление приостановилось. А в штаб бригады один за другим шли приказы продолжать наступление. И оно было продолжено, и город Новоукраинка был взят. Как отмечал подполковник Неежко, «численность личного состава бригады составляла где-то 50 процентов, а где-то и меньше…» Среди лежащих в ледяной грязи, а затем поднявшихся в атаку был и двадцатилетний Петр Абрахин. Он еще провоюет почти весь 1944 год, примет участие в знаменитой Дебреценской операции в Венгрии, которая начнется 6 октября. А 12 октября «падет смертью храбрых» под венгерским городом Дьюла. Мы должны еще назвать Николая Бачурина из села Прокуткино. Старший сержант 292-го Волжского СП 181-й Сталинградской ордена Ленина стрелковой дивизии погиб 23 марта в Севском районе Брянской области. И Константина Дьяконова, уроженца г. Иркутска, жителя с. Сорокино. Его 232-й гвардейский ордена Александра Невского стрелковый полк 80-й гв. Уманьской СД участвовал в ликвидации Корсунь-Шевченковской группировки врага в январе-феврале 1944 года, затем, в составе 3-го Украинского фронта брал Кишинев и освобождал Молдавии. А в ноябре того же года вступил на территорию Венгрии. Полк сражался под городом с длинным названием Секешфехервар (по тому, как ветеран выговаривает это трудное название всегда узнавали тех, кто там воевал). Там 80-я СД в составе 4-го гвардейского корпуса встретилась с немецкими танковыми дивизиями «Викинг» и «Мертвая голова», попала в окружение, из которого выходила с боями. В этой сече и остался навсегда в венгерской земле Константин Дьяконов, погибший 31 декабря 1944 года. Трофим Колосов из села Прокуткино был старшиной 783-го полка 229-й СД. 9 августа 1942 года попал в плен под станицей Суровикино Сталинградской области. 12 сентября его освободили наши части. Понятно, допросы, фильтрация и в конце концов – направление в райвоенкомат. Осенью 1943 года Трофим уже командир орудия 311-го истребительно-противотанкового дивизиона 254-й СД. Дивизия, в том числе и старшина Колосов со своим орудием, освобождают левобережную Украину, а в ночь с 29 на 30 сентября форсирует Днепр, захватывает плацдарм и 2 октября уже все части 254-й СД на этом плацдарме, который вошел в историю как Каневский. В хрониках сохранилась строка, имеющая непосредственное отношение к нашему герою: «… весь октябрь 1943 года дивизия ведет тяжелейшие бои на плацдарме». В одном из них Трофим Колосов пропал без вести. Это случилось 6 октября…

А теперь я должен приступить к самой печальной части своего рассказа. К отчету о своих розысках – в тюменском архиве ГАСПИТО, в ОБД «Мемориал», в немецком фонде «Саксонские мемориалы». Итак, их было 108. С достаточно высокой степенью достоверности, опирающейся на официально подтвержденные подписями и печатями документы, можно утверждать, что из этого списка вернулись на родину 16 человек (15%). Убиты (в боях и погибли в плену), что так же подтверждается документами о безвозвратных потерях воинских частей и соединений, – 19 (18%). Пропали без вести (официально) – 35 (32%). Еще 10 человек были освобождены из плена в ходе наступления советской армии, но нет данных, куда они были направлены, какова их дальнейшая судьба (9%). Об остальных 28 – нет никаких данных. Мы не нашли их ни среди погибших, ни среди без вести пропавших, ни среди вернувшихся. Остается предположить, что они «потерялись на войне» – в окружении, в отступлении, их взяли в плен, но не довели до места сбора… Да мало ли что могло случиться с человеком в такой бесчеловечной круговерти, как мировая война. И еще одна цифра, которая поглощается остальными, – попавшие в плен. 29 человек (27%). Карточку одного из них нам удалось найти в архиве. Это Александр Долгих из села Сорокино. Рядовой 811-го СП, попал в плен 30 июля 1942 года под г. Калач-на-Дону. Лагерный номер36916. Погиб в плену 28 июня 1943 года в немецком городке Гёрлиц. Вместо заключения. Наверное, все они, без исключения, стали бы хорошими солдатами, как и те, о ком мы рассказали в начале этого очерка. Но главное не в этом. А в том, что если бы они вернулись с войны, поженились бы на деревенских девчонках, которые ждали их с войны, и нарожали бы по семь ребятишек. Как вернувшийся с фронта Петр Александров. И жизнь и в деревне, и в стране была бы совсем другая.