Сибирский снайпер Галия

Немцы заняли 223-ю высоту и советских солдат видели как на ладони. Наступление врага было таким плотным, что защитникам Витебска оставалось одно – держать оборону. Защитникам? Защитницам… В 1926 году в деревне Авазбакеева родилась девочка – Галия Шарипова. – Мама умерла рано, мне всего девять годков было, – начинает рассказывать ветеран Великой Отечественной войны Галия Ариповна. – В 1939 году мы с отцом переехали в Свердловск. В школу я пошла поздно и, когда началась война, только заканчивала пятый класс. Мы были в пионерлагере. Начальник вышел и объявил, что фашисты напали на Советский Союз. Его звали Руфим Павлович… Той же осенью он добровольцем ушел на фронт. Мы же проучились еще год, а потом пришел человек, набиравший учеников токарей. Он увел весь класс, кроме двух девочек – они сильно болели. Нас, мальчишек и девчонок, научили кое-как обтачивать болванки. Рабочих на заводе было мало – многие ушли на фронт. За нами присматривал инвалид, помогал советами… Галия Ариповна умолкает, чтоб немного отдышаться. Потом продолжает. По ее словам, работа была настолько тяжелая, что мальчишек оставили в цехе, а девчонок вскоре отправили шить обмундирование для фронта. По двенадцать часов в сутки. Да еще и перемежая это «командировками» на лесоповал, где вчерашние школьницы и валили, и пилили, и грузили деревья. Однако война требовала большего, чем просто труд. В 1943 году девушек отправили постигать азы военного дела. Тринадцать из них окончили курс на «отлично»… – К нам пришли из военкомата. Спросили: «Хотите защищать Родину?». Безотказно… Не было такого слова – «нет». Нас даже домой не пустили – сразу на погрузку отправили. Отец на вокзале провожал, плакал… Я ведь самая младшая была – семнадцать лет. Остальные на год, два постарше… Затем - областной военкомат, распределение в Подольск, в центральную женскую школу снайперской подготовки. Там долго не держали: свозили несколько раз на полигон и отправили на фронт. Сперва нас «уралочками» звали, потому как приписаны были к 17-й Уральской дивизии. Она вся легла под Витебском… … Молодых снайперш перевели в 19-ю Сибирскую гвардейскую дивизию, с которой некоторые из них дошли до Калининграда. Но большинство осталось там же, на поле брани, где погибла и 17-я Уральская. На 2-м Белорусском фронте шли жестокие бои. Витебск сдавали и вновь брали семь раз. Девушкам так и не довелось самим побывать в наступлении – они были окружены и держали оборону. – Много нас было, солдатиков. Только все молодежь несмышленая, – вспоминает Галия Ариповна. – Разве что командир нашего взвода, да начальник штаба нам в отцы годились. А пополнение только привезут - тут же нет его. Гибли во множестве... Ну а мы держали оборону. Днем и ночью. Немцы заняли высоту 223, а мы были внизу. Они нас, как на ладони, видели. Мы всю войну на пузе проползали, привставать решались только там, где лесочек. Постреляем. Окопами на другое место перебежим. Опять постреляем. Чтоб немцам казалось, будто нас много. А в окопах – воды по колено… Честно скажу, ничего я не боялась! И снайперская пара у меня была под стать – Анна Андреевна Рытова, воспитанница челябинского детдома. В разведку боем ходили, как на охоту. Мы на немцев охотимся, они – на нас… А что? Война, она и есть война. Командир взвода всех девчонок доченьками называл, потому что молоденькие. Повторял: «Одни девчушки остались. И что мне с вами делать?». А что тут сделаешь? Нас щадят, а мальчишки прибывают и сразу гибнут. Все, чтоб держать оборону… Своих семерых немцев я из засады подстрелила: заляжешь в окопе и ждешь, а как покажется враг – стреляешь. Мы - в них, они - в нас. Немцы метко стреляли. Они все солдаты, взрослые мужчины, вооруженные до зубов. Но и я стреляла метко! И до сих пор еще. Мне когда 75 лет было, я на соревнования ветеранов ездила. Так пять пуль, и все в десятку! Сейчас мне 87-й год идет. … Галя и Аня возвращались с выполненного задания, когда их обнаружили немцы. Девушкам только и нужно было, что перебежать лесочек, но враг накрыл их минометным огнем. Галию тяжело ранило в живот и обе ноги. Анна Рытова погибла. – Оперировал доктор Якобсон. Он четыре часа боролся за мою жизнь. Уже потом, когда я пришла в сознание, санитарки рассказали, что немцы недавно сожгли в крематории его жену и дочку моего возраста… Нас, тяжелораненых, увезли сначала на прифронтовую территорию. Потом глубже в тыл: Смоленск, Москва, Томск и, наконец, Свердловск. Домой! После реабилитации я пошла воспитателем в училище N 18. Ловить по вокзалам и туалетам детей, которые были эвакуированы, но не имели жилья. Мы приводили их в училище. Кормили, одевали, обували. Много их было – эвакуация тогда через Свердловск велась. Другой дороги не было, все поезда через нас шли. Вместе с этими сиротами я и встретила окончание войны… Сказать, что была героем – не скажу. Не больше других. Хвалиться нечем. … 19-я Сибирская гвардейская дивизия закончила войну в Калининграде. Там сформировался поисковый отряд, куда входили и выжившие девушки-снайперы. Подруги посчитали, что Галия погибла, но она к тому времени просто успела выйти замуж и взять фамилию Габайдулина. – Это был 1978 год. Из Москвы пришло извещение: собираемся на встречу ветеранов. Оказалось, что из всей дивизии выжило с десяток человек. Наших девчонок – четыре, вместе со мной. Одна вышла замуж за командира батальона, другая – за командира роты. Тогда, под Витебском, только я не сдавалась, – при этих словах Галия Ариповна хитро улыбается, и лицо ее молодеет. – Такая недотрога была, что меня в шутку называли «черная обезьяна». Попробуй сунься! Чуть что – кулак показывала… Ее глаза, засветившиеся было, опять погасают. – Анечка моя под Витебском лежать осталась, в братской могиле. Девочки сказали, что нашли ее тогда и похоронили. … Послевоенная жизнь Галии Габайдулиной была нелегкой. В браке они с мужем нажили четырех детей, но ставить их на ноги в разрушенной стране было трудно. Из-за недостаточного образования ей приходилось выбирать тяжелые рабочие специальности. Даже таскать на спине взрывчатые вещества весом по 80 килограммов. Сыновья Галии Ариповны живы, а обе дочки – умерли. Одна еще в 26 лет – при родах. Другая – в 52 года, от сердечного приступа. Теперь ее окружают внуки, и даже правнуки. – Я их не тревожу. Не хочу быть обузой, – честно признается она. И со вздохом добавляет: – Так и прошла моя жизнь. … Помимо ранений, у снайпера Галии от войны остались медаль «За боевые заслуги» и орден Отечественной войны. А вот писем нет – потерялись во время бесконечных переездов. Еще она была представлена к медали «За отвагу», но… Хотя не привыкла она о наградах задумываться. Дали жизнь прожить – и спасибо большое.